— Разочаровал… — раздраженно пробормотал Майк, которого тоже впечатлила эта история. — Меня уже бесит это слово. Разве можно оправдать все на свете ожидания? Если ты будешь угождать всем и каждому, разве останешься самим собой?
Сын посмотрел на Сью гневно вопрошающим взглядом, и она испугалась, что Майк винит ее в том, что случилось с отцом и с этим несчастным мальчиком.
— Майк, но я же не знала, что так выйдет. И твой отец не знал.
— Я вас и не обвиняю, — покачал головой Майк, и Сью почувствовала некоторое облегчение. — Просто мне кажется, что никто не имеет права заставлять человека оправдывать чужие ожидания, вот и все.
— По-твоему, можно обманывать, предавать и не думать о тех, кто рядом? — поинтересовалась Лин.
— По-моему, нужно ждать от человека только то, что он сам обещает дать, — твердо ответил Майк. — Ты же не ждешь, Лин, что я расплачусь с тобой золотом за то, что ты помогаешь мне подготовиться к спектаклю?
— Нет, — хмыкнула Лин. — Я принимаю только доллары. А если без шуток, то ты в чем-то прав. Хотя мне очень странно это признавать.
Сью посмотрела на Лин, перевела взгляд на Майка, а потом снова взглянула на фотографию Джо Форестера. Да, она возлагала на мужа большие надежды и давила на него ожиданием великих свершений, вместо того чтобы поговорить о том, чего он действительно хочет от жизни. Майк прав, нельзя требовать большего, чем человек в состоянии дать. А ведь Дюк и без того давал очень много.
— Мам, — позвал ее Майк, и Сью, подняв глаза, наткнулась на виноватый взгляд сына. — Я тут натворил кое-что по глупости. И будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня.
12
К счастью для Майка, позорный случай, имевший место в доме мисс Куинси, продолжения не получил.
Конечно, Сью была не в восторге от случившегося и как следует отчитала Майка за нелепую выходку, но, не оставив без внимания то, что он сам признался ей в проступке, не стала его наказывать.
Вместо этого она позвонила Дюку, объяснила, что виной всему богатая детская фантазия, и попросила мужа извиниться перед мисс Куинси, которую до сих пор трясло и лихорадило от мысли, что наглые дети влезли в ящик с ее нижним бельем.
Дюк, вопреки ожиданиям Сью, не стал делать драмы из этого досадного происшествия. Ей даже показалось, что его не слишком огорчила и рассердила выходка Майка. С женой, почти уже бывшей, он говорил весьма любезно и даже с некоторой теплотой, на которую она вовсе не рассчитывала.
Сью показалось, что Дюк хотел услышать от нее что-то еще, но ей больше нечего было сказать. Может быть, он хотел поговорить о разводе? — предположила Сью. Но нынешнего Дюка трудно было обвинить в неуверенности, поэтому, если бы он собирался развестись с женой, то наверняка сказал бы ей об этом прямо.
Напоследок Дюк задал Сью вопрос, от которого она и вовсе опешила.
— Вы скучаете по мне? — спросил он.
Сью растерялась. Скучает ли она по нему? Нет. Скучает ли по Дюку? Да, и она все бы отдала, чтобы Дюк вернулся. Но как это объяснить ее собеседнику, который едва ли захочет вникать в такие тонкости? И потом, Сью не могла отвечать за своих детей, хотя была почти уверена, что их чувства мало чем отличаются от ее собственных.
Сью ответила, что не скучает и пытается получить удовольствие от своего долгожданного отпуска, а детей Дюку лучше спросить самому, благо очень скоро представится случай: школьный театр уже вывесил афишу о грядущей премьере «Ромео и Джульетты». Дюк спросил у нее, сможет ли она быть на спектакле, и Сью ответила, что не позволит себе пропустить спектакль, где играет ее сын.
В общем, тяжелого разговора, которого ожидала Сью, так и не состоялось. Дюк все еще оставался таким же самоуверенным, но, по крайней мере, ни в чем не обвинял Сью и не пытался ее задеть. Она подумала, что причина его спокойствия кроется в том, что он наконец встретил женщину, которая действительно ему подходит, и эта мысль, как ни странно, вызвала у Сью скорее облегчение, чем обиду или боль.
Она понимала, почему не испытывает ревности. К другой от нее ушел вовсе не тот Дюк, с которым они долгие годы прожили вместе. Тот Дюк, которого она любила, получил серьезную травму и впал в кому на неизвестный срок. Врачи не пускали к нему ни Сью, ни других родственников исключительно потому, что Дюку надо было обеспечить абсолютный покой.
Сью не сошла с ума. Она вполне отдавала себе отчет в том, что придуманная ею кома, в которую впал муж, больше похожа на сказки, которые он когда-то сочинял для своих детей. И теперь Сью тоже нужна была сказка, сказка для взрослой женщины, которая навсегда потеряла любимого человека.
Майк, как видно, догадывался, что его мама нуждается не только в поддержке детей, а потому разыскал для нее телефон отличного, по его словам, психоаналитика. Сью было немного стыдно перед сыном, который опекал ее, как маленькую девочку, однако она пообещала ему, что обязательно позвонит этому чудо-доктору.
Сроков, правда, Сью не уточняла, а потому оттягивала со звонком. В конце концов, она хотела пойти к врачу с Дюком, а тот Дюк, который ушел к Луизе Куинси, собирался наслаждаться своей новой жизнью и не был намерен возвращать ей мужа.
Сью выпал шанс наконец-то познакомиться с молодым человеком Лин, который, невзирая на страх быть выгнанным и отвергнутым, пришел, чтобы поговорить с жестокосердной матерью, которая запретила своей дочери с ним встречаться. Найдя Кима довольно милым, но немного нерешительным парнем, Сью подумала, что дочь сделала совсем неплохой выбор. К тому же Ким искренне раскаивался в своем малодушии и готов был искупить вину любым способом, чем Лин и воспользовалась, заставив парня перемыть и вытереть всю посуду, оставшуюся после ужина, приготовленного Майком.
С Джеффри Рэндомом, чье появление в доме вызвало удивление не только у Майка, но и у Лин, Сью поддерживала теплые и дружеские отношения. Джефф ни на чем не настаивал, никуда не торопил, но иногда Сью ловила на себе его пристальный взгляд, в котором явно читалось, что он видит в ней не только друга и интересную собеседницу. Она была бесконечно благодарна этому мужчине, который всячески поддерживал ее в это непростое время, но, увы, не могла ответить взаимностью на его чувства.
Майка, узнавшего об этой теплой дружбе, больше всего поразило, как меняется Джеффри Рэндом, переступая порог их дома. У сурового и строгого заместителя директора на лице появлялась теплая улыбка, от которой таяли даже льдинки в холодных серых глазах. Майку, конечно, было не очень-то приятно думать о том, что его мать, возможно, увлечена этим человеком, однако он старался быть терпеливым. В конце концов, решил Майк, будет лучше, если мама перестанет страдать из-за отца, который вряд ли когда-нибудь вернется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});