Читать интересную книгу Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна

Поэтому друзья ограничились тем, что похитили со двора Шарика и тихонько убрались восвояси.

Добродетель оказалась вознаграждена – всего через пару часов, когда они обходили огородами попавшуюся на пути деревню, счастливый пес приволок вновь обретенной хозяйке загрызенную курицу. Поутру мужчины по-братски разделили добычу между собой и съели сырой. Ольге все еще противно было даже смотреть на еду. Кроме того, ей все время хотелось спать, независимо от времени суток, но в это утро она отказалась от отдыха и потребовала двигаться дальше. До столицы оставалось всего несколько часов пути, и девушка спешила добраться туда как можно скорее. Что-то гнало ее, толкало, несло вперед, непонятная уверенность, что она не успеет, если остановится хоть на минуту. Может, это был только страх, вечный страх за любимого человека. А может, это крошечный червячок внутри нее делился своей Силой и помогал предвидеть будущее.

Вскоре вдали показались Южные ворота, украшенные расписным барельефом, а по сторонам потянулись скромные домики городской окраины. Прятаться дальше было уже негде, пришлось топать по самой середине дороги. Наблюдая, как трудолюбивые огородники бросают работу и кидаются грудью на заборы, чтобы полюбоваться невиданным зрелищем, Ольга чувствовала себя бесплатным клоуном и стала даже подумывать о том, чтобы начать собирать деньги за просмотр. Действительно, зрелище было не из каждодневных. По улице чинно вышагивал огромный тролль в коротких штанишках, опасно потрескивающих по швам. На согнутом локте чудовища сидела девица помятой и неумытой наружности, в дорогих, но изрядно потрепанных и испачканных одеждах мужского фасона. Оба персонажа мило беседовали, точнее, девица рассказывала спутнику анекдоты, а тот либо радостно хохотал, пугая окрестных кур и собак, либо сосредоточенно морщил лоб и просил объяснить, после чего тоже хохотал, но с меньшим энтузиазмом. Вокруг них бегал кругами здоровенный поморский волкодав и радостно гавкал, высматривая между делом, где бы чего съесть.

Наблюдая реакцию горожан на эту идиллию, Ольга начала беспокоиться, что стража попросту не впустит в город подозрительную особу с еще более подозрительным троллем, будь он хоть сто раз грамотный. Однако к величайшему ее удивлению стражи у ворот не оказалось. Сами ворота были открыты, и в них уже образовался затор из двух карет и циркового фургона с пестро раскрашенным тентом. Богато одетый кабальеро орал на своего кучера и на его коллегу с соседней кареты; кучера огрызались, тоже орали друг на друга и вместе с господином поливали несчастного возчика и нескольких циркачей, высыпавших из повозки, хотя те были совершенно невиновны в том, что две кареты одновременно пытались обогнать их прямо в воротах. А больше всего, разумеется, страдали лошади, еще меньше людей повинные в создании аварийной ситуации.

– Пако, – тихонько поинтересовалась Ольга, не в силах смотреть, как обижают несчастных животных, – ты сможешь растащить эти повозки, чтобы они могли проехать?

– Нет, – грустно признался могучий тролль. – Я не знаю, как.

– А если я тебе покажу, где взяться и куда тянуть, тогда сможешь?

– Ну, силы-то у меня хватит…

В силу собственной непрактичности Ольга намеревалась помочь застрявшим господам бескорыстно, даже не задумавшись о том, что у нее в карманах ветер свистит. Однако сами же пострадавшие все и испортили.

– Эй, ты! – повелительно окликнул владелец кареты, хамски указав при этом пальцем на грамотного тролля. – Ну-ка, убери с дороги эту телегу! Живо, тупое животное!

– Ага, щас! – ощетинилась Ольга, тут же утратив желание помогать таким невежам. – Во-первых, сударь, вы невоспитанный хам. Сейчас же извинитесь перед доном Пако и извольте обращаться к моему другу с должным уважением. А во-вторых, он вам ничем не обязан, так что за растаскивание пробки с вас десять золотых. И с остальных тоже.

Шарик в качестве моральной поддержки басовито гавкнул.

Оскорбленный за хозяина кучер поинтересовался, не желает ли бесстыжая попрошайка попробовать кнута, и немедленно был озадачен встречным вопросом – не желает ли герой получить в глаз от тролля?

Шарик подтвердил серьезность хозяйских намерений еще одним грозным «гав!».

Ситуация получалась неловкая и неприятная – кабальеро краснел и синел, не зная, как поступить, оба кучера затравленно скрипели зубами. Горячие мистралийские парни тяжко переживали за свою мужскую честь, но мордобой с троллем не обещал ее благополучного восстановления. Циркачи – колобкообразный дяденька, пожилая дама, девушка и некто неопределенного пола – шустро скрылись в повозке, дабы ненароком не ввязаться.

Разрешить конфликт помогла дама из второй кареты. О, такие дамы не пропадают нигде и никогда, они способны справиться с любой ситуацией и повергнуть в прах любого противника звучным командирским голосом, непререкаемым потоком текста и грозной выправкой боевого бюста. Если же ко всему указанному комплекту добавить гербы на дверцах кареты, дама становится практически непобедимой. Высунувшись из окошка, этот образец укротительниц коней и посетительниц горящих изб по-хозяйски рявкнул:

– Сударь, в такой ситуации вы еще и торгуетесь? Когда в городе враги, когда через две минуты в эти ворота будет ломиться толпа беженцев пешком, верхом и в экипажах всех видов, вы торгуетесь за несчастные десять золотых?

Кабальеро сделался непостижимо-фиолетового цвета.

– Помолчите, сударыня! – огрызнулся он. – Дело не в деньгах! Задета моя честь!

– В задницу вашу честь, благородный дон! Мужчины, которым действительно дорога их честь, остались со своим королем! А ты, сопляк, раз уж драпаешь в первых рядах, драпай молча, не выпендриваясь, и поменьше рассуждай о чести, у тебя ее не больше, чем у этого самого тролля! И мозгов тоже! Извинись, как сказано, и заплати, сколько просят! Или растряси кружева и растаскивай сам, вместе со своим безмозглым кучером, которому только на деревянных лошадках ездить!

Шарик подтвердил и это.

Ольга уже не слушала. При первых же словах практичной дамы у нее вдруг закружилась голова и подогнулись колени. В городе враги! Она опоздала! Все-таки опоздала!

С трудом сделав несколько шагов сквозь мутный туман с желтыми искорками, внезапно затянувший окружающий мир, Ольга нащупала шершавый камень ворот и оперлась о нижний край барельефа. Не успела. Теперь ни Орландо, ни придворного мага ей не найти. Они же всегда вместе, во дворце, а именно там сейчас идет бой. Либо погибли, либо убежали так далеко, что ей нипочем не отыскать. Да и чем они теперь помогут…

– Сеньорита… Простите… – тихо произнес кто-то рядом, почтительно и виновато.

Ольга обернулась, навалившись на ворота спиной, чтобы не упасть, и старательно поморгала. Тощая нескладная фигура пожилого циркача из фургона расплывалась перед глазами, тошнотворная слабость быстро разливалась по всему телу, превращая конечности в кисель.

– Простите, мы не сможем заплатить… – тихо и безутешно продолжал старик, униженно склонив перед ней голову и прижимая к груди помятую шляпу. – У нас нет таких денег… Вот, только четыре… больше нету…

– Не надо… – торопливо отозвалась Ольга, вмиг почувствовав себя гнусным эксплуататором и гидрой мирового капитализма. – Не надо денег. Езжайте. Ничего не надо.

Туман поплыл, сгущаясь в темноту, мир зашатался и опрокинулся вместе с дорогой, воротами, каретами и далеким испуганным голосом: «Что с вами, сеньорита? Вам плохо?»

– Не реви, – сурово изрек придворный маг, взирая на своего короля с неодобрительным раздражением. – Стыд и позор! Взрослый мужчина, а чуть что – сразу в слезы!

– Хорошенькое «чуть что»! – всхлипнул Орландо. – Во дворце осталось полно наших людей! Их же всех убьют…

– Может, кого-то и убьют, – согласился Макс, начиная потихоньку теребить косу. – Но скорей всего, они успеют сдаться. Я не зря сам отбирал, кого оставить во дворце, чтобы он выглядел обитаемым. Если бы отбирал генерал Борхес, он бы наверняка оставил самых отважных, готовых умереть за правое дело. А это глупость, такие нам еще понадобятся. Я же отобрал худших. Готовых струсить, сдаться, предать. И мы избавились от ненужных элементов, и они, возможно, выживут, если успеют сложить оружие. Так что, не вижу повода реветь.