Читать интересную книгу Цифровое Чистилище - Роберт Оболенский

уже есть, так что полетим туда, где тепло.

Привязав лодку к пирсу, они еще долго гуляли по окрашенной фонарями дороге. Вокруг ни души, только играющая оттенками желтизны листва и теплый попутный ветер.

В запасах нашлась не одна бутылка вина, фасованный сыр орехами и две лозы винограда.

– Откуда, ты говоришь, это название? – она закинула босые ноги на торпеду «Лула Белл».

– Старый фильм про вторую мировую, они оказались единственным танком на фронте северной Африки или что-то вроде того.

– И что делали? – спросила она, освобождая виноградную лозу от ягод.

– Искали воду и били нацистов, и, кажется, еще пили вино как мы, но иначе.

– Откуда у них там вино-то взялось?

Когда она улыбалась, то морщила носик, а между бровей появлялась та линия, которую он называл вертикалью мысли.

– Ну, образно, там был француз. И он вспоминал своё прошлое, как пас коров, – изобразил удар кнутом, – пил вино, ел сыр… Приятные моменты былой жизни.

– Можем посмотреть.

– Знаешь, Роуз, в это сложно поверить, но самый лучший фильм сейчас у меня перед глазами.

– Это было неплохо, а все журналисты такие мастера комплиментов?

– Только те, что готовы сорваться в путешествие… – запнулся он на полуслове. – А ведь я и вправду готовился к долгому путешествию, желая, наконец, обрести себя, но нашел свой покой уже в самом начале пути.

– Перестань, – отмахнулась она, краснея и улыбаясь.

– Нет, серьезно, утром я еще сомневался, но сейчас уверен на все сто!

– Эндрю…

– Да?

– Я американка и выросла в Квинсе.

– Понял, слишком романтично. Как насчет бургера или куриных крыльев.

– Ты же меня понял?

– Сейчас тот момент, когда абсолютно ничего не понимаю и несказанно этому рад.

Он предложил открыть вторую бутылку, а она напомнила о его планах выехать в ночь. Они почистили зубы, в шутку толкаясь на пятачке у маленького зеркальца и стоящего возле него таза с водой. Легли спать около девяти.

Поднялись заполночь по будильнику. Сначала вел он, но она настояла на том, что успеет выспаться в капсуле, а ему надо набраться сил. И он, недолго сопротивляясь, согласился. Сперва сон не шел, он с опаской поглядывал на закрепленные над кроватью полки, но дорога выровнялась, и с мерным покачиванием машины пришел и сон.

На дворе лето, он с матерью приехал к некогда важному для него человеку. В подъезде сталинки крики, на звонки в дверь и на телефон никто не отвечает, всюду снуют незнакомые люди. Он звонит повторно – глухо. Спускается во двор, идет к машине, в отчаянии оглядывается, вертится на месте.

Всё словно из фильма, машина с открытым верхом, телефон, внезапно появившийся в руке, и незнакомец в одежде, которой он и не знает названия. Пытается жать на кнопки, вновь позвонить – сбрасывают. Набирает вновь – короткие гудки. Стоит ему решиться плюнуть на всё и уехать, как возникший из-за спины незнакомец бьет его водителя ножом – строчит сидящего нескончаемым потоком ударов в живот, бежит прочь, а с балкона седьмого этажа летит открытая банка краски и падая окрашивает весь двор в пустоту. Он перетаскивает водителя на заднее сидение, мать зажимает раны свитером, и сев за руль он гонит в сторону больницы. Вспышка!

Он ощупывает себя сидя в кресле, самолет забит каким-то набором из всех наций мира. Третий класс, все галдят, пахнет пережаренной в масле едой. Самолет трясет, он слышит хлопок и видит, как стены распадаются на части. Ветер в лицо, свист, он прикован к креслу и в свободном падении летит навстречу земле, а в голове лишь одна мысль: «Какое всё маленькое, надо записать сториз…» – и он тянется к телефону.

Машина подпрыгнула на кочке, и резко поднявшись Эндрю ударился головой о полку над кроватью.

– Твою мать!

– Оу, проснулся, – воскликнула Роуз, и в ее голосе чувствовалось напряжение.

– Всё в порядке? – а про себя подумал: «Обожаю свои сны, после них даже и помирать скучно».

– Да за нами машина какая-то увязалась.

И стоило ей это сказать, как включилась мигалка на крыше коричневого седана.

– Твою мать!

– Что не так? – спросил он, почесывая ушибленное место.

– Да странное это дело, машина гражданского типа. Где у тебя документы на машину?

– В бардачке, – сползая с кровати на пол, ответил Эндрю, – с ними всё в порядке, не беспокойся.

– Я из-за другого волнуюсь, у меня уже два страйка есть.

– Не переживай, доки чистые, – помедлил, – но вот что, если будут расспрашивать, скажи что едешь одна.

– Что?! Ты в своем уме?

– Поверь, так надо.

– А раньше не мог предупредить?

– Всё будет хорошо, главное, дыши глубже.

Она ничего не ответила, лишь начала сбавлять ход. А он в очередной раз подумал: «Нет, всё же ты тот еще мудак».

Свет фар бил в окна, она сбавила ход и остановилась у обочины. Колесо въехало в яму, салон тряхнуло. В зеркале заднего вида появилась фигура, он шел ровной походкой и вот уже стал различим. Сухопарый в песочном плаще поверх костюма. На голове шляпа, лица не видно. Она пыталась открыть бардачок, но из-за спешки у нее никак не выходило.

– Роуз, не нервничай, просто положи руки на руль и сделай глубокий вдох, – прошептал ей Эндрю.

Увидел в зеркальном отражении ее растерянный взгляд, полный страха и сомнений. Она закусила от бессилия губу, а он еще сильнее вжался спиной в стену и сунув руку в карман куртки нащупал почтовый конверт. Убедился, что Роуз не смотрит на него, и стараясь не шуршать бумагой выложил его на пол. Достал револьвер, прижал его к левому боку и прикрыл отворотом куртки.

Девушка выдохнула, убрала прядь со лба. «Тише Роуз, не нервничай», – мысленно успокаивала она себя, кладя руки на руль. Бросила взгляд на зеркало заднего вида на двери, человек в гражданском был в пяти шагах. В левой руке фонарик, правая пола плаща убрана за спину и придерживается лежащей на поясной кобуре правой, а закрепленный на поясе жетон играет светом в лучах придорожных фонарей.

– Как поживаете, мэм? – спросил подошедший в гражданском и посветил фонариком на её руки.

– Хорошо, сэр.

– Можете показать мне ваши права?

– Да, сэр, – вдох, глаза метнулись в сторону бардачка. – Я могу их достать, сэр?

– Конечно, – полицейский сделал шаг в сторону и осветил бардачок и пассажирское сиденье.

«Тише-тише, не торопись», – прожала красную кнопку и достала из бардачка документы, оставила их на коленях и добавила к ним свое водительское удостоверение. Протянула всё полицейскому.

– Нет, передавать мне не надо, – сказал он и посветил ей в лицо. – Положите права в левую, документы в правую и вытяните руки в окно.

– Да, сэр.

– Это ваша машина? – луч фонаря осветил ее руки, а потом лицо.

– Нет, сэр, – ответила, а руки предательски задрожали.

– Вы пили?

– Три бокала вина вчера вечером, сэр.

– Роуз?

– Да, это я, сэр.

– Что ж, Роуз, фамилия Колберт. Как вы оказались в этой машине?

– Один парень в кемпе парка Харрис предложил мне деньги за перегон машины в Нью-Йорк.

– И вы согласились?

– Мне по пути, – она сделала паузу. – Плюс, он был ничего.

– Его зовут Эндрю Питерс?

– Кажется да, сэр, но насчет фамилии не уверена.

– У вас есть информация о его местоположении?

– Нет, сэр.

– Спасибо за сотрудничество, мисс Колберт, – из рации звучал голос диспетчера, человек в гражданском сделал шаг в сторону, а луч света упал на дорогу. Он уже собрался идти к своей машине, но в последний момент передумал и вновь осветил ее лицо фонарем, – Роуз, вы военная?

– Нет, сэр, я – нет.

– Родственники?

– Отец, – кашлянула и тряхнула головой, убирая упавшую на лоб прядь темных волос, – Брэд Колберт.

– Полковник Брэд Колберт45 из Оклахомы?

– Да, сэр.

– По прозвищу Айсман?

– Так его зовут друзья, сэр.

– Оставайтесь в машине, я посмотрю, что смогу сделать.

Глядя в зеркало она проводила его взглядом, почувствовала на себе взгляд, посмотрела в зеркало над торпедой и увидела лицо Питерса. Лицо бледное едва заметно блестело от покрывшего его пота, рот был широко открыт. Он поправил отворот куртки и вновь тяжело задышал, а она глядя на него молча покачала головой, и по губам он прочитал: «Даже не думай».

Минутная стрелка