Читать интересную книгу Воздушные головорезы - Александр Афанасьев

Подскажу вам, что Кристина Аманпур – репортер CNN. Во время войны в Югославии она работала со стороны боснийских мусульман. Ее вклад в демонизацию сербов трудно переоценить. Под давлением общественного мнения, сложившегося благодаря репортажам этой дамы, правительства западных стран вынуждены были поддерживать боснийских мусульман. Несмотря на то что им помогал Иран, на их стороне воевали афганские моджахеды и «Аль-Каида».

Кристина Аманпур считается родоначальницей нового стиля вещания – воздействующего, когда репортер ставит перед собой задачу не рассказывать правду, а формировать общественное мнение и заставлять правительства принимать те или иные решения. Хотя по факту это просто оголтелая пропаганда и ничего больше.

Воистину, нет ничего нового под луной. Все то же самое, но в разы похабнее. Это «Дом-2», только на крови. Самой настоящей. Где живут и умирают всерьез. Все будут пялиться в телек, но не на фиктивную любовь, а на реальную смерть.

Способ противостоять этому был только один.

– Моро, слушай сюда!

Боевиков тоже нельзя было переоценивать. Большинству из них не было никакого дела до глобального противостояния или как минимум до пятисотлетней войны, которую вели Россия и Запад. Они находились здесь лишь потому, что в их головах угнездился простой и убийственный набор догм, который эти герои где-то почерпнули.

Надо быть правоверным. Это настоящая сила. Мусульмане лучше неверных. Они всегда держатся вместе и помогают друг другу.

Русисты – это зло. От них все беды на Кавказе. Без русистов люди там жили бы одной большой общиной, где каждый понимает другого без слова и с первого взгляда.

Выгнать русистов, и все будет хорошо. В Каспии нефти и газа много. С них и станем жить, как в Кувейте.

Мы пришли в этот аэропорт и захватили заложников лишь потому, что русисты вторглись на земли мусульман и стали убивать их. Короче, они первые начали. А если даже и не первые, то мусульмане все равно правы.

Аллах над нами, земля под нами, ножи в кармане, вперед, мусульмане!

Главное, быть проще и жить, не забивая себе голову, вот и все. Сложные вопросы разъяснит амир или шейх, выступление которого записано на флешке.

Очень хорошо, что за участие в террористическом акте им заплатили по пятьдесят тысяч долларов. Кто станет шахидом – семья получит в три раза больше.

Кто победит русских, тот рано или поздно сам станет амиром и получит возможность ворочать миллионами, собираемыми с неверных. А пока надо делать то, что говорит амир, только и всего.

Мурад Махов понимал, что штурм неизбежен. Он послал четверых бойцов установить в коридоре огневую точку, укрепить ее, держать под прицелом вестибюль первого этажа и коридор, ведущий в правое крыло и к железнодорожной станции. Для выполнения задачи амир выдал им пулемет, один из двух, какие у них имелись. Это был румынский укороченный вариант ПКМ со складным прикладом.

Этих людей звали Иса, Муса, Иван, он же Абдалла, и Самед. Все они участвовали в боевых действиях в плотной городской застройке, знали, что и как надо делать, имели с собой все необходимое.

Главное – это баррикады. Они решили построить линию обороны из подручных средств так, чтобы перекрыть выход с лестницы, эскалатор и саму галерею. Позади, у самого угла, надо на всякий случай установить второй рубеж из того, что останется. У них был большой моток прочной проволоки и строительный пистолет. Все это они взяли с собой в рейс, благо на себе не тащить.

Еще у них был рулон строительной сетки, легкой, но прочной, с большими ячеями. Она используется, например, для страховки на высоте, чтобы рабочий не мог упасть вниз, не закрывает обзор, но выдерживает, если человек врежется в нее с разбега. Такую сетку трудно разрезать ножом, нельзя перекусить как проволоку или рабицу. Короче, для контроля периметра лучше и не придумаешь. Моджахеды использовали ее при организации обороны в Ракке, Мосуле и Алеппо.

Борцы за веру знали, что полиция и спецназ уже занимали позиции по периметру аэропорта. Поэтому они спешили, оставили на стреме с винтовкой только одного человека, а остальные трое занялись строительством баррикады. Они стаскивали к нужному месту все, что под руку попадет, от чемоданов до огромных торговых машин и банкоматов.

Бойцы понимали, что веб-камеры следят за ними, и выполняли свою работу с должным осознанием ее важности для джихада и с учетом того, что на них смотрят миллионы не только мусульман, но даже и кафиры их тоже смотрят. Поэтому они не тратили время на всякие перекуры и разговоры, трудились с полной отдачей сил.

Тут Иса, который стоял и думал, как ему вырвать из креплений на полу массивный банкомат, что-то услышал. Сначала он подумал, что это Иван поет. Этот русский парень из Нефтеюганска принял ислам и стал Абдаллой. В детстве он учился музыке и сейчас, во время джихада, сочинял и пел религиозные гимны-нашиды на русском языке. Кое-кто даже называл его вторым Тимуром Муцураевым. Когда он придумывал песню, то постоянно мурлыкал ее про себя, многократным повторением шлифуя текст. Иногда это раздражало его товарищей.

Иса обернулся и понял, что это не Иван. Тот как раз крепил сетку строительным пистолетом к стене.

Иса услышал неизвестную песню. Кто-то пел ее на арабском с мягким сирийским акцентом. Этот язык был знаком боевику, он понимал слова. Но кровь почему-то стыла в его жилах.

О, правоверные, близок день возмездия.О, правоверные, скоро с нас будет спрошено за наши грехи.О, несчастные, исказившие добрую религию своих отцов,С вас будет спрошено за это стократ.

– Эй! – крикнул Иса. – Там кто-то есть!

Моджахеды похватали оружие и встали ромбом – классическое тактическое построение на четверых, какому их учили американцы в лагере. Они прошли за угол и увидели человека с короткой бородкой. Он стоял на коленях, в молитвенной позе, посреди трупов тех неверных, которые были убиты при захвате аэропорта.

Человек то ли пел, то ли причитал на сирийском арабском:

О, Аллах, вразуми своих детей неразумных,Что поднимают оружие друг на друга,Забыв про то, что они правоверныеИ, значит, братья друг другу.

Ислам – религия во многом мистическая. Двое из четверых бойцов происходили с Кавказа, где входили в суфийское братство. Поэтому от увиденного их прошиб холодный пот. Никто и не подумал стрелять в незнакомца.

Перед глазами моджахедов вмиг пронеслось все то запретное, что они делали – употребляли спиртное и наркотики, грабили мусульман и насиловали женщин. Что им придется сказать, когда с них будет спрошено?

Только у Ивана, мусульманина не с рождения, хватило смелости осведомиться:

– Брат, кто ты? Откуда ты здесь?

В следующую секунду все четверо стали шахидами на пути Аллаха. Они даже не поняли, что с ними произошло.

Я знал, что делать. Догадался. Надо было идти вперед. Нам двоим. Там умереть, но забрать с собой как можно больше врагов.

Пусть люди на это смотрят. Пусть те миллионы зевак, которые уставились в экран, видят, как двое русских идут войной на пятьдесят моджахедов. Пусть смотрят, как банда террористов дерется не с целой ротой «Альфы», а всего-то с двумя противниками. Вот мы и узнаем, за кого будут болеть уважаемые зрители.

Понимал ли это Моро? Не могу сказать. Наверное, он догадывался о том, что я задумал.

Я нисколько не оговорился, упомянув про двоих русских. Моро тоже наш. Пусть он и узбекский кореец, но все равно русский. Один из нас. Из тех, кого не победить, не взять ни силой, ни хитростью. Вот, такие мы, русские. Твою мать!

Мы выродки крыс,Мы пасынки птиц.И каждый на третьПатрон…Лежи и смотри,Как ядерный принцНесет свою плетьНа трон.Не плачь, не жалей.Чего нас жалеть?!Ведь ты, как и я,Сирота.Не надо, не плачь.Нам нужно лететь.А ну, от винта!Все! Все от винта!

От винта, твою мать!

Я знал, что рискую не очень-то и многим. Боевики исламских организаций хитры и жестоки. Фанатичная вера дает им силы убивать и умирать, обеспечивает слепую уверенность в том, что они все делают правильно. Но она же является и их ахиллесовой пятой.

Мистические откровения, возможность чудес, явление пророков – все это не подвергается никаким сомнениям. Если ты скажешь, что выжил под ударом «Града», читая акыду, сбил самолет из винтовки, попросив об этом Аллаха, танки кафиров пропали, потому что под ними разверзлась земля, то тебе поверят.

Я знал сирийский арабский, помнил и слова песни. Это и позволило Моро выйти на позицию и сделать четыре быстрых и точных выстрела.

Мой путь был свободен, я подскочил к убитым боевикам, схватил две заряженные винтовки и бросил их себе за спину, мельком отметив, что они одинаковые, как и те, которые взял Моро. Держа свое оружие в боевой готовности, я ровным, скорым шагом двинулся по направлению к центральному вестибюлю и заложникам, удерживаемым боевиками.