Как уже сказано выше, макарака высушивают труп над огнем, причем голова и лицо закрываются циновкой. После окончательного высушивания труп подвешивают на сучьях дерева.
Племена мунду и абукайя также практикуют ужасный обычай погребения живых людей, но какуак и другие племена, населяющие мудирию, погребают только покойника, но зато немедленно после смерти.
На негра здесь смотрят, как на вещь или ценный предмет, и не видят в нем сына Адама, т. е. человека. В подтверждение этого расскажу случай с моим хартумским слугой. Рабыня, полученная им от моего бывшего повара за бутылку водки и отданная одному донколанцу для обучения выпечке лепешек кис-ра, от последнего сбежала (что здесь случается очень часто, почти ежедневно). Ахмет пожаловался Риган-аге в Кабаенди и в возмещение получил от него другую маленькую девочку и еще маленького мальчика, которых он привел с собой в Ванди.
Похоронное торжество в честь умершего в Ладо Фадд’Аллы, принявшее вид настоящего «кунго», все еще продолжалось, хотя прошло уже пятнадцать дней. Умерший мог быть доволен: много более значительных людей было забыто скорее.
В субботу 7 июля мы опять двинулись. Ахмет-Атруш взял с собой двенадцать слуг, вооруженных ружьями, двух рабынь и пятнадцать носильщиков; я ограничился двенадцатью носильщиками, моими слугами и их рабами. Поскольку Атруш хотел посетить свою зерибу и скотный крааль, находящиеся у горы Липако у хора Бондам, мы сделали небольшой крюк, чтобы потом попасть в Римо, где должны были находиться нерегулярные войска, донколанцы. Оттуда мы намеревались направиться с Абд’Аллой Абу-Седом на юг.
Выйдя из Ванди, у хижин островного поселения бари, мы отклонились на запад от прежнего пути к вождю Лемми. Через три с половиной часа мы пришли к шейху макарака Ба-гинне, у которого остановились. При выходе из Ванди я был хорошо настроен и с удовольствием смотрел на хижины, возводившиеся для нашего ночлега. Наконец-то был сделан первый шаг к долгожданному походу в Калика, к путешествию, от которого я ждал много интересного и откуда надеялся привезти совершенно новый этнографический материал. Сколько мне рассказывали об этой области и ее жителях! Нубийцы в своих рассказах, сильно преувеличенных и фантастических, которые, однако, часто принимаются на веру, наделяют негров калика дьявольскими способностями, опасными для вторгающихся туда чужеземцев. Но особенно плохую репутацию имеют их отравленные стрелы: яд на стрелах калика действует быстро; при приближении экспедиции туземцы зарывают в землю на ее пути отравленные стрелы так, что только кончики их находятся над землей, или же пристраивают стрелы в высокой траве на высоте человека в горизонтальном положении; таким способом они смертельно ранят ничего не подозревающего пешехода. Все же страх перед калика, очевидно, был не так уж велик, если донколанцы совершали к ним свои грабительские походы из года в год.
Я от души радовался, что был в походе, так как жизнь в зерибе удручающе монотонна и делает человека ленивым и вялым. В последние дни в Ванди я не мог освободиться от предчувствия, что в последний момент может возникнуть какое-нибудь препятствие нашему походу. Но когда мы двинулись, мои страхи сменились спокойным и хорошим настроением. Поэтому привезенное вечером из Ванди курьером письмо с вызовом Атруша поразило меня, как гром среди ясного неба. Он привез с собой письмо, но ни я, ни Атруш не могли прочитать арабскую писанину; мы лишь выведали у курьера, что официальные письма пришли в Ванди не из Ладо, а из Роля. Подумав и переговорив с Атрушем, в ту же ночь мы послали пятерых гонцов в Малую Макарака в расчете, что тамошний векиль Ахмет-ага Ахуан также получил вызов из Ванди. Атруш, в последние месяцы неоднократно посылавший в Ладо жалобы на плохое управление Багита и его самовольные действия, был очень смущен и взволнован неопределенными известиями.
Вскоре вернулись гонцы из Малой Макарака. Они подтвердили, что Атрушу приказано немедленно вернуться в Ванди. Из Роля прибыло распоряжение, чтобы Багит, Атруш и многие другие явились в мудирию Роль. Кроме того, было передано, что Багит в скором времени двинется к Малой зерибе. Все еще не понимая причины таких распоряжений, мы решили немедленно отправиться в Малую Макарака и там узнать, в чем дело.
Теперь я уж не думал о походе в Римо, а дал указание быстро собрать мои вещи, чтобы присоединиться к Атрушу.
Одиннадцатого июля я двинулся в Кабаенди, чтобы подготовиться к поездке в Роль. В моем дневнике от 10 июля я нахожу следующую запись: «Вечером, когда я пишу эти строки, мои нагие люди снуют с факелами, уничтожая миллионы странствующих муравьев, беспощадно кусающих их ноги. Длинные ряды этих прилежных насекомых покрывают землю, и горе тому, кто, ничего не подозревая, попадет к ним».
В третий раз с часами и компасом проделывал я путь между Малой зерибой, Макарака и Кабаенди. Дни в Кабаенди прошли в приготовлениях к походу, покупках и упаковке. Я чувствовал себя лучше, чем раньше. Лихорадка, так измучившая меня во время объезда в апреле, и затем наступившие в Ладо и Макарака вялость и слабость, так что меня утомляла самая короткая прогулка, сменились чувством полного выздоровления и ощущением своей силы. Однако меня в Африке преследовала одна болезнь: уже в Хартуме, во время жары, я страдал от очень назойливого зуда кожи, вроде крапивной лихорадки, не дававшего мне спать. В походе в Собат зуд этот мучил ночами очень часто, к тому же было ощущение, будто спину мою кололи иголками. В Ладо я также все время ощущал раздражение кожи, — не помогали ни теплые ванны, ни обмывания. Здесь, в Макарака, в первое время я ничего не чувствовал, но позднее вся спина у меня покрылась многочисленными зудящими прыщиками. Теперь я страдал от отдельных прыщиков, вроде укуса комара, появившихся главным образом на теле и на сгибах конечностей. Как в Египте такого рода накожные болезни приписывают воде из Нила, так и здесь считают, что вода является причиной их. Негры часто страдают от этой болезни.
Глава V. Путешествие из Макарака в Роль
Шестнадцатого июля началось мое непредвиденное путешествие в Роль в составе экспедиции, насчитывавшей почти 1000 человек. Каждый путешественник в этих областях так зависит от случайностей, что часто ему приходится двигаться в направлении, противоположном тому, какое он себе намечал.
Вместо того чтобы посетить совершенно неизвестную область к югу от Макарака, я, по независящим от меня обстоятельствам, направлялся на север. Мое путешествие в страну Калика не могло состояться, так как все здоровые воины должны были по вызову губернатора явиться в Роль. Была объявлена настоящая военная мобилизация. Ибрагим-эфен-ди Фауци опасался нападения на область Бахр-эль-Газаль орд Солимана, сына Зибера-Рахамаса {39}.