Читать интересную книгу Мысли и сердце - Николай Амосов

– Наберитесь мужества. Чтобы девочка слез не видела. На той неделе в четверг или пятницу, как кровь подберут на станции.

Пошла.

– Спасибо.

Еще и благодарит. Все. Решил. А может быть, кровь не подберут… отложится. Нет, не нужно.

Приглашаю следующего.

Ага, опять знакомые. Супруги-врачи, родители мальчика с голубыми глазами. Но я перед ними не виноват. Пока. Оперировать просто невозможно, давление в легочной артерии и аорте почти одинаково.

– Здравствуйте, садитесь.

– Вы извините, что отрываем вас от дела (будто у меня есть более важные дела, чем эти). Что-нибудь нового нам скажете?

Но я не Бог, и стыдно за бессилие. Однако и они хороши - врачи, а не могли привезти ребенка по крайней мере два года назад. Не нужно им этого говорить. Сами знают.

– К сожалению, ничего нового я сказать не могу. Придется вам взять мальчика. Оперировать равносильно смерти, а так он еще проживет несколько лет.

– Ну что же… А можно вам привезти его еще раз, через полгода, год? Медицина быстро развивается, может быть, будет что-то новое,

Ничего не будет. А камера? Э, до нее далеко… Но нельзя отнимать надежду.

– Да, конечно, привозите. Я всегда готов посмотреть. Мальчик у вас очень милый.

Простились, ушли понурые.

Все люди как люди, работают спокойно, имеют дело с вещами или, на худой конец, - со здоровыми. А тут… И вообще, скоро можно на пенсию. Розы разводить. Но розы меня не трогают. И ничто не трогает, кроме хирургии. А внучка? Да, но при хирургии.

Еще кто-то ждет. Но нужно посмотреть Юлю и того мужчину. И ни одна собака не придет, не скажет - какие анализы получили, что показал рентген. Я уже не молод бегать по этажам. Просто старик. Нет, держусь.

Хорошо, старик, вставай, иди. Спина болит. Спондилоз - позвонки срослись. Спасибо физкультуре, а то бы - лежать.

Выхожу в коридор. Трое сидят.

И эти родители - тоже. Не решаются сказать мальчику, что домой.

– Я сейчас вернусь.

Виктор бежит. Что-то физиономия возбужденная. Чего-нибудь придумал. Ерунду какую-нибудь. Еще какие-то ребята. Кричит издали:

– Михаил Иванович! Вы уходите?

– Нет, вернусь, только взгляну на двух больных. А что случилось?

– Дело первой важности! Камера! Есть возможность камеру сделать!

– Что ты говоришь?!

Остаться? Нет, это надолго. Синица в небе. Взгляну, вернусь. Уже давно ищем энтузиастов-инженеров на камеру. Неужели нашли?

– Заходите в кабинет, я быстро.

А здорово бы это - камера. Сказать? Скажу. Вернулся.

– Вы обязательно через полгода приезжайте. Может, и будет новое для мальчика. Обязательно.

Пошел. Побежал. А глаза у тех родителей как засветились, заметил? Где выкопал Виктор этих товарищей? Оставь, наверное, одни фантазии. Фантазер этот Виктор.

Камера. Представляешь? Отек легкого - туда. Синего больного - оперировать. Гипоксия после операции - тоже. А инфаркты? А газовая флегмона?

Брось обольщаться. Годы пройдут, пока сделают. Ладно, подождем.

Вот и пост. Все спокойно.

– Почему не сообщили мне результаты исследований?

– Да у нас уже все прояснилось, все в порядке.

– Так надо было сказать. Я не мальчик - бегать.

Юле действительно лучше. Немножко порозовела, дышит спокойнее.

– Как?

– Дышать полегче. Только очень горло надрали трубкой.

Нина:

– Мы ее интубировали. Оказался ателектаз, отсосали мокроту, и стало легче. Легкое просветлело. И крови перелили пол-литра быстрым темпом.

Слава Богу, обошлось. Не нужно оперировать.

Смотрю анализы. Гемоглобин понижен. Нужно еще переливать кровь. Хорошая штука - клапан. Если бы он плохо работал, то при малейшем осложнении со стороны легких погибла бы… Послушать? Не стоит сажать, устала. Доверяю.

Пойду вниз, посмотрю, как тот мужчина. Чтобы спокойно заниматься с ребятами.

Лестницы. Мысли: нужно серьезно заняться камерой. Нашли литературу, очень интересную. Маленькая Голландия сумела сделать камеру и теперь удивляет мир. А мы? Не очень надеюсь, что быстро удастся. Неповоротливы. Страсть - очень сильный стимул. Но страсть - у меня, у Виктора, у тех инженеров.

Гипоксия - наш самый страшный враг. Запас кислорода в организме - на пять минут. Почему так неразумно мало? А зачем было больше? Воздух всем доступен. На удушение эволюция не рассчитывала. Как зримо теперь человек конкурирует с природой! Космос. Водородные взрывы. Вычислительные машины. Подбираемся к главному - к жизни.

Давай без телячьих восторгов. Не журналист.

Врач.

Вот и кабинет. Спина устала хуже, чем на операции. Виктор вскакивает навстречу, как в театре.

– Позвольте представить - инженеры с завода: старший - Аркадий Павлович Смородинов и младший - Яков Борисович Брикман. Энтузиасты на камеру.

– Неужели?

Здороваюсь.

Симпатичные: Аркадию лет тридцать пять, а второй совсем юный.

Лицо человека - это все. Только читать уметь. Я не очень умею. Подождем.

– Михаил Иванович, я уже познакомил товарищей с задачей. В общих чертах. Но хотелось бы услышать от вас.

– Прежде всего я хочу услышать, серьезны ли у вас намерения.

– Виктор рассказал, что может дать такая камера, и это очень интересно. Понимаете, хочется принести пользу. (Фраза?) Возможности у нас большие. Директор поддерживает. С ним уже предварительно говорили.

Скромный товарищ. Лоб высокий, твердые складки около рта. Цену себе знает.

– Ну, а деньги? Мы ведь довольно бедные люди.

– Если будет санкция директора - то все спишем. То есть вам придется платить, но немного. Спроектируем даром, а при изготовлении припишем к каким-нибудь богатым заказчикам.

Знакомо. Хирурги всюду побираются у добрых дядюшек - инженеров, директоров заводов. Спасибо им. Впрочем, не всегда доводят дело до конца. У них тоже начальство, план, который вечно «горит».

Дареному коню в зубы не глядят. Придется рассказать.

Нужны камеры трех типов. Одна - большая - для операций, метра четыре в диаметре, вторая - поменьше, терапевтическая, для лечения больных. А третья - совсем маленькая - для одного человека. Прозрачная, чтобы видно все.

Рассказал, что дает камера для легочных, для сердечных больных.

– Вот это главное. Но есть и еще важные вещи, особенно для нас, хирургов. Например, искусственное кровообращение. Можно сделать маленький АИК с очень малым объемом крови. Можно обходиться совсем без крови, заполнять машину плазмой. И вообще не будет проблемы кислородного голодания во время операции. Есть и еще побочные применения: для борьбы с инфекцией, при отравлениях.

Говорим о разных технических вопросах: о составе газов, о компрессорах и химических поглотителях СО2, об автоматике…

– Михаил Иванович, учтите, пока они спроектируют и изготовят эти огромные камеры, пройдет много времени… Нужен специальный дом, потом эксперименты, и только потом - больные. Как вы думаете, ребята, через сколько месяцев можно иметь камеры? Только говорите реальные сроки, не хвастайте.

Задумались. Что-то сказали друг другу вполголоса. Я не слышал, потому что за мною пришли из приемного покоя - нужно больных смотреть. Пусть немного подождут.

– Нам нужно года два с половиной.

– Ого! Так долго? Я думал, за год можно сделать.

Разочарование. Те больные, которым нужно сейчас, не проживут два года. Жаль. Даже погас интерес.

– Сколько же времени понадобится на эксперименты? А, Виктор?

– Я не знаю, как пойдут. Полгода, может быть.

– Очень долго. Но делать все равно надо.

Надо. Привык к мысли о камере, жалко расставаться. Уже обещал больным и родственникам. Сказать «отбой»? А зачем? Зачем лишать последнего? Плохо, если бы каждый знал свою судьбу.

Ускорить. Нужно ускорить, сократить время. Хотя бы для опытов, примитивную. Попрошу.

– Ребята, а не можете вы сделать сначала маленькую камеру для опытов? Поставим на веранде около корпуса, и летом можно работать.

А может быть, и больных полечим. Не скажу.

– Какого же размера? Что значит - маленькая?

– Я думаю, метра два или даже меньше в диаметре, ну и длина примерно два, два с половиной. Как, Виктор Петрович, хватит для экспериментов?

– Не шикарно, но, я думаю, можно. Операций, конечно, там не сделаешь, но кое-что удастся.

– Мы бы могли наполнять ее воздухом и кислородом из баллонов, потому что компрессорное хозяйство - это слишком сложно. Можно обойтись без шлюза, если не заходить в течение опыта. Чтобы сделать проще. За сколько времени можно такую бочку сварить?

Аркадий быстренько нарисовал на бумажке эскиз, проставил размеры. Действительно, бочка, лежащая на боку.

– Вот такая вас устроит? Смотрим.

– Да, для опытов достаточна.

– Мы сможем ее сделать за три месяца.

– Это здорово!