Он еще не подошел, а я уже чувствую спиной его теплое, успокаивающее присутствие. Я будто растворяюсь в нем, заземляюсь в его присутствии.
Как это возможно, что один человек, которого я знаю всего несколько месяцев, будоражил во мне столько разных чувств?
– Что не так? – бормочет он, утыкаясь головой в мою шею. Его губы прижимаются к моей коже, а руки обвиваются вокруг талии.
– Ничего.
– Ты уверена?
– Я в порядке. Просто веду себя иррационально.
– Иррационально, да? – Он отпускает меня и начинает резать мясо.
– Да. Я тебя приревновала.
– К кому? – Он застывает на месте.
– Мама с тобой разговаривала, и это напомнило мне, что сестра однажды сказала, что, по ее мнению, маме следует встречаться с тобой.
Он облизывает губы.
– Ах, вот как?
– Угу.
Он продолжает резать.
– К счастью для тебя, у меня на уме только одна женщина по фамилии Мэтьюз.
– Ах, вот как? – повторяю я его слова.
– Угу.
Я улыбаюсь. Мне нравится игра, в которую мы иногда играем, когда переворачиваем смыслы и повторяем произнесенные друг другом фразы.
Он оглядывается через плечо, убеждается, что мы по-прежнему одни, и быстро целует меня в губы.
– Тебе не о чем беспокоиться. Я весь твой.
Мне нравится, как это звучит – что Тайер Холмс на сто процентов мой.
Глава тридцать четвертая
Мой сосед-ворчун раздает конфеты. Почему-то от него я такого не ожидала. Да, у него есть ребенок, поэтому можно было ожидать, что он примет участие в этом традиционном мероприятии. Но поскольку Форрест этот вечер проводит со своей мамой, я решила, что Тайеру не захочется раздавать конфеты.
Но я ошиблась.
Сжимая в руке ведро, я звоню в дверь. Я специально вышла так поздно. Мама сегодня вечером гуляет со своими подругами (ей такие вечера совершенно необходимы, если хотите знать мое мнение), а Джорджию я почти не видела с тех пор, как она переехала к Майклу. То есть от нашего дома раздавала конфеты только я, и как только дело было сделано, я не удержалась и зашла к Тайеру.
Дверь распахивается, в его руке вазочка с конфетами.
На нем нет какого-то специального наряда – да и зачем он ему, если у него уже есть костюм лесоруба?
Приоткрыв рот, он разглядывает меня с ног до головы. На мне черное облегающее платье с разрезами по бокам. Обычно я не злоупотребляю косметикой, но сегодня я сделала «смоки айс» и накрасила губы ярко-красной помадой.
– Трюк или угощение? – спрашиваю я, хищно улыбаясь.
– Трюк, – отвечает он, его глаза горят похотью.
Я надуваю губки.
– Так нельзя. Ты должен меня угостить. – Я поднимаю пустое ведро в форме тыквы.
– Я тебя угощу. – Он кивает и приглашает войти. – Кто вы двое? – Он указывает на Бинкса в моих руках. – Вампир?…
– Он моя летучая мышь. – Я глажу его крылышки летучей мыши. – Видишь? Каждому вампиру нужна ручная летучая мышь.
Он качает головой и закрывает за нами дверь.
– Только ты могла нарядить кота на Хэллоуин.
– Ему это нравится, – утверждаю я и опускаю Бинкса на пол, а когда выпрямляюсь, Тайер обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Мои ладони прижимаются к его твердой груди. – Это платье, – его грудь вздымается, руки блуждают по моему телу и останавливаются на моей заднице, – это что-то.
– Тебе нравится?
– Очень.
– Я надела его для тебя, – признаюсь я, рисуя пальцем на его груди. – Я так и знала, что тебе понравится.
– Угу, – мычит он и отходит назад, чтобы снова окинуть меня взглядом. – Мне правда нравится. Очень-преочень.
Я встаю на цыпочки и шепчу ему на ухо:
– По-моему, оно будет еще лучше смотреться на твоем полу.
Его самоконтроль разбивается в пыль. С грудным рычанием он приподнимает меня и прижимает к стене в коридоре. Платье облегает мои бедра, а мои ноги обхватывают его талию. Он страстно целует меня; я раньше и не знала, что можно так целоваться.
Я боялась, что после той ночи на его диване он отдалится и пожалеет о том, что мы сделали. Этот страх не давал мне спать по ночам. Меня охватывал ужас при мысли о том, что для меня это значит больше, чем для него.
Но вместо этого та ночь открыла ту часть Тайера, о существовании которой не знал даже он сам. Его бедра прижимаются к моим, и я задыхаюсь от ощущения его твердости и готовности.
– Тайер, – выдыхаю я.
Он обхватывает рукой мою шею, и я издаю стон, удивляясь, как сильно мне нравится этот жест.
– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя у стены, Салем?
Господи, да.
– Да.
– Хорошо.
Я расстегиваю его ремень и быстро справляюсь с пуговицей и молнией. Он всем телом прижимает меня к стене, а сам приспускает джинсы и трусы-боксеры так, чтобы освободить член. Я жадно смотрю на него сверху вниз и начинаю гладить его, но Тайер качает головой.
Я бросаю на него озадаченный взгляд, испугавшись, что сделала что‐то не так, но он качает головой.
– Хочу быть в тебе.
Он отодвигает мои стринги в сторону. Обычно я ношу шорты или слипы, но это платье диктует свои условия.
Он оказывается внутри меня, и мы оба вздыхаем с облегчением.
Я мечтала об этом моменте с нашего самого первого раза. Он смотрит мне в глаза, его руки сжимают мои бедра, когда он поднимает меня и опускает на свой член.
– Черт. – Вены на его шее напрягаются. – Даже не представляешь, как в тебе хорошо!
– Я знаю, как тебе хорошо. – Я прижимаюсь головой к стене, его пальцы находят мой клитор. – Тайер, – выдыхаю я, – да, здесь. Не останавливайся.
Я дрожу, оргазм пробирает меня до костей.
Его губы целуют мою шею. Он двигает бедрами сильнее, быстрее, входит в меня, и невероятно, но я чувствую, как мое тело близится к очередной волне наслаждения.
– Тайер! – Я выкрикиваю его имя, оргазм прокатывается по мне волнами.
Он со стоном кончает. Не выходя из меня, он несет меня вверх по лестнице в спальню. Я никогда здесь не была. Единственное, что я видела на втором этаже – это ванная и комната Форреста. В комнате темно, и мне трудно что-либо разглядеть, когда он укладывает меня на кровать.
– Пока не вставай. – Он включает свет в смежной ванной.
Это дает мне достаточно света, чтобы осмотреть спальню.
Черная мебель, серые стены. На комоде – фотография его и Форреста. Жалюзи и никаких занавесок.
Интерьер крайне незамысловатый, зато полностью в стиле Тайер. Здесь даже пахнет им. Я позволяю своему телу погрузиться в матрас.
Он возвращается с небольшим полотенцем, осторожно разводит мои ноги в стороны и протирает меня. Я вздрагиваю, когда он оставляет нежные поцелуи на внутренней стороне моих бедер.
– Тебе ведь не было больно?
Я трясу головой.
– Нет. Я бы сказала.
Он кивает, встает с кровати и бросает полотенце в корзину для белья. А потом поворачивается ко мне:
– Я должен был обсудить это с тобой раньше, но…
Обеспокоенная, я сажусь. Я не понимаю, к чему он клонит.
– Но?
– Слушай, у тебя такое прошлое… и я не знаю всех твоих триггеров или чего-то в этом роде, так что будь со мной откровенна. Салем, всегда говори, если я делаю что-то, что тебе не нравится, или если в какой-то позе тебе некомфортно, или, блин, все что угодно.
Я киваю.
– Конечно. Я бы тебе сказала. Я… – Я отвожу взгляд. – Терапия мне очень помогла. Я до сих пор иногда хожу к психологу, когда чувствую потребность. Да, мне снятся кошмары, но я прошла долгий путь. Ты даже не представляешь, как все было плохо. Сейчас у меня хороший этап.
– Отлично. – Он кивает, его кадык подпрыгивает. – Я лишь хочу, чтобы ты была со мной честна. Я никогда…
Я сажусь и хватаю его за запястье. Его кожа теплая, волосы на руке жесткие.
– Ты никогда не причинишь мне вреда, Тайер. Пожалуйста, не беспокойся.
Он пристально смотрит мне в глаза в поисках любого намека на ложь.
– Ладно, – наконец соглашается он.
Я расстегиваю пуговицы на его рубашке и смотрю на него снизу вверх.