ничего не происходит… А хотя, может быть, действительно ее семейная ситуация в норме вещей? Мне этого не понять, я была воспитана любящими друг друга родителями, а после – одинокой Гердой.
А моя семья с Саваром хоть и не отличалась идеальностью, но все же муж был мужчиной. В первую очередь, он был мужчиной, а не молодым любителем доступных девушек. Подумав об этом, я мысленно дала себе оплеуху. Если я такая “умная”, что обвиняю Дарию в глупости, почему сама-то не ушла от Савара? Потому что это сложно. В этом мире сложно остаться одной с ребенком, пусть и в деревне. И не мне указывать подруге, что ей делать.
– Расскажи мне лучше, что произошло в деревне за последние восемь лет? – попросила я. – Я частично уже знаю, что ты замуж вышла, родила, да и Клара не отставала. А что еще?
– Ох! – Дария вгрызлась в пирожок, выудив его из корзинки, которая все еще стояла на столе. – В двух словах и не расскажешь, но попробую… Мой папа и папа Зафара поженили нас. Я не была против, все-таки кроме Зафара тут и парней-то особо нет, все либо старые, либо еще совсем молодые.
– Где вы проходили свадебный обряд?
– Так прямо здесь, в деревне. Папа уполномочен на заключение браков.
– Самим собой?
– Ну, да… Но не важно. Мы женаты, и все тут. Вон, посмотри, – подруга тряхнула запястьем, и серебрянный браслет зазвенел. – Брачный браслетик, все по-настоящему. Но что обо мне! Ты бы знала, что натворила Матильда!
– Матильда… Швея? Она приходила ко мне за мазью. Ты о ней?
– Да, о ней. Случилось что-то с ее головой, с ума бабка сошла и начала таскать в свой дом всякие вещи с мусорок. Представляешь? Кто что выбросит ненужное или сломанное, так Матильда тут как тут! Тащила она вообще все. Исписанные тетради, огрызки карандашей, дверцы от шкафов, грязные тряпки. Когда приходили к ней заказать одежду, то в доме ступить некуда было. Все завалено хламом! Людям-то все равно, но когда бабка потеряла прямо в доме моток ткани, из которого должна была сшить платье для Катарины, тут уже соседи не выдержали. Все собрали, погрузили в телегу, увезли в поле и сожгли. Матильда тогда сильно расстроилась, но быстро пришла в себя и с мусорок больше не таскала.
– Вы хорошо знакомы с Катариной? – словно невзначай спросила я, разливая уже заварившийся чай по чашкам. Юнион сопел, ползая под столом – Дария удерживала его одной ногой, чтобы малыш никуда уполз.
– Мы дружили, – пожала плечами подруга. – Пока она не положила глаз на моего мужа. Я с ней сразу прекратила общение…
– А почему Уля ее невзлюбила? Мне Гаскон сказал, что Уля и Катарина что-то не поделили.
– Когда Катарина со своей бабкой пришли в деревню, то первое время жили у Ули. Катарина уходила поздно вечером, приходила под утро, часто пьяная. По дому не помогала, родной бабушке перечила. А однажды, когда Уля и бабка Катарины ушли в лес погулять, Катарина привела в дом старшего сына Назара. Так старушки их и застали за тем самым делом.
– А Назар – это кто?
– Ну ты чего? Помнишь, мы с тобой однажды воровали яблоки с его огорода? Он нас тогда плетью отходил.
Я нахмурилась, вспоминая, но воспоминание было недостаточно ярким. Правда, боль от плети мне все же вспомнилась.
– Так вот, тогда Уля прогнала Катарину, ну и ее бабку вместе с ней. Они какое-то время жили у моего папы, так мы и подружились.
Дария говорила спокойным тоном, будто само имя соперницы совершенно не вызывает в ней никаких эмоций. Ну да, спала с ее мужем. Что такого-то? Но меня все же волновало не то, кто и с кем спит. За вкусным чаем и пирожками я хотела расспросить Дарию о ее отце.
– Твой папа уже стар, он не подыскивает себе замену?
– Зафар будет старостой, это не обсуждается.
– По праву наследия?
– Ага. Он ведь мой муж, а я дочка старосты.
– А почему ты не можешь занять его место?
– Скажешь тоже! – хохотнула девушка. – Я ведь не мужчина, как я буду управлять целой деревней? Это сейчас Отшельники – крохотное поселение, но ведь оно растет. Людей с каждым сезоном приезжает к нам все больше. Меня просто не примут, не станут считаться с моим мнением.
“А с мнением Зафара считаться будут…” – подумала я грустно. Но теперь хотя бы ясно, почему Зафар не торопится уходить от Дарии.
– Я могу поговорить с тобой откровенно? – я все же решилась задать самый главный вопрос. Дария настороженно кивнула. – Когда я приходила к Шерпу в прошлый раз, он сказал мне, что я должна уехать из деревни немедленно. Что ты знаешь об этом? Что он имел в виду, когда говорил, что пострадают все, если я не покину Отшельники?
– Немногое я знаю, – подруга спрятала взгляд в стол, отставила чашку. – Мой папа считает тебя преемницей, да и половина деревни догадывается, что ты… Ну, про то, что Герда была ведьмой, знали как минимум десять человек, и конечно же, после ее смерти они уже не молчали и разболтали остальным. Кто-то поверил, кто-то нет. Ну, сама знаешь, как это бывает. А когда ты вернулась, то сразу стало ясно – приехала продолжать бабкино дело.
Дария отцепила ручки сына от своей юбки и продолжила:
– Герду никто не любил, но ее боялись. А еще она единственная умела лечить, и кто-то даже относился к ней с уважением. После ее смерти в Отшельники приехали люди из Мирового Совета, прошерстили все дома, а в Гердин зайти не смогли. Они облазили весь лес, отправили поисковой отряд в горы, но не нашли и капли природной магии. У них были какие-то штуки, которые отслеживают следы ведьмовства… Не знаю, что это.
– Артефакты, – подсказала я. – Да, есть такие. Их изобрели, когда магия из Ассона исчезла.
– А ты веришь в то, что ее действительно забрал тот северный лорд? Я вот нет. Ну зачем она ему, правильно? Если бы ему нужна была такая сила, чтобы захватить мир, то он давно бы его захватил. Но он ведь сидит в своем Рейевике и носа сюда не показывает, значит, власть над всем миром ему не так уж и нужна. А это значит, что и магия ему не сдалась. Так?
– Не знаю, – я мотнула головой, думая совсем о другом. То, что случилось в Ассоне чуть больше шести веков назад, меня волновало мало. – Так почему Шерп требовал, чтобы