Ксеркс с готовностью принял точку зрения Артемисии: люди всегда с радостью принимают такой совет, который согласуется с их желаниями. Ксеркс решил немедленно вернуться в Персию и оставить Мардония завершать завоевание. Поэтому он решил пройти на север по суше в сопровождении большой части своей армии и всех высших командиров, у Геллеспонта передать Мардонию командование войсками, которым предстояло остаться в Греции, а с остальными пересечь Геллеспонт и вернуться в Персию.
Если паника является причиной побега, то побег, в свою очередь, усиливает панику. В соответствии с этим общим законом, как только Ксеркс решил бежать из Греции, его страхи усилились. Его постоянно мучали мысли о том, что с ним будет, если побег не удастся. Вдруг разрушится мост из кораблей, как тогда перейти Геллеспонт? Чтобы помешать греческому флоту отплыть на север и разрушить мост, Ксеркс решил как можно дольше скрывать собственное бегство. Для этого одновременно с быстрыми приготовлениями к отступлению по суше он привел свой флот и начал строить из кораблей плавучий мост от материка к острову Саламин. Он продолжал эти работы весь день, отложив побег до наступления ночи. Свою семью и родственников он погрузил на корабль Артемисии под ответственность испытанного и преданного придворного. Артемисия должна была как можно быстрее переправить их в Эфес, укрепленный город в Малой Азии, где, полагал Ксеркс, они будут в безопасности.
Подчиняясь приказам Ксеркса, ночью флот бросил строительство моста, все остальные приготовления и отплыл к Геллеспонту, чтобы защищать там плавучий мост до прибытия царя. На следующее утро греки, к своему величайшему изумлению, обнаружили, что враг исчез.
На греческом флоте воцарилось величайшее волнение. Командующие решили немедленно броситься в погоню. Подняли паруса, снялись с якорей, гребцы взялись за весла, и вся эскадра вскоре пришла в движение. Флот приблизился к острову Андрос, но сколько моряки ни вглядывались в далекий горизонт, нигде не было ни следа беглецов. Корабли подошли к берегу, и командиры собрались на суше на совещание, созванное Эврибиадом.
Начались дебаты, в ходе которых вновь вспыхнули вечные разногласия между афинянами и пелопоннесскими греками. Правда, теперь для разногласий появилась новая причина. Столица афинян сожжена, их страна разграблена, их жены и дети обречены на страдания в изгнании. Ничего не осталось у афинян, кроме надежд на отмщение. Разумеется, они наставали на том, чтобы обогнать персидские галеры, добраться до Геллеспонта прежде Ксеркса и разрушить мост, отрезав тем самым путь к отступлению. Эту тактику отстаивал Фемистокл. Эврибиад и пелопоннесские командиры не считали целесообразным доводить персов до крайности, раздражать их близким преследованием. Персы все еще грозный враг, и если расположены сейчас покинуть страну, то греки не должны мешать им. Разрушение моста послужит лишь тому, что враг останется на их земле. Фемистокл оказался в меньшинстве. Решено было позволить персам отступить.
Оставшись на совете в меньшинстве, Фемистокл пустился на одну из тех дерзких хитростей, которые отмечали всю его карьеру. Он послал второе лицемерное, якобы дружеское послание царю персов. Для выполнения поручения он использовал того же Сикинна, которого посылал на персидский флот накануне битвы при Саламине. Сикинну выделили галеру с избранным, преданным экипажем. С людей взяли торжественную клятву никому, ни при каких обстоятельствах не раскрывать суть их миссии. В этой компании Сикинн тайно, под покровом ночи покинул греческий флот и направился к побережью Аттики. Там он оставил галеру с экипажем, с двумя помощниками отправился к персидскому лагерю и напросился на беседу с царем. Удостоившись аудиенции, Сикинн сказал Ксерксу, что послан Фемистоклом, самым выдающимся греческим военачальником, чтобы сообщить следующее: греки намеревались поспешить к Геллеспонту и перехватить там царя, но он, Фемистокл, отговорил их из дружеских чувств к царю, которыми было вызвано и его предыдущее предупреждение перед Саламинской битвой. Благодаря настойчивости Фемистокла греческие эскадры останутся на своих позициях у южного побережья, и Ксеркс сможет спокойно покинуть Грецию.
Все это была ложь, но Фемистокл подумал, что его заверения сослужат ему хорошую службу: если в будущем его постигнет обычная судьба самых смелых и преуспевающих греческих военачальников и придется бежать из страны, спасая свою жизнь, важно наладить взаимопонимание с царем Персии заранее. Правда, взаимопонимание, основанное на притворстве, вряд ли может быть надежным. В реальности для греческого военачальника фальшивое обращение к персидскому царю для приобретения дружбы было подлым предательством.
Ксеркс продолжал двигаться на север. Местность, по которой шла армия, уже была разграблена ею в предыдущем походе к югу; теперь, по возвращении, было бесконечно трудно обеспечивать армию едой и водой. Сорок пять дней потратили персы на возвращение к Геллеспонту, и все это время армия испытывала все большие лишения. Измученные, страдающие от голода воины постоянно страшились нападения врагов. Тысячи больных и раненых, поначалу пытавшихся следовать за армией, по мере движения войск постепенно теряли всякую надежду. Некоторых оставляли на стоянках; другие падали на обочинах там, где силы окончательно покидали их; повсюду, загромождая дороги, валялись сломанные колесницы, мертвые или умирающие вьючные животные, трупы солдат, которых некому было хоронить. Короче говоря, все дороги, ведущие к северным провинциям, представляли ужасную картину, столь обычную для отступающей огромной армии.
Голод доводил людей до крайностей. Они ели корни и стебли растений, обдирали кору с деревьев и пожирали ее в тщетной надежде хоть немного, ненадолго поддержать жизненные силы. В таких случаях возникают некоторые формы заразных болезней, быстро довершающих то, на что одному голоду понадобилось бы гораздо больше времени. Как и следовало ожидать, разразились сыпной («лагерный») тиф, холера и другие страшные болезни. К Эгейскому морю подошла доведенная до последней степени страданий, разлагающаяся, отчаявшаяся толпа.
Наконец, Ксеркс с жалкими остатками своей армии прибыл в Сест на берег Геллеспонта. И обнаружил разрушенный мост. Ветры и штормы уничтожили то, что решили пощадить греки. Огромное сооружение, стоившее стольких трудов и времени, совершенно исчезло, не оставив никаких следов, кроме полузасыпанных песком обломков на берегу.
Под рукой было несколько маленьких лодок. Ксеркс погрузился в одну из них, его помощники – в другие, и, бросив изголодавшихся, больных воинов, они благополучно достигли азиатских берегов, Абидоса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});