Мне больно было смотреть на девочку.
— Два дня назад. И тогда я пошла к мистеру Рону. Он помог моей маме купить наш дом, и я подумала: может быть…
Но Рон был адвокатом по недвижимости, а не по уголовным делам. И даже адвокат по уголовным делам мало чем мог бы помочь — ну разве что попытался бы уговорить Марию сделать то, о чем ей сказала я:
— Ты в полицию звонила? Ты им рассказала, что тебе известно о «Гадюке»?
Мария замотала головой — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Она словно хотела вытряхнуть самую эту мысль из головы. А значит, она об этом думала. Может быть, даже телефон набирала.
— Нет. Не могу. Полицейские его боятся. Они никогда не появляются в нашем районе. Он их тоже убьет, и они это знают.
Я старалась никогда не думать плохо о городской полиции. Они делали потрясающую работу. Но что да, то да: сообщений о кровавых преступлениях на Федеральном бульваре поступало куда больше, чем об арестах и передаче дел в суд. То ли Энкарсион вправду так талантливо скрывал улики своих преступлений, то ли копы его побаивались. Мне казалось, что таланта тут было больше, чем страха. А значит, если я возьмусь за эту работу, жизнь моя может очень сильно укоротиться.
— Ты могла бы где-то пожить какое-то время? Уехать из города?
Эти мои вопросы, скорее, имели отношение не к реальности, а к признанию поражения.
Мария не стала возражать, а значит, была не такой уж храброй — что в данном случае было ей на пользу.
— У меня есть тетя в Айове. Так, значит, вы считаете, что надежды нет? А как же мои мама с папой?
— Надежда есть всегда. — Я в это верила и всеми силами старалась убедить в этом Марию. — И если бы ты была не просто доставщицей, надежда была бы больше. Если бы ты знала что-нибудь важное, что можно было бы обменять у властей на защиту…
Я подвесила фразу в воздухе, молясь о том, чтобы Мария пришла ко мне не с пустыми руками.
Она уставилась на мой перекидной календарь, кусая нижнюю губу. Я взволнованно наблюдала за ней. Мне так хотелось, чтобы она выкарабкалась из этой жути — ведь ради нее уже пожертвовал собой ее брат. Хоть бы эта жертва не оказалась напрасной!
— Я знаю, что Хорхе в субботу ночью будет в порту, в Смоллмаут-Харбор. Он будет забирать там груз кокаина из Южной Америки. Он собирается убить капитана и затопить яхту, чтобы не платить за товар.
Ух ты. Я ждала лишь малой толики, а тут такое…
— Ты уверена?Откуда ты знаешь?
Мария пожала плечами. Она снова смутилась и стала растерянной.
— Я шарики долго глотала — трудно было. Наверное, он думал, что я уже ушла, когда говорил с кем-то из своих подручных. А вот подружка у него добрая. Она долго была со мной в ванной — пока я не проглотила все шарики. А меня то и дело тошнило.
Нечего было этого стесняться. Я почти не сомневалась, что меня тоже бы наизнанку выворачивало. Ну да ладно. Сведения были колоссальные. Событие еще не произошло, и можно было действовать. Но кому позвонить?
Я откинулась на спинку кресла и прижала к губам кончики пальцев. Я могла позвонить Алекс. Но если она продолжала заниматься тем делом, на которое ее навела я, то в данный момент она собирала отряд для похода в тюрьму. Это было чертовски важно, и мне не хотелось этому мешать. Но все же Алекс была моим единственным реальным контактом в местной полиции. Я была знакома еще с помощниками шерифов, потому что это ведомство позволяло своим сотрудникам работать по совместительству — потому я и знала кое-кого из этих ребят, подрабатывавших телохранителями. Но заварушка с наркотой в порту не входила в компетенцию шерифов. Очевидно, мне следовало познакомиться еще с кем-то в местной полиции, а поскольку городские копы отхожим промыслом не занимались, действовать нужно было по старинке: заехать в участок и поговорить. Я отложила эту мысль для обдумывания в ближайшем будущем.
Краем глаза я заметила, что Мария разжала губы, и подняла руку.
— Дай мне минутку. Мне надо подумать.
В следующее мгновение у меня мелькнула мысль, и я наклонилась вперед так резко, что напугала бедную девочку.
— Придумала! — поспешно воскликнула я, чтобы Мария не вскочила с криком.
Я быстро порылась в картотеке, нашла раздел на букву «Р» и нашла визитку, прикрепленную скотчем к каталожной карточке. Другой рукой я сняла трубку телефона.
Два гудка — и трубку сняли. Женский голос:
— Федеральное бюро расследований. Кабинет специального агента Риццоли.
Обломчик. Когда я звонила ему в последний раз, трубку он снял лично.
— Он на месте? Мне надо срочно поговорить с ним.
— Мне очень жаль.
Да уж. Вовсе ей не было жаль. Голос был усталый и нетерпеливый.
— Он на задании. Кому он мог бы перезвонить?
Это могло занять десять минут, а могло — неделю. Стоило ли рисковать? Я вздохнула.
— Да, пожалуй, вы могли бы передать ему сообщение. Попросите его позвонить Селии Грейвз. Это срочно. То есть очень-оченьсрочно.
— Как правильно пишется ваше имя?
Неужели так сложно сообразить, как пишется «Селия Грейвз»? Как бы то ни было, я произнесла имя и фамилию по буквам — медленно и вежливо, на всякий случай: вдруг мне ответила большая начальница. Ведь если я буду говорить с ней грубо, она запросто может выбросить мою записочку для Риццоли в корзинку для бумаг. Из стратегических соображений я добавила:
— Пожалуйста, скажите ему, что речь о Хорхе Энкарсионе. Повторяю: очень срочно.
Молчание. Наверное, повесила трубку.
— Алло? Вы меня слышали?
— Да, мэм. — Голос зазвучал иначе. Заинтересованно. — Позвольте, я уточню номер. — Женщина повторила цифры моего телефона. Назвала правильно. — Я передам ему, чтобы он вам перезвонил как можно быстрее.
Может быть, я попала в точку, назвав имя Энкарсиона? Господи, хотя бы так и было! Я положила трубку и медленно выдохнула.
— Так… Теперь нам нужно найти место, где ты была в безопасности несколько дней, пока я буду ждать ответа от человека, которому я только что звонила.
В обычных обстоятельствах я бы просто отвезла ее домой и велела бы сказаться больной и несколько дней не ходить в школу. Но Хорхе знал, где она живет, поэтому такой вариант исключался. Нельзя было поручить Марию и никому из тех, кому доверяла. Тех, кому я доверяю, я еще и забочусь, и не все эти люди привычны к той жизни, которую веду я. Марии же был нужен такой опекун, который и сам за себя мог постоять. Кто-то такой, кто вывел бы ее на путь истинный и сумел разубедить в том, что торговля наркотиками — удачный выбор карьеры. Кто-то такой, кто уберег бы ее не только от внешних угроз, но и от нее самой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});