Читать интересную книгу Перепаянный - Дуглас Ричардс

Теперь Дэш слишком хорошо понимал, что она имеет в виду. Киру опять пугало и тревожило разлагающее действие невообразимой власти.

— Малые дозы имели кумулятивный эффект, — продолжила Кира. — Чем больше я подвергала себя оптимизации, тем сильнее проявлялась тенденция приветствовать безжалостно эгоистичное поведение. Моя эмоциональная составляющая стала ещё более подавленной, а чувство собственного превосходства продолжало нарастать. Когда ты уверен, что никакой жизни после смерти нет, само по себе трудно сохранять последние крупицы альтруизма. И если обладаешь достаточной властью, чтобы делать всё, что тебе заблагорассудится. Но когда начинаешь считать уровень интеллекта обычных людей ничтожно жалким, становится гораздо хуже. — Она выглядела расстроенной. — Если к человечеству я начинала относится так уже с первого уровня оптимизации, как бы я относилась к нему, продержись я на уровне выше дольше, чем какие-то две секунды?

Пока она всё это высказывала, Дэш продолжал жевать, но аппетит быстро улетучивался. Неужели есть такой уровень интеллекта, с которого обычный уровень просто незаметен? Дэш убивал насекомых, не задумываясь. Существ, чей интеллект во столько же раз превышает человеческий, во сколько интеллект Дэша выше, чем у насекомого, нельзя винить в равнодушии к человеческой жизни или даже в активном убийстве тех, кто встал на пути.

Бог — безжалостный социопат?

Или же Бог, несмотря на бесконечную власть и интеллект, был единственным исключением из правила "абсолютная власть развращает абсолютно"? Даже если принять на веру, что всё сказанное в Библии — совершеннейшая истина, ответ на этот вопрос очевиден не был. Религии, которые возмутились бы, если бы кто-то назвал Бога иначе чем любящим отцом, с лёгкостью принимали как должное, что Он уничтожил всю жизнь на планете, оставив лишь по паре от каждого вида, — просто потому что разгневался на плохое поведение человечества.

Дэш пробудился от краткой задумчивости и посмотрел на сидящую перед ним женщину, чьи большие и выразительные синие глаза продолжали действовать на него словно две чёрные дыры: затягивали Дэша в гравитационный колодец, которому невозможно противостоять, не давая ни малейшей возможности оказать сопротивление. Нужно оставаться объективным. Пора было перейти к самому важному.

— Ты очень хороша, отдаю тебе должное, — сказал Дэш. — Но прежде чем мы продолжим, я хочу вернуться назад. Хочу, чтобы ты объяснила мне смерть своих родителей и дяди, а ещё убийство одной из учительниц и пропажу другой.

Кира нахмурилась и покачала головой.

— Смерть моих родителей, как и дяди — несчастный случай. Что же до учителей, я понятия не имею, что с ними произошло. Но я не имею к этому отношения.

— Так ты признаешь, что одна из них исчезла, а другая была жестоко убита, очевидным психопатом?

— А как я могу это отрицать? Это же правда. Я их не забуду. Долгое время только и было разговоров, что о них, — сказала Кира и подалась вперёд. — Ты хочешь сказать, у тебя есть доказательства того, что эти преступления совершила я?

— Нет. Но косвенные свидетельства достаточно убедительны.

— Они убедительны из-за твоей предвзятости. У меня нет способа доказать тебе, что не имею никакого отношения к этим смертям. Веришь ты мне или нет — это зависит от линзы, через которую ты на меня смотришь. Если ты ищешь проблемы, ты всегда их найдёшь.

— То есть?

— То есть, если ты уже думаешь, что я свихнувшаяся убийца, и исходя из этого начнёшь изучать моё прошлое, то неминуемо найдёшь свидетельства, поддерживающие исходное утверждение. Это азы работы с данными: ты берёшь за основу вывод, а затем начинаешь ретроспективно изучать данные в поисках его подтверждения. И всегда находишь, что искал. Готова спорить: если покопаться в истории твоего родного городка и его окрестностей во времена твоего детства, мы найдём исчезновение одного-двух человек, несколько насильственных смертей, несколько случайных смертей. О многих из них ты и понятия не имел.

— Может, и так. Если таких событий мало, их можно списать на совпадения. Но всему есть предел. Твои учителя — может, и случайность. Но если принять во внимание смерть родителей и гибель дяди — нет, я в это не верю.

Кира покачала головой. В каждой чёрточке её лица читалась боль, словно раны от тех трагедий так никогда и не смогли затянуться.

— Я не знаю, что мне сказать. Но могу поспорить, есть и другие люди, трагически потерявшие в несчастных случаях родителей и родственников. Невезение случается, Дэвид, — упорствовала она. — Одним из тех способов, которые помогли мне с этим справиться, было напоминать себе об этом. По крайней мере, мне посчастливилось провести с родителями много добрых лет. Сироты и дети в зонах боевых действий таким похвастать не могут.

Дэш нахмурился. Эта часть разговора никуда его не привела. Он спросил себя, с какой стати вообще решил, что будет иначе. Чего он ожидал, признания? И её аргумент бил в точку. Дэш действительно внёс в это уравнение фактор предвзятости. Не покажи ему свидетельств о том, что она психопат, он отнёсся бы к этим случаям совсем иначе. Вполне вероятно, в этот самый момент выражал бы сочувствие её утрате.

Он вздохнул.

— Давай пока сменим тему, — предложил он. — Почему бы тебе не поведать мне о фонтане молодости?

Кира кивнула, но тут появился официант со счётом. Дэш тут же расплатился наличными, не забыв про чаевые, чтобы у того не было повода тревожить их ещё раз.

Подождав, пока официант уйдёт, Кира возобновила беседу.

— Я добилась первой своей цели, дальнейшего скачкообразного усиления интеллекта, но побоялась им воспользоваться. Месяцев через четырнадцать после ограбления я добилась прорыва в достижении второй цели. Смит сказал правду. Я могу удвоить продолжительность человеческой жизни.

— Каким образом? — спросил Дэш, вообще-то не желая углубляться в дебри, но не в силах подавить своё любопытство. — Если можно, дай мне версию "для чайников".

Кира помолчала, словно пытаясь решить, как лучше всего подойти к ответу.

— Я уже говорила: наши мозги не оптимизированы для мышления. Ну, неудивительно, что наши тела столь же не оптимизированы для долгой жизни. Напомню ещё раз — естественный отбор заботит только воспроизводство, — сказала она, отпила глоток чая и поставила его на стол. — Если появляется мутация, которая увеличивает твои шансы дожить до половой зрелости, она будет преимущественно передаваться следующим поколениям. Но гены, поощряющие долгожительство, вступают в дело тогда, когда в плане деторождения ты уже сделал всё, что мог. Парень, который умирает в сорок, имеет столько же шансов наплодить детей, передав им плохие гены долгожительства, сколько мужчина, умирающий в восемьдесят, который передаст им хорошие. У долгожительства нет эволюционного преимущества.

Дэш прищурился.

— Но родители, которые живут дольше, могут улучшить шансы ребёнка на выживание. Поэтому гены долгожительства должны давать преимущества.

— Весьма неплохо, — похвалила его Кира. — И это правда. Эволюция давит на наши гены, с тем чтобы мы прожили достаточно, чтобы гарантировать: наши дети дальше сами смогут о себе позаботиться. Но потом — у того, чтобы жить ещё дольше, нет дальнейших преимуществ с точки зрения эволюции. Скорее наоборот, может возникнуть даже эволюционное противодействие этому.

Дэш выглядел озадаченным.

— Если ресурсов мало, старики могут становиться обузой для клана, — пояснила Кира. — Это уменьшает шансы на выживание будущих поколений.

На лице Дэша появилась гримаса отвращения.

— То есть, те племена, у которых старики имеют достоинство умирать раньше и не истощать ресурсы, процветают лучше тех, в которых старики живут вечно?

— Да — по крайней мере, в голодное время. Это одно из вероятных объяснений того, почему почти вся жизнь на Земле, в том числе и наша, запрограммирована на смерть.

Дэш сконфуженно сдвинул брови.

— Что это значит? — спросил он. — Я думал, старение — результат накопления ошибок в нашей ДНК.

— Отчасти так и есть. Но во многом старение обусловлено своего рода запланированного износа. Наша иммунная система слабеет, мы перестаём вырабатывать гормоны вроде эстрогена, волосы становятся седыми или выпадают, кожа покрывается морщинами, мы начинаем хуже слышать, и так далее. Наши тела на генетическом уровне запрограммированы умереть.

— Ты учёная, но для меня трудно поверить в то, что это так.

— Всё дело в том, что всё происходит постепенно, — сказала Кира. — У некоторых видов, таких как тихоокеанский лосось или сумчатая мышь, всё происходит разом. Сегодня — ни малейших признаков старения, а завтра — бах! — и они умирают от старости.