— Мам, что это за место? — кажется, Миша начал обо всем догадываться.
— Сынок, мы приехали к хорошему доктору, он обещал тебя посмотреть, — успокоил мальчика Тимур.
Миша кивнул, но оставался очень серьезным.
Здесь было много детей: на костылях, с каталками, на инвалидных колясках, но большинство из них неуверенно шагало по дорожкам с восторгом в глазах под пристальным наблюдением счастливых родителей. Надеялась, что через некоторое время и я буду вот так смотреть на первые самостоятельные Мишины шаги.
Доктор принял нас в своем кабинете. Только комната скорее походила на игровую, чем на врачебную обитель. Миша сразу заинтересовался огромным конструктором. Они вместе с Ромой принялись собирать его.
— Сейчас мы осмотрим Мишу, затем возьмем необходимые анализы, проведем нужные процедуры, и через несколько дней я точно смогу ответить на вопрос, чего ожидать от операции, — на хорошем английском объяснился доктор.
— Хорошо! — сердце в груди билось, как сумасшедшее.
В тот же день мы прошли все необходимые для заключительного диагноза процедуры, и теперь оставалось только ждать.
Два дня, в течение которых консилиум врачей готовился выдать нам приговор, мы провели в прогулках по новой для нас стране. Мальчики оказались в восторге от путешествия. Тимур рассказывал им интересные факты о местах, где мы гуляли. На мой вопрос, откуда он все это знает, ответил:
— Каждый из нас готовился к этой поездке по-своему. Ты думала об операции, а я занимал себя тем, что планировал путешествие.
Все-таки хорошо, когда у ребенка есть настоящий отец. Миша даже расцвел с тех пор, как в его жизни появился Тимур.
Наконец наступил день, когда нам нужно было ехать в клинику за окончательным решением. Мы снова встретились в том же кабинете. Врач долго просматривал Мишину карту, а потом начал говорить:
— Ну что же, случай, конечно, непростой, но мы продумали операцию до мельчайших подробностей. Если все пойдет по плану, то через несколько недель Миша сможет сделать первые шаги. Но знайте, что предстоит долгий курс реабилитации, нужно будет очень много работать и вам, и ему. Но у мальчика хорошие шансы стать абсолютно здоровым.
Я выдохнула, по щекам потекли слезы. Так странно было слышать, что мой сын сможет ходить, когда я уже смирилась с его инвалидным креслом. Теперь нужно будет все объяснить ему самому.
— Мишенька, — окликнула я ребенка.
Тот подъехал ко мне и стал внимательно вглядываться в лица взрослых.
— Мам, что-то случилось?
Проницательности ему не занимать.
— Да, малыш, — мы с Тимуром подались к нему. — Вот этот чудесный доктор сказал, что может провести операцию, после которой ты, вероятно, сможешь ходить, а потом еще и бегать, как те дети, которых мы видели в парке. Но тебе придется очень много трудиться, много заниматься на различных тренажерах. А самое главное, придется остаться в этом месте надолго. Ты готов? Или мы можем просто вернуться к себе домой.
Миша переводил взгляд с меня на отца, иногда поглядывал на доктора, а потом заговорил:
— А он сможет? — в его голосе звучало столько надежды, что я поняла: мы останемся здесь.
— Я очень на него надеюсь.
— А вы будете рядом? — он протянул одну ладошку мне, вторую — Тимуру.
— Конечно, сынок! — ответил мужчина. — Каждую минуту будем с тобой, для этого мы и приехали все вместе, чтобы помочь тебе пройти через это испытание.
— Тогда мне будет совсем не страшно, — по-детски наивно заявил Миша.
Так мы начали готовиться к операции.
Глава 15.1
Тимур мерил шагами большой холл. Он ходил из стороны в сторону, словно загнанный зверь. А я справлялась со своим волнением, прижимая к себе Рому. Мальчик чувствовал, происходит нечто важное, и сидел тихо, как мышка. Только изредка спрашивал:
— Мама, где Миша?
— Он там, с докторами, сыночек.
Операция шла уже несколько часов, а вестей все не было. Градус волнения нарастал. Только Рома устал и заснул у меня на руках. Тимур осторожно переложил его на мягкий глубокий диван, чтобы я смогла немного отдохнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несколько кружек чая не помогли. Медсестра предложила мягкое успокоительное, которое мне было просто необходимо. Живот начинало тянуть. Все-таки срок уже достаточно большой, чтобы своими нервами спровоцировать преждевременные роды.
Наконец из дверей операционной показался врач. Он стянул с себя шапочку и маску и направился к нам. Мы подскочили, словно ужаленные, и бросились навстречу к хирургу.
— Не буду тянуть, — сказал он с легкой улыбкой на губах. — Все прошло по плану. Теперь нам предстоит восстановительный период, надеюсь, он пройдет так же гладко, как и операция. Сейчас мальчика переведут в реанимацию и вас к нему пустят, только по очереди.
— Спасибо! — уважительно произнес Тимур, его голос звучал хрипло. Похоже, горло сдавило от подступивших слез.
А вот я свои не смогла удержать.
— Все в порядке, мадам, ваш сын настоящий боец. А вот вам волноваться не стоит, иначе вы рискуете родить малыша прямо в нашей клинике.
Я и сама это прекрасно понимала. Взяла себя в руки и стала вытирать слезы. Все самое страшное позади. Теперь оставалось молиться о выздоровлении нашего сына.
Мы с Тимуром радостно обнялись. В такие моменты остро чувствуется необходимость поддержки близкого человека. Сейчас мы были семьей. Нет, не мужем и женой, а семьей, близкими людьми, которые всегда придут друг другу на помощь, разделят бремя горя на двоих, а радость удвоят.
Была уже ночь, когда я зашла к сыну. Тимур сидел с Ромой. Мальчик тоже очень хотел посмотреть на брата, но я не хотела, чтобы младший видел старшего слабым и беспомощным.
Миша лежал весь в трубочках, подключенный к аппаратам. В палате раздавался писк мониторов. Но главное, что он жив и скоро будет здоров. Я села рядом и снова отругала себя за излишнюю слезливость. Маленькая ручка ребенка почти сливалась с цветом простыни. Такая маленькая ладошка, такая беспомощная. Со страхом коснулась ее, будто от этого прикосновения она могла растаять в воздухе. Она была теплой, такой родной. Захотелось прижаться к макушке сына, обнять его, чтобы он чувствовал, что я рядом.
— Мишенька, ты такой молодец! Мой маленький мальчик гораздо сильнее мамы. Я сижу и плачу, а ты борешься со своим недугом. Поправляйся скорее! Обещаю тебе, что научу кататься на велосипеде. Мы все вместе поедем в парк, возьмем с собой Тимура, Рому и малышку, которая у нас скоро родится. Ты будешь ехать впереди и указывать нам путь.
— Мам! — послышался слабый голос ребенка. — Ты за мной не угонишься!
И тут меня прорвало. Я опустила голову на кровать и зарыдала беззвучно, чтобы мой храбрый малыш ничего не услышал.
— Конечно, не угонюсь! — кое-как смогла выдавить из себя.
После того, как Миша очнулся, пришел врач и похвалил его.
— У него все будет хорошо, я в этом просто уверен!
И я верила этому мужчине, который провел сложнейшую операцию на высоте.
С этого момента началось выздоровление. Целыми днями мы проводили в больнице, по очереди находясь рядом с Мишей. Он шел к своей мечте семимильными шагами.
Когда один из нас сидел в палате, второй находился с Ромой, гулял с ним, кормил, укладывал спать. Вскоре Мише разрешили попробовать сесть на кровати. Он был счастлив, чувствовал, что скоро, уже очень скоро сможет встать на ноги. Врач чутко следил за его успехами.
В одно прекрасное утро он сообщил, что начинается курс реабилитации. Теперь каждый день сын должен был проводить в специальном тренажерном зале, где проходили лечение все пациенты. От того, как хорошо мальчик будет заниматься, зависел срок нашего пребывания в этой клинике.
Первой пойти с ним вызвалась я, помимо того, что с ним работал специальный врач. Здесь считали, что поддержка близких людей — важное составляющее успешного прохождения лечения.
Оказалось, что их тренажерный зал огромен, словно я попала в гигантский фитнесс-центр, оснащенный по последнему слову техники. Врач пояснил, что совместные упражнения мотивируют больных больше, чем занятия в индивидуальной комнате. А так как здесь все практически с одинаковыми проблемами — учатся заново ходить, поэтому очень полезно только начинающим занятия пациентам смотреть за успехами других.