где можно найти сестру милосердия Надежду Горелову. Сторож куда-то ушел, и через пару минут во двор выбежала Наденька. Рыжие прядки выбивались из-под форменного платка так живописно, что, похоже, эта небрежность была допущена вполне осознанно.
— Как ваша рана? Вы поправились? — защебетала Наденька.
— Да ну какая рана, ей-богу, — отмахнулся Максим. — Ерунда, ногу подвернул, и уже все прошло.
— Я столько о вас слышала! Божечки, как мы тут страха натерпелись, пока в городе было неспокойно! Тут, под забором прямо, рабочие толпились, мы в сестринской заперлись и дрожим — а ну как они вломятся? Хорошо, Марья Викторовна им что-то сказала, и они ушли.
Максим нахмурился. Это что еще значит…
— А потом столько разговоров было о вас! — Наденька улыбнулась, на щеках проступили ямочки. — Как вы все уладили.
— Полно вам, я только немного помог, а так много товарищей поработало, чтобы все обошлось без эксцессов… Теперь и вовсе бояться нечего. Вот, я кое-что вам принес к чаю… — Максим замялся. Не оскорбит ли девушку, если он преподнесет подарок лично ей? Они же еще почти не знакомы… — Всему вашему коллективу. В благодарность, так сказать, за исцеление. Возьмите, пожалуйста.
Максим достал из портфеля жестяную коробочку с шоколадными конфетами товарищества Эйнем. На крышке был вид с кремлевской стены на фабрику, которую он знал под названием «Красный Октябрь». Едва ли ее уже переименовали и в этой реальности, быть может, и не переименуют.
Наденька всплеснула руками и мило покраснела:
— Спасибо, спасибо огромное… настоящий эйнемовский шоколад! Право же, это лишнее, не стоило так тратиться! Но спасибо!
— Не спешите благодарить! — Максим заговорщически улыбнулся. — Я же с корыстными целями совершил это скромное подношение. Наденька, я пытаюсь вас подкупить, потому что рассчитываю на вашу помощь!
— Для вас — все что угодно! — воскликнула Наденька, но тут же хитро прищурилась: — Если, конечно, это не слишком сложно.
— Видите ли, я недавно в Архангельске и тону в работе, потому не успел обзавестись знакомствами. А теперь во что бы ни стало нужно идти на прием от местного благотворительного общества, и непременно с дамой! Боюсь, там будет скука смертная, но, быть может, вы меня выручите и составите компанию?
— Прием… — девушка сникла. — Но я же… Это может быть неуместно… Там будут люди из общества… Понимаете, я обычная сестра милосердия, мещанка, дочь отставного земского учителя…
— Да что вы, Наденька, теперь ведь не царские времена! Отбросьте эти сословные предрассудки! Вы трудитесь, помогаете страждущим — значит, ваше место среди лучших людей города.
Максим чуть не ввернул про лучшие в городе ямочки на щеках, но осекся. Не хватало еще, чтобы Наденька сочла его пошляком.
— Ну, раз вы так говорите, Максим Сергеевич… вам я верю, — не стала долго ломаться Наденька.
Глава 14
Будь верен мне прекрасною душою
Сентябрь 1918 года
— Опять рябчики… В офицерской столовой их пять дней в неделю подают.
Высокий статный офицер оглядел фуршетный стол и поморщился. На его широко расправленных плечах блестели погоны. Смело по нынешним демократическим временам… Две полосы, три звездочки — вроде бы, подполковник.
— Да уж, — поддержал беседу Максим. — Сезон, видимо. Что же, едим, что дают!
Квартирная хозяйка его рябчиками не баловала, а вот в «Пур-Наволоке», где Максим приноровился ужинать в последнее время, куропатки и рябчики были самым дешевым мясным блюдом, иногда вовсе единственным. Смотрелись они красиво, но мяса в них было — кот наплакал. Ни ананасов, ни шампанского на банкете не наблюдалось, зато водка, плодовые вина и наливки местного производства были представлены в широком ассортименте. К бару и устремился с порога Миха Бечин, едва скинув поддевку, довольно потирая ладони. Максим выпил с ним рюмку, а от второй отказался — ждал Наденьку. Конечно же, возле общительного Михи мигом выстроилась очередь желающих пропустить с ним стаканчик, и он никого не заставлял себя уговаривать.
Прием в зале Городской думы был в духе времени — самый демократический. Бок о бок с дамами и господами из общества веселились мещане и разночинцы, даже нескольких зажиточных крестьян пригласили. Хватало и офицеров в разномастных мундирах или вовсе в гражданском платье, и мало кто рисковал носить погоны, только нашивки на рукавах. Представители союзников поначалу держались особняком, однако вскоре щедро выставленные наливки сделали свое дело, и языковой барьер оказался не так уж непреодолим. Многие представители местного общества сносно болтали на французском или английском, да и иностранцы нахватались русских слов и бойко приглашали барышень танцевать. Профсоюзный оркестр играл простенькие вальсы и мазурки, зал наполняли танцующие пары. За ломберными столами тоже собирались интернациональные компании — карточный сленг универсален, зал оглашали азартные выкрики с самыми разными акцентами.
— И действительно, грех жаловаться! — офицер сдержанно улыбнулся и протянул руку для пожатия. — Позвольте отрекомендоваться, подполковник Жилин. А вас я заочно знаю, Максим Сергеевич. Это благодаря вашему дипломатическому искусству наши новобранцы получают наконец снаряжение с британских и французских складов. Объемы, разумеется, недостаточны, но я весьма вам признателен уже и за то, что есть. Вот, рад лично выразить…
— Не стоит, право же, — Максим изобразил подобающее случаю смущение. — В первую очередь сработал авторитет товарища Чайковского, а я просто вел переговоры, отчасти в роли простого переводчика… Скажите лучше, как продвигается мобилизация?
— Увы, чрезвычайно медленно. Приходится даже брать на службу солдат с фронтовым опытом, хотя изначально я намеревался ставить под ружье только новичков…
Максим решил, что он ослышался.
— Простите, — улыбнулся он. — Здесь так шумно… Мне показалось, вы сказали, что предпочитаете новичков опытным фронтовикам.
— Но именно так дела и обстоят, — серьезно ответил Жилин. — Фронтовики поголовно развращены социалистической пропагандой. Те, кто не был в армии, лучше поддаются патриотическому воспитанию. Впрочем, заниматься этим решительно негде. Все подходящие помещения в городе оккупированы союзниками. Нам необходимы не только казармы, но и солдатские клубы.
— Солдатские клубы? — Максим не знал, что такие бывают.
— Непременно. Я не намерен повторять ошибки старого порядка. От воина нужно требовать неукоснительной дисциплины, но одновременно и видеть в нем человека со своими запросами. В клубе будут просветительские курсы, библиотека, лавка с доступными ценами… Рядовым необходимо пространство для общения под присмотром уважаемых офицеров, иначе они начинают образовывать