Джаз. — Я видел всего одну из твоих петлезаписей, но был впечатлен настолько, что не смог отвергнуть приглашение.
— Да, и какую же?
— Сейчас, как же она называлась?… — протянул Джаз, делая вид, будто вспоминает. — Ты там играла с одним знаменитым актером., как же его… а да, Гамильтон Ферлок.
Удар достиг цели, хотя она даже глазом не моргнула. Гэм Ферлок и был тем самым возлюбленным, который покончил жизнь самоубийством, после того как она отказалась ради него сменить амплуа. Это произошло на двадцать первый день непрерывной петлезаписи. Со стороны Джаза жестоко напоминать ей об этом — но ведь она замышляла его убийство.
Когда, кстати?… Да прямо сейчас! К ним подошел слуга с подносом, на котором стоял большой кубок с вином.
— Как бы то ни было, — приторно улыбнулась Ар-ран, — ты повсюду почетный гость. И кубок сегодняшнего вечера по праву твой.
С этими словами она протянула ему серебряную чашу, приглашая отпить. Слуга незаметно подступил ближе, чтобы Язон мог взять с подноса кубок и, в свою очередь, дать отпить из него Арран. Язон взял кубок, но чашу отстранил.
— Не смею принять подобную почесть из твоих рук.
— Но я настаиваю, — сказала она. — Если кто и заслужил это, так только ты.
— Ты замечательная женщина, Арран. Какое мужество — отравить меня прямо посреди тобой же устроенной вечеринки.
Будь он поосторожнее, он избежал бы этой сцены. Но здесь собрались участники сразу нескольких заговоров. Многие из гостей были вооружены, а за выходами велось наблюдение. Единственным человеком, который знал потайные пути из залы, была сама Арран, и открывались двери только прикосновением ее ладони. Поэтому он избрал наиболее мелодраматичного из убийц, молодого модельера, который шил Арран платье для сегодняшней вечеринки. Джаз шагнул ему навстречу. Юноша, похоже, собрался устроить из убийства эдакое шоу.
— Фриц Капок, — представился молодой человек. — Как вы смеете обвинять Арран Хэндалли в столь грязном замысле?
— Смею вот, — ответил Джаз.
— Джаз, извинись и сматывай отсюда ко всем чертям, — шепнул Хоп.
— Рапиры или пули? — спросил Капок.
А, он хочет, чтобы все было по правилам, да? Джаз рассмеялся ему в лицо и предложил дуэль на рапирах.
Дальше события развивались сами собой. Джаз не убил юношу только потому, что в самый разгар дуэли прибыл отряд Маменькиных Сынков. Послал их сюда сам Дун.
«Выходит, Абнер как-то замешан в это все. Хотелось бы надеяться, он знает, что делает».
Маменькины Сынки внесли сумятицу в ряды гостей, и Джаз ускользнул — с невольной помощью Арран. Теперь у него была одна цель — найти Дуна и объяснить, что его, Джаза, любовь к заму министра колонизации вовсе не столь безгранична, чтобы за него умереть. По пути он избавился от Хопа и Арран, посчитав, что чем дальше от него, тем безопаснее для них. Во всяком случае, Хоп сумеет о себе позаботиться. В конце концов Джазу удалось разыскать Дуна в его личном парке, неподалеку от озера.
— Прекрасно сделал, что сбежал, — одобрил Дун. — Некоторые из заговоров были весьма и весьма опасны. Ты чуть не погиб.
Язон указал на царапину, оставленную на его руке рапирой Капока.
— Что у тебя на уме, Дун?
— Ничего особенного. Вывожу с Капитолия наиболее достойных. Тебе же ничего не грозит, ты в любой момент можешь выяснить, кто убийца, а кто нет. Приходится идти на небольшие жертвы.
— В следующий раз не забудь меня спросить.
— Я ищу нечто такое, чего даже ты не сможешь найти.
— Ну, это не так уж сложно. По-твоему, достойный человек — это тот, кто примет участие в заговоре против меня.
— А ты чего ожидал? Ты символ этой мерзкой империи.
— Это ты сделал меня таким. Ты управляешь нами, как куклами.
Лицо Дуна помрачнело.
— Неужели ты считаешь меня Господом Богом? Я всего лишь составная частичка ваших жизней.
— Их жизней. В моей ты значишь несколько больше.
— Надеюсь, это потому, что ты меня так любишь? — насмешливо уточнил Дун.
— Это потому, что все наиболее важные события в моей судьбе были связаны с тобой. Единственной женщиной, небезразличной мне, была твоя несбывшаяся любовь. Все мои победы были твоими победами, мои мечты — твоими…
— Не правда.
— Правда! Твои воспоминания вытеснили у меня память о собственной жизни!
— Как это? — спросил Дун.
— Да так. Все из-за твоих замыслов. Ты так стремишься к цели, хотя и сам не представляешь, чего добьешься… все твои воспоминания навсегда остаются в человеке, который посмеет заглянуть к тебе в мысли.
— А как же твое прошлое? Оно что, вообще ничего не значит? Битвы, борьба за жизнь, страх, противостояние…
— Какое противостояние? Какой страх? За исключением драки с той бестией, что ты напустил на меня в своем собственном парке, я никогда и ничего не боялся. Так, обыкновенный спортивный интерес к исходу боя, в котором я никогда не сомневался. В сражении я всегда мог подслушать планы неприятеля, в разговоре я проникал в самые потаенные помыслы собеседника — мне никогда не приходилось сомневаться или терзаться догадками…
— Твоя жизнь и в самом деле сплошная скука. Бедняжка Язон.
— Мне случалось просыпаться в уверенности, что я — это ты. Я обводил взглядом кабину космического корабля и думал: а как я здесь оказался? Смотрелся в зеркало и удивлялся при виде этого лица. Это лицо принадлежит телевидению. Принадлежит Джазу Вортингу, но я же точно знал, что меня зовут Абнер Дун, я человек, который завоевал расположение самой Матери и поведал ей, когда наступит время умереть…
Говоря это, Язон заглядывал в мысли к Дуну, чтобы удостовериться, действительно ли время пришло. Абнер разбудил Императрицу и встретился с ней в открытую много лет назад. «Я разрушу твою империю, — сказал он ей. — Я просто подумал, что лучше, чтобы ты знала, это будет честно». Она восприняла весть спокойно, чуть ли не обрадовавшись, и дала ему свое согласие. При одном условии — он должен был загодя предупредить ее о начале крушения, чтобы она могла проснуться и увидеть все собственными глазами. И теперь Язон хотел узнать, когда Дун собирается сказать ей об этом. О наступлении конца Империи.
— Еще нет, — ответил Дун. — Мне еще многое нужно сделать. Может, еще столетие-другое.
Чего еще он хочет? Вот уже несколько сотен лет он рассылает корабли с колонистами во все концы вселенной. Но все свои надежды он возлагал на корабли, которые отправятся в путь сейчас.
— Я совершаю эксперимент над человечеством, — произнес Язон. — Я обрежу нити, связывающие звезды, и позволю каждой планете следовать собственным путем. Может, через тысячу лет