— Уже скоро! — сказал я. Они напряженно смотрели на меня. Почти две сотни воинов на мощных жеребцах, со зловещими черными щитами и длинными тяжелыми копьями. — Помните, эти люди грабили наши земли! Убейте их! Но вожаков приведите ко мне.
— Господин! — тревожно окликнул меня Эгиль.
Они надвигались. Я встал и побежал обратно на вершину хребта, а там пригнулся. Люди Гутфрита двумя отрядами пересекли дальний гребень, меньший отряд — слева от меня. Группа из тридцати-сорока человек спускалась вниз по дальнему склону, и я предположил, что их задача — обойти людей Финана, чтобы отрезать им путь, но они уже опоздали. Финан и его люди, изображая панику, убегали, якобы настолько напуганные, что бросили вьючных лошадей. Я наблюдал, не беспокоясь, что меня могут заметить, потому что гнавшие лошадей по дальнему склону всадники были слишком увлечены головокружительной гонкой. Я махнул Алдвину, чтобы привел моего жеребца. Эгиль спустился и сел на коня, как и Ситрик.
Я хотел, чтобы враг остановился в центре долины и спешился, и только тогда я спущу с поводка своих воинов. Меньший отряд, видя, что люди Финана ускользнули от них по западному склону, прекратил преследование и повернул к курганам, где мельтешил большой отряд, окруживший двух знаменосцев. Флаги с кабаном Гутфрита и драконом Этельстана безжизненно обвисли в неподвижном воздухе. Всадники спешивались, и среди них был Элдред — я узнал его большого серого жеребца и блеск начищенной кольчуги. Он зашагал к вьючным лошадям, а я вскочил на своего жеребца, взял у Алдвина щит и тяжелое копье и махнул моим людям, отправляя их в атаку.
— А теперь убейте их!
Я жаждал мести, был зол и, вероятно, опрометчив. Когда моя лошадь перевалила через гребень, я вспомнил о глупости игроков в кости, которые, проиграв почти все серебро, затем ставили оставшиеся деньги на один последний бросок. Если мой замысел сработает, я дам Этельстану нового врага и новую войну, и эта война действительно будет ужасной. А если нет, то его возмездие будет запредельным.
Я мчался по крутому склону, откинувшись на заднюю луку седла, щит бился о левое бедро, и у меня возникло искушение придержать жеребца. Но по обе стороны от меня воины мчались вперед, и потому я пришпорил коня. Я попросил своих воинов не использовать обычный боевой клич, не выкрикивать «Беббанбург», хотя кто-то забыл и ослушался.
— Шотландия! — проревел я. — Шотландия!
Над нами реяли сшитые Ханной флаги с красной рукой Домналла, держащей тяжелый крест.
Спуск становился более пологим. Стук копыт был подобен грому. Враг в изумлении застыл, затем спешившиеся бросились к своим лошадям. Эгиль отклонился левее, нацелившись на небольшой отряд, разворачивавшийся навстречу атакующим. Ситрик скакал ко входу в долину, чтобы отсечь путь к бегству. Наши яркие флаги с фальшивыми символами трепетали на скаку. Позади Ситрика упала лошадь, всадник вылетел из седла, копье перекувырнулось в воздухе, конь заржал, другие всадники обтекли внезапное препятствие, а вскоре мой жеребец уже продирался через пни срубленных сосен.
Я опустил копье и доверился лошадиному чутью.
Мы сшиблись. Монолитного строя не получилось, но мы ударили как молния Тора. Враг запаниковал, развалив строй. Парочка счастливчиков отчаянно пришпоривали коней, устремившись на восток, к спасению, другие разворачивали лошадей и мешали тем, кто призывал к бегству, большинство же широко открытыми глазами уставилось на Элдреда, ожидая приказов, и лишь немногие обнажили мечи и пытались защищаться. Один из таких приготовился отбить мое копье, но я нацелил его в испуганные глаза, противник начал поднимать меч, чтобы отбить удар, а я резко опустил копье и глубоко вогнал острие под ребра, пришпилив его к седлу, отпустил древко и почти обнажил Вздох змея, когда почувствовал удар по щиту и заметил человека с раззявленным в крике ртом, отворачивающего от меня свою лошадь, и Берга, воткнувшего копье ему в зад.
Раздался крик, моя лошадь резко отпрыгнула в сторону, справа еще несколько воинов с черными щитами бессвязно закричали, пронзая копьями несчастного врага. Я заметил впереди серую лошадь Элдреда. Он размахивал мечом, разгоняя мешавших ему людей. Я пришпорил коня, оставил Вздох змея в ножнах, подскочил к Элдреду сзади, схватил его за кольчугу и дернул. Он яростно взмахнул мечом, но я развернул жеребца, и Элдреда выкинуло из седла через круп его лошади, он что-то крикнул и свалился, левой ногой застряв в стремени. Пару шагов его протащило по земле, затем лошадь встала. Я бросил щит и соскользнул с седла. Полуоглушенный, лежащий на спине Элдред ткнул в меня мечом, но удар вышел слабым. Мечу помешали кольчуга и тяжелые браслеты на предплечье. Я навалился на Элдреда, ударив его коленом в живот, и выхватил Осиное жало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сакс со слегка изогнутым клинком — страшное оружие. Я прижал его к горлу Элдреда.
— Брось меч, — приказал я и прижал клинок сильнее, увидел ужас в его глазах, и меч выпал из его руки.
Мои всадники пронеслись мимо, оставляя после себя мертвых или умирающих врагов. Многим удалось сбежать, и я с легкостью их отпустил, зная, какую историю они расскажут в Эофервике, потом этот рассказ перенесется на юг, к Этельстану в Уэссекс. «Скотты нарушили свое слово».
Всегда прикрывавший меня в бою Берг тоже спешился. Я встал, пинком отбросил меч Элдреда подальше и велел Бергу охранять пленника.
— Пусть лежит на спине.
— Да, господин.
— А где Гутфрит? — Я оглядывал долину. Большая часть врагов удирала по восточному склону, несколько человек стояли на коленях с раскинутыми руками, показывая, что сдаются. — Где Гутфрит? — рявкнул я.
— Я поймал ублюдка! — крикнул Ситрик. Он вел Гутфрита перед своей лошадью, подталкивая короля Нортумбрии мечом.
За исключением Гутфрита и Элдреда мне не требовались пленные. Я велел людям Эгиля забрать у сдавшихся кольчуги, обувь и оружие, а затем Торольф приказал им унести раненых вниз по холму и вброд через Тесу, на земли Гутфрита.
— А если снова перейдете реку, — проревел он, — мы будем точить мечи об ваши ребра. — Пленным, большинство из которых никогда не слышали шотландского, его норвежский акцент покажется чужеземным. — А теперь убирайтесь, — закончил он, — пока мы не надумали вас сожрать.
У нас остались только Элдред и Гутфрит. У обоих отобрали шлемы и оружие, но в остальном они остались невредимы.
— Тащите их сюда, — рявкнул я. На мне до сих пор был шлем с большими нащечниками, но когда Элдреда и Гутфрита подвели к вьючным лошадям, я развязал кожаную шнуровку. — Хотели мое золото? — спросил я.
— Твое золото? — воинственно спросил Элдред. — Это золото Нортумбрии!
Должно быть, он вправду поверил, что мы — шайка скоттов.
Я раздвинул нащечники, стащил шлем и бросил Алдвину.
— Мое золото, вонючий кусок дерьма.
— Лорд Утред! — выдохнул Элдред.
— Оно ваше, — сказал я, кивая на вьючных лошадей. — Забирайте!
Ни один не пошевелился. Гутфрит с недовольным лицом отпрянул и наткнулся на лошадь. Я заметил на нем серебряный крест — цену, заплаченную им, чтобы остаться на троне. Он поднял руку, чтобы дотронуться до амулета, но вспомнил, что молота там нет, и рука остановилась.
— Забирайте! — снова сказал я, и с угрозой слегка вытащил Вздох змея.
Элдред не пошевелился, только смотрел на меня со смесью страха и ненависти, но Гутфрит повернулся, открыл кожаный мешок и обнаружил внутри камни.
— Здесь нет золота, — сказал я, возвращая Вздох змея в ножны.
Элдред оглядел моих воинов, но увидел только насмешливые лица и окровавленные мечи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Король Этельстан узнает об этом, — сказал он.
— Король Этельстан узнает, что ты нарушил перемирие, перешел через реку на мою землю и наткнулся на шайку налетчиков-скоттов.
— Он этому не поверит.
— Он уже верил в разную чепуху! — огрызнулся я. — Он верит, что я его враг? Он верит, что скотты смирятся с его претензиями на трон всей Британии? Ваш король поглупел. Он позволил короне сквасить ему мозги.