– Что лорд Арнел? – поинтересовалась она, относя чашку с чаем мистеру Оннеру.
– Спит, – сдержанно сообщила я.
– А лорд Давернетти? – продолжила миссис Эньо.
– Тоже спит… на диване в холле, не выпуская револьвер даже во сне, – я невольно улыбнулась, вспомнив спящего в полной боевой готовности старшего следователя.
– А… – начала было миссис Эньо и оборвала себя на полуслове.
Но мы все всё равно все поняли.
– Вы хотели спросить о Бетсалин, – устало произнесла миссис Макстон.
И тут резко выпрямился доктор Эньо. Глаза его чуть ли не сверкали за помутневшими стеклами очков, из позы исчезла всяческая усталость, лицо побледнело от гнева.
И врач отчетливо провозгласил:
– Моя жена ни в чем не виновата!
Удивительное дело, но я только сейчас поняла, что сама миссис Эньо, похоже, считает совершенно иначе.
– Господи, миссис Эньо, Бетси собиралась убить меня и только меня. Вы ни в коей мере не являлись ни причиной, ни целью ее действий! – воскликнула я, надеясь, что эта добрая женщина перестанет чувствовать себя виновной.
Однако – не вышло.
– Вы? – переспросила суровая уроженка севера, в коей сейчас не было и толики суровости. – Но, мисс Ваерти, вы спали. А я… я…
– А вы оказались не в то время и не в том месте, – разъяснила всю ситуацию. – Миссис Эньо, ментальная магия крайне опасное явление. Особенно, если ее применяют драконы. Я не могу точно сказать, кто повинен в случившемся с Бетси, у нас двое подозреваемых – профессор Стентон и герцог Карио, но никак, ни коим образом, и ни в коем случае – не вы. Бетси подвергли воздействию как минимум более года назад. Я не знаю, кто конкретно, но абсолютно точно уверена, что Бетси не виновна. Она лишь стала орудием в чужой игре.
И тут доктор Эньо задумчиво произнес:
– Мисс Ваерти, а не замечали ли вы странности в поведении Бетсалин накануне?
Мистер Уоллан ответил раньше меня:
– Я заметил. В чайной Бетси вела себя чрезмерно эмоционально. И… некоторые странности в ее речи, не свойственные ей, так же присутствовали.
Миссис Макстон, сделав глоток чаю, потрясенно произнесла:
– А вы совершенно правы, мистер Уоллан, накануне Бетсалин сама на себя была не похожа. Но, воистину, это был крайне трудный день, для всех нас случившееся стало потрясением, и на странности в поведении Бетси я не обратила внимания. Но сейчас…
– Нам нужно будет следить друг за другом, – со своего места вклинился в беседу мистер Оннер. – И никто из нас не должен оставаться наедине с мисс Ваерти. После произошедшего, это небезопасно.
И у миссис Макстон выпала чашка из рук.
Она упала на стол, расплескивая содержимое, и коричневая жидкость устремилась по деревянным доскам, сколоченным столь профессионально, что на пол не просочилось и капли. Миссис Эньо кинулась вытирать поверхность стола, а после поспешила налить другой чай для миссис Макстон, но моя домоправительница едва ли заметила это, в волнении глядя на меня.
– Мистер Оннер, – я несколько укоризненно посмотрела на повара, – не забывайте, что я маг.
Исполненный скепсиса взгляд бывшего пирата был мне ответом.
Однако, мистер Оннер попросту не знал всего.
Глубокий вдох, медленный выдох и я сообщила всем не самые радостные новости.
– Во-первых, накануне я не смогла защитить себя по причине того, что… отчасти контролировала Зверя.
Чашка миссис Макстон вполне могла упасть снова, но миссис Эньо успела ее подхватить.
– Во-вторых, – я поблагодарила супругу доктора взглядом, – я не могла отвлечься в тот момент, потому как моя помощь была необходима драконам. Но лорд Давернетти, посланный лордом Арнелом, успел вовремя. И, в-третьих, я, к примеру, знаю, что вчера вы, мистер Оннер, чувствовали себя отлично, и вам определенно в гораздо большей степени импонируют приключения, чем всем нам.
И мистер Оннер молча, но выразительно кивнул, подтверждая мною сказанное.
Что ж, я продолжила:
– А так же мне известно, что ментальное воздействие на Бетсалин было произведено именно Зверем. Но…
И я оглядела всех присутствующих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я в целом доверяла доктору Эньо и его супруге, но это дело мы начали расследовать вместе с моими домочадцами, они были в курсе всех событий и всех гипотез, мы вели это дело вместе, и сейчас мне крайне не хватало Бетси. Однако, мне необходимо было хоть с кем-то поделиться своими предположениями, а потому я все же решилась это произнести:
– Со Зверем герцога Карио что-то не так.
В кухне воцарилась тишина, столь напряженная, что шум голосов в доме и в саду поместья Арнелов казалось лишь усиливал напряжение.
Миссис Макстон, невзирая на нечеловеческую усталость, села ровнее, и вопросила:
– Мисс Ваерти, дорогая, что вы имеете ввиду?
Ох, что же я имею ввиду.
Прижав пальцы к вискам, я некоторое время смотрела на свой остывающий чай, у миссис Эньо он и в половину не был столь же вкусным, как у миссис Макстон, а затем, не поднимая головы и все так же взирая на терпкий напиток, произнесла то, что у самой в голове не укладывалось:
– Если бы этот Зверь был в том Карио, коего лорд Арнел изгнал с территории драконов, он бы не подчинился.
На кухне вновь воцарилась тишина, после которой мистер Уоллан тихо спросил:
– Мисс Ваерти, о чем вы?
Действительно, о чем это я? Воистину, я понятия не имела, как в целом объяснить, что я пытаюсь сказать. Но имелось несколько моментов, что вызывали во мне чудовищную тревогу. К примеру, слова Эмбер Энсан о том, что когда Зверь утопит в крови Город Драконов он примется за оборотней. И слово давешнего Зверя о лорде Арнеле – он назвал его мальчишкой, но по возрасту оба были практически равны. А больше всего меня тревожил тот факт, что профессор Стентон знал о Звере еще шесть лет назад. Но при супругах Эньо я не могла сказать об Эмбер Энсан, это была не моя тайна, и я не имела право ее разглашать.
Зато могла высказать свое основное предположение:
– Возможно герцог Карио тоже… жертва.
И миссис Эньо рухнула на ближайший стул.
Шокирована была не она одна.
– Жертва? – с трудом сдерживая негодование, вопросил мистер Уоллан. – Мисс Ваерти, я не горю желанием, и в принципе никогда не покажу вам записи показаний некоторых из плененных магов, а иначе чем пленом я не могу это назвать, но поверьте, в мире не существует более чудовищного ублюдка чем Карио!
– Мистер Уоллан! – вскинулась миссис Макстон.
Однако было уже слишком поздно заботиться о моей репутации и благовоспитанности. И мы все дружно проигнорировали ее возмущение. Более того, я решилась на совершенно недопустимый для благовоспитанной девицы вопрос:
– Проскальзывало ли в этих показаниях что-либо связанное… с семенем герцога Карио?
И они побледнели. Миссис Макстон, мистер Уоллан и доктор Эньо. Все трое быстро переглянулись между собой, и точно так же все трое… промолчали.
– О, я боюсь, сейчас не то время, когда можно что-либо замалчивать! – воскликнула я.
Мистер Уоллан и доктор Эньо промолчали, так что отвечать пришлось миссис Макстон.
– У каждого «крысятника» имелась своя специализация, мисс Ваерти. Некоторые специализировались на производстве магмеханизмов, таких как вы нашли в двух подчиненных оборотнях ОрКолина, но подавляющее большинство…
И на этом миссис Макстон умолкла. Мистер Уоллан так же не горел желанием ставить меня в известность, зато доктор Эньо оказался более циничен.
– Драконьих девиц даже в самом юном возрасте подвергнуть насилию не так просто, поэтому… они использовали человеческих девушек, мисс Ваерти, – произнес он, спокойно встретив мой потрясенный взгляд. И продолжил: – Семя вводили шприцом, магически сохраняя и поддерживая его жизнеспособность. Большинство девиц… гибли на ранних сроках, половина выживших на последних месяцах, и поголовно все во время родов.
И я с трудом удержалась на хлипком стуле, ощутив, как все силы разом покинули меня. Все абсолютно. Это было чудовищно. Слишком чудовищно для того, чтобы все это принять и осознать. Я пребывала в состоянии какого-то священного ужаса, не в силах даже представить, что все это правда.