Читать интересную книгу Сен-Жермен - Михаил Ишков

Имея возможность в любой момент покинуть Тауэр, я снисходительно усмехнулся.

— Если я вдруг окажусь за пределами Англии, это будет для него сильным ударом?

Макферсон озадаченно глянул на меня.

— Стоит ли совершать необдуманный поступок? Тем самым вы можете поставить под удар не только себя, но и ваших единомышленников. Кстати, мятежники-якобиты вторглись на равнину, появились в окрестностях Карлайла и Дерби. Численность их армии составляет около пяти тысяч человек, полковник вздохнул. — Сколько жизней унесет эта преступная авантюра! Если бы вы знали, как ликуют консерваторы! Какие жесткие меры они требуют принять, чтобы с корнем выкорчевать заразу. На Темпле опять выставили головы казненных мятежников.

— Я ничего об этом не знаю, меня лишили газет, всякого общения с внешним миром!..

— Мы выхлопотали смягчение режима, теперь вы будете получать все необходимое. Можете даже музицировать в камере, об этом мне конфиденциально поведал лорд-казначей, который по поручению тайного совета ведет ваше дело. Он — разумный человек, так что я очень советую вам не тешить себя безумными надеждами на побег или какую-нибудь иную авантюру. Трюкачество не ваш стиль. Терпение — великая добродетель, граф. — Он сделал паузу. — Вот ещё новость, ваш слуга оказался в Ньюгейте.

— За что? — голос у меня дрогнул.

— Нарушение общественного порядка. Драка на улице…

— Он не мог быть зачинщиком.

— Он им и не был. Я обещаю досконально разобраться в этом деле.

Известие об аресте Шамсоллы озадачило меня. Только на мгновение представив его в руках палача, я почувствовал, как сердце ухнуло в бездонную пропасть.

— Послушайте, полковник, меня очень беспокоит Жак. Боюсь, с ним не будут церемониться. Этот парень уже успел побывать в переделках. Я умоляю вас позаботиться о нем.

До вечера я строил самые фантастические планы освобождения Шамсоллы. Сначала я полнился уверенностью, что у меня хватит сил не только самому незаметно выйти из тюрьмы, но и вывести Шамсоллу, Вольные птицы — мы смогли бы легко перебраться на континент. Отрезвление наступила в полночь, в полудреме, когда во мраке каменного мешка я увидал свет манящий и тотчас голос. Кто-то звонко, издалека пропел речитативом: «…и сказал, указав мне на все царства мира и славу их: все это дам тебе, если, падши, поклонишься мне. Я ответил — отойди от меня, сатана, ибо написано: «Господу Богу поклоняйся и ему одному служи».

Евангелист Матфей — крупный старик с большой залысиной и венчиком белых, с желтоватым отливом волос, — показал мне указательный палец, погрозил. Все остальные персты были сложены колечком. Потом осенил крестным знамением…

При всех моих необыкновенных способностях, непостижимых для обычного человека умениях, я никак не мог вызволить Шамсоллу. Скажем, я без затруднений, с помощью околпаченного Тома выбираюсь из Тауэра, появляюсь в тюрьме Ньюгейт, навожу порчу на тамошних стражников… Не выйдет! Из пяти человек всегда попадется один, который не подастся чарам животного магнетизма и поднимет тревогу. В этом случае меня как отъявленного колдуна ждет пожизненное заключение. То-то порадуется сэр Уинфред! Но и бросить Шамсоллу я не мог — в этом случае ему не миновать гибели. Если к этому прибавить, что мои силы были на исходе и я по причине нервов больше не мог оставаться в темнице, то станут ясны границы замкнутого круга, в который я попал.

Я уселся на топчане, сжал виски. Утром потребовал газеты, внимательно познакомился с тем, творилось тогда в мире.

Наш восемнадцатый от рождества Христова век в следующем столетии назовут «галантным». Веком пудры, кружев и менуэта. Я сам буду тому свидетель. Не буду спорить с мнением историков, но мне больше по душе другое определение — «регулярный». Это был век, когда равновесие сил в Европе являлось альфой и омегой политики всех ведущих государств. Система безопасности поддерживалась с помощью коалиций. Всякий вакуум как в территориальном отношении, так и в распространении влияния той или иной правящей семьи заполнялся немедленно. Так было в тот момент, когда в конце предыдущего века Франция Людовика XIV столкнулась с Аугсбургской лигой эта война случилась ещё на моей памяти. Когда в 1700 году Карл II, последний король из рода испанских Габсбургов, скончался бездетным, ведущие европейские державы тут же приступили к дележу оставшегося наследства. Теперь, в 1745 году после вступления на престол императрицы Марии-Терезии пришел черед Австрии.

Пятый год в Европе полыхала война за австрийское наследство. Истоки её лежали в 1713 году, когда германский император Карл VI, являвшийся главой дома Габсбургов, издал новый закон о престолонаследии, получивший название Прагматической санкции. Необходимость его диктовалось тем, что к тому моменту Австрийской империи, как таковой не существовало. Все земли, которые находились под властью семьи именовались «Наследственными владениями дома Габсбургов». Прежний закон от 1546 года был туманен, не отражал нынешнее положение дел в Центральной и Западной Европе, где размещались подвластные Габсбургам земли. Было непонятно, что будет с этими территориями в случае прекращения династии. Прагматическая санкция устанавливала, что владения семьи являются нераздельными и переходят к старшему сыну умершего короля и за отсутствием сыновей к старшей дочери.

Карл VI приложил много сил, чтобы добиться от европейских государств признания Прагматической санкции, однако сразу после его смерти в 1740 году и вступления на престол старшей дочери Марии-Терезии прусский король Фридрих II объявил о непризнании закона о престолонаследии. Его поддержал баварский курфюрст Карл-Альбрехт, который в качестве потомка дочери Фердинанда I Анны, опираясь на наследственный договор 1546 года, заявил о претензиях на габсбургское наследие. К коалиции против Австрии присоединился также курфюрсты Саксонии Август III и Пфальца, а также Франция, Сардинское и Неаполитанское королевства.

Война началась в сентябре 1741 года нападением Фридриха на Силезию. Карл-Альбрехт вместе с французским экспедиционным корпусом под командованием маршала Бель-Иля вторгся в Верхнюю Австрию, оттуда союзники совершили марш на Прагу и 26 ноября 1741 штурмом взяли столицу Богемии. 24 января Карл-Альбрехт короновался императором Священной Римской империи и принял имя Карл VII.

У Марии-Терезии не оставалось выхода как обратиться за помощью к венграм и на срочно созванном Пресбургском сейме согласилась предоставить венгерскому дворянству весомые гарантии их самостоятельности.

В этот год в войну вмешалась Великобритания. В первой половине века основным направлением её политики являлись расширение рынков сбыта английских товаров и территориальные захваты в Америке и Азии. Подобные приобретения оказались настолько прибыльным делом, что лондонское Сити ни в коем случае не желало терять подобный источник дохода. Отсюда вытекала необходимость ослабления основного конкурента — королевской Франции. Вот почему Великобритания придавала такое серьезное значение поддержанию равновесия на континенте, и, с одной стороны, старалась не допустить большой войны, в которую против воли оказалась бы втянут остров, а с другой стремилась при всех обстоятельствах противодействовать Франции и постоянно её втягивать в войны на континенте. Франция в конце семнадцатого и до середины нашего века считалась самым сильным государством в Европе. Молодая хищная Пруссия Фридриха II пока была слаба. Россия ещё только разворачивала плечи и до Семилетней войны[93] была не в состоянии заметно влиять на европейские дела. Накопленные богатства позволяли британцам подкармливать хваткого до чужих земель Фридриха II, который в перспективе должен был держать в страхе главного противника на континенте — королевскую Францию. Но более всего для этой цели годилась Австрия, с которой кабинет Роберта Уолпола стремился наладить самые тесные связи.

Военные действия отсюда, с острова, казались далекими и как бы несуществующими. Куда больше британцев и, прежде всего, правительство Уолпола беспокоило положение в американских колониях, а также высадка в Шотландии сторонников Стюартов, сумевших поднять там восстание и набрать, как сообщил полковник Макферсон, войско из горцев.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что мой недоброжелатель не глуп, тонко разбирается в европейской политике, близок к правительству. Сэр Уинфред безусловно образован, получил благородное воспитание. Носит изящную треуголку с галуном, парик шоколадного цвета, который закрывает не более половины головы. Ему никогда в голову не придет, что можно надеть эти старомодные шляпы — помесь берета с мужицким колпаком, — которые носят стражники в замке. Кафтан, конечно, из ярко-синего плюша, пуговицы металлические, жилет ослепительно белый, из канифаса, расшит золотым шелком. Особенно хороши штаны из ярко-красного плюша, на самую малость спускающиеся ниже колен. На ногах белые чулки, прекрасные легкие туфли пряжки на башмаках, конечно, латунные, начищенные до блеска. Одним словом, прогресс налицо, но что скрывает весь этот блеск? Неужели боязнь дуэли? В страхе за свою жизнь он готов пойти на что угодно? Подобная низость не укладывалась в голове, тем не менее это был факт, с которым необходимо было считаться, от которого зависела жизнь Шамсоллы, спасшего меня во время бегства Тинатин и Сосо. Неужели нет выхода из подобного положения, как только ждать милостей от британского правительства? Или, может, в самом деле стоит воспользоваться магнетическим флюидом и попытаться вырваться из застенка, освободить Шамсоллу и бежать? Неужели разум, о котором с таким восхищением отзывались мои великие современники, всего лишь сосуд сомнений, источник ипохондрии и тоски по несбыточному? Как быть, когда и мистика не поможет и бессмысленно рассчитывать на милость сильных мира сего?..