А Ноэми-девчонка умоляет: “Пойдем, Эля… А?” В уговоры включаются еще голоса: “Ты же всех подведешь, весь отряд”. “Вспомни о походе…”
Эля, наконец, поднялась с кровати.
Потом они пробираются по лагерю. Впереди река, а слева линейка, залитая желтым пластиком. В центре площадки какое-то подобие овальной трибуны или башенки.
На отполированной стенке четкая надпись: “Разум преобразует природу”. Это – сверху. А чуть пониже, столбиком: Помни! Все твои победы, в жизни начинаются с победы над собственными слабостями. Воюй против дурного в себе и в других. Главные твои враги: лень, эгоизм, страх. Хочешь стать трудолюбивым: клади на обе лопатки лень.
Хочешь быть вровень со взрослыми – ставь интересы коллектива выше своих собственных интересов.
Хочешь стать смелым, не поддавайся страху. Встретив трудность, будь настойчив и терпелив.
Люби истину больше, чем себя самого. Неумелому помоги, нерадивого заставь. Самому стать хорошим – твой первый шаг, добиться, чтобы хорошими стали все, – твоя цель.
“Что это? Нравственная азбука, с которой знакомят юных землян подобно тому, как раньше, в двадцатом веке, знакомили с таблицей умножения? – думает Валентин. – А ведь, пожалуй, не лишним было бы и тогда печатать в учебниках начальной школы, на обложках тетрадей такие вот нравственные правила. Печатали же таблицу умножения, азбуку, прописи грамматические…”
А Эля там, возле залитой пластиком линейки, поворачивается, говорит:
“Зачем мы пришли сюда, Ноэми? Тебе приятно мучить меня, да?” – В голосе ее отчаяние.
“Эля, милая!.. Это не нарочно, Эля… Знаешь ведь, почему поручили мне. Потому что я… в общем, не умею быть настойчивой и требовательной. Вот и поручили, чтобы я… Ну, ты же знаешь, как у нас! Кто чего не умеет, того этому и обучают. Если боится, учат страх преодолевать. Если не очень внимателен к другим, приучают ухаживать за товарищами. А меня вот чтобы я обязательно научилась настойчивости и требовательности… Ты, пожалуйста, не обижайся… Но ведь тебе надо научиться плавать и не бояться воды. Ты же все понимаешь, Эля”.
А на башенке возникла новая надпись.
Способность мыслить – самая прекрасная и удивительная из способностей. Цените, развивайте, возвышайте ее. Она превратит вас в великанов, которым по плечу не просто познавать, но и преобразовывать мир. Гордитесь своим положением человека и готовьтесь стать учеными, как ваши отцы и матери.
Ниже было факсимиле – не очень разборчивый росчерк быстрой руки.
“Ладно, пойдем к реке”, – сказала Эля…
– Минутку, Ноэми, – попросил Валентин. – Включи освещение.
– Тебе не интересно, что было дальше? А было очень забавно, как Эля воевала со своим страхом, а я училась умению требовать. Это смешно, как вспомню… Знаешь, я не стала бы научным работником, если бы не научилась быть требовательной к другим и к себе. Не только в тот раз с Элей, но и после тоже.
– Вот и ты – о научной работе. Ученые твои мать и отец. И в той цитате на башенке призыв быть учеными… Как это понимать? На Земле что же… Вроде касты научных работников? Наследственное право становиться учеными?
– О чем ты говоришь? О какой касте? – удивилась Ноэми.
– Ну хорошо, могу и по-иному, – взволнованно продолжал Валентин. – В мое время, в прошлом, на Земле кое-кто считал: человечеством должны управлять ученые, а народ, рабочий люд слишком-де сер и необразован, чтобы управлять. В мое время этому давали отпор. По крайней мере, в странах социализма. А теперь что же? Все иначе?
– Не понимаю, о чем ты.
– Я спрашиваю, что за этим призывом: стать учеными, как отец и мать?
– Но сейчас все люди Земли в основном ученые.
– Все тридцать два миллиарда человек?
– Отчего же тридцать два?.. Примерно половина дети.
– Ну да, конечно… А остальные ученые?
– Не все, но большинство… А как иначе? Впрочем, лет сто – сто пятьдесят назад еще сохранялось разделение на ученых и инженеров. По-моему, дольше всех сохранялись инженеры-конструкторы.
– И архитекторы?
– Они есть и теперь. Архитектура – это же искусство, А прежде инженеров было, к сожалению, не меньше, чем ученых.
– Почему, “к сожалению”? Разве инженер – работник второго сорта? Он тоже творец. Я сам был инженером. От всяких “почему” и “как” голова трещала.
– Я не хотела тебя обидеть, – виновато сказала Ноэми. – И наверное, не готова к такому разговору. Но вот еще в школе я читала роман. Исторический, о времени, когда инженеров было много. Помню слова одного из героев: “Ученого ценят за удачи, инженера – за отсутствие неудач”. По-моему, тонко подмечено. Поэтому, должно быть, и запомнилось. Ученому прощаются все ошибки, любые безуспешные поиски, если он нашел в конце концов что-то новое, свое, чего никто раньше не находил. А кто простит инженера, если из-за его ошибки рухнул дом? Я права?
– Ну, допустим…
– Но ведь это означает, что инженерную работу можно доверить и машине! Проектировать, пользуясь уже известными законами и нормами, – это под силу эвристическим роботам, например. Кстати, одну из усовершенствованных моделей искусственного мозга недавно создали в Африканском институте эвристики.
– Я, кажется, видел ее, – сказал Валентин. – Вроде тумбочки с множеством мигающих глазков.
– Тем лучше, что видел. Сейчас человек задает лишь общую программу поисков конструкции машины или прибора. Оптимальное, наивыгоднейшее решение находит эвристический робот. А общую программу задают роботоналадчики.
– Роботоналадчики?
– Ага. Наладчики роботов.
– Постой, постой! Эля говорила, что ее отец тоже наладчик роботов. Но я предположил, что это просто квалифицированный рабочий.
– Ты все-таки запомнил слова Эли об отце…
– Ну и что? Почему ты все время возвращаешься к Эле?
– Ведь мы подруги. Я люблю ее. Мне странным кажется, что ты совсем равнодушен к ней.
– Опять за свое! Мои чувства – это мои чувства. Не надо о них. Ты лучше скажи; эти твоя роботоналадчики – научная профессия?
– Конечно. А на меня нельзя сердиться.
– Я не сержусь. И к Эле, если уж начистоту… – он готов был сказать всю правду, но в последний момент все-таки не рискнул признаться. – Ты скажи, если роботоналадчик – ученый, то воспитатель, врач – тем более?
– Тебя это удивляет?
– Не то, не о том ты! – воскликнул Валентин, а сам подумал, что давно бы мог догадаться о всеобщем служении науке: ведь все или почти все сообщения видеопанорамы так или иначе были об изысканиях и открытиях! Впрочем, и это не самое главное. Надо бы узнать и понять, когда и как люди Земли сумели стать учеными. Сплошь! Впрочем, главная причина, вероятно, в том, о чем говорили на дельфиньем островке Эля и Халил. Если высшее предназначение разума – переделать вселенную, то люди закономерно находят призвание в науке, позволяющей им стать великанами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});