Рис молча закрыл книгу.
К этому времени вся деревня — а не только прихожане — собралась на дороге, чтобы без помех наблюдать за их ссорой.
— Ах!.. — воскликнула Кора, стоявшая в нескольких шагах. — Это так романтично!
— Чепуха, — прошептал Деррил. — Будет еще не то, когда я поведу вас на экскурсию по пустоши. Тут есть древние надгробия и проклятые руины… Это мистическое путешествие сквозь время.
— Неужели? — нежно проворковала девушка.
— Ничего тут нет романтического! — взвизгнула Мередит, нервно приглаживая волосы. — Только наглость и нахальство! Не говоря уже о том, насколько это оскорбительно.
— Оскорбительно? — переспросил Рис. — Почему?
— Потому что мне предлагают руку как дар судьбы, несмотря на мое отношение ко всей этой идее! Просто потому, что мой… так называемый поклонник не умеет себя вести! Кора, возможно, в ваших глазах это романтично, но с моим представлением о романтике не согласуется!
Рис склонил голову к плечу.
— Так вот в чем проблема! — воскликнул он. — Тебе не хватает романтики?!
— Я не это сказала.
— Но имела в виду. Ты хочешь романтики. Хочешь, чтобы за тобой ухаживали. — Он поглядел на горизонт, тихо присвистнул и пробормотал проклятие, которое вряд ли можно было найти в молитвеннике. — Ну… я не слишком в этом преуспел.
— Как обидно! — язвительно ухмыльнулся Гидеон.
Окончательно разозлившись, Мередит переводила взгляд с одного мужчины на другого.
— Послушайте оба! — закричала она. — Я вообще не желаю выходить замуж! Гостиница — это сердце деревни. А мое сердце принадлежит гостинице.
— Знаю, — кивнул Рис. — Поэтому я обязан пристроить крыло к «Трем гончим». И со временем здесь появится конюшня с почтовыми лошадьми.
По толпе пробежал шепоток.
Рис же, повысив голос, чтобы слышали все, продолжал:
— Будет много работы. За которую я щедро заплачу. С помощью миссис Мэддокс я намерен обеспечить благосостояние не только гостиницы, но и всей деревни.
— Прошу прощения, — процедил Гидеон, — но я уже долгое время занимаюсь и тем и другим. Присматриваю за гостиницей и за деревней. С помощью миссис Мэддокс. Никому вы здесь не нужны.
— Может, и не нужен, но я уже здесь. И это означает, что деревня больше в вас не нуждается, Майлз.
Толпа притихла.
Краска бросилась в лицо Гидеону.
— Только по с…
— Можете идти, мистер Майлз, — перебил Рис.
«Но он не может», — хотела запротестовать Мередит. И не важно, нуждалась ли деревня в Гидеоне. Главное, что Гидеон нуждался в деревне. И дело не только в контрабанде. Хотя он стал взрослым, в душе его по-прежнему жил одинокий мальчик, жаждавший семьи, дружбы, приязни. Он не верил, что когда-нибудь сможет все это найти. И если Рис загонит его в угол… Трудно сказать, на что он решится.
Рука Гидеона легла на рукоять пистолета за поясом брюк. Указательный палец выбивал зловещий ритм.
— Гидеон, нет! Ты лучше, чем хочешь казаться.
— Разве? — Он бросил взгляд на Мередит. — Что ж, пусть решает Мерри. Она лучше знает, в ком нуждается деревня. В ком, Мередит? В лорде? Или во мне? Похоже, это место недостаточно велико для нас обоих.
Ох, как же он мог поставить ее в такое положение?! Теперь на нее смотрела вся деревня. И сейчас не время колебаться или выказывать неуверенность.
Мередит прерывисто вздохнула и сцепила руки, чтобы не дрожали.
— Эта деревня нуждается в гостинице, — заявила она. — В респектабельном заведении, которое могло бы принимать гостей из высшего общества. Люди могут приходить и уходить. Но дорога, на которой мы стоим, всегда будет здесь. И это — наше единственное богатство. По дороге путешествуют те, кому есть где потратить деньги. Мы все должны быть готовы их обслужить.
Многие из собравшихся закивали.
Мередит указала на Риса:
— Он необходим нам, чтобы оплатить пристройку крыла к гостинице. А мистер Майлз будет поставлять нам товары и продукты. И нам потребуется каждый сильный и готовый трудиться мужчина. — Понизив голос, Мередит повернулась к Рису и Гидеону: — Джентльмены, если эта деревня недостаточно велика для вас обоих, предлагаю начать работу по ее расширению.
Повернувшись, она быстро зашагала к гостинице.
— Как долго? — спросил Гидеон, догнав ее и схватив за локоть. — Как много времени займет строительство?
Она в задумчивости посмотрела в небо.
— Не знаю… Месяца два, наверное.
— Два месяца?
— Возможно, чуть больше или чуть меньше.
— Прекрасно, — прошипел Гидеон. — Поскольку я знаю, как это важно для тебя, даю два месяца. Но позаботься, чтобы потом твой лорд убрался отсюда. Или, Мередит, клянусь Богом… — Его глаза приобрели цвет ружейного металла. — Или я убью его.
Развернувшись, Гидеон пошел к конюшне. Мередит смотрела ему вслед, ничуть не сомневаясь, что он выполнит угрозу. Когда он исчез в конюшне, к Мередит подошел Рис.
Положив руку ей на талию, он проговорил:
— Рад слышать, что все улажено. Вот и хорошо. Майлз будет присутствовать на свадьбе.
— Что?! — изумилась Мередит. «А может, Рис был серьезно ранен в голову во время войны?» — подумала она.
— Два месяца? Именно так сказал Майлз, верно? Что ж, мы поженимся через два месяца. В следующем будет сделано второе оглашение, а потом, еще через месяц, — третье. Можно будет пожениться в то же воскресенье.
Мередит со вздохом проговорила;
— Повторяю в десятый раз: я не соглашалась выходить за тебя. И разве ты не расслышал Гидеона? Он пообещал тебя убить.
— Пусть пытается. — Рис презрительно фыркнул.
— Ты просто невозможен!
— Да, ты уже говорила.
— И… и безумно меня бесишь.
— Не забудь, я несокрушим. И помни: я твой будущий муж.
Они приблизились к гостинице, и Рис, оглядев толпившихся во дворе людей, добавил:
— Теперь вся деревня знает об этом, так что можешь привыкнуть к мысли о свадьбе. Ну а пока я попытаюсь быть как можно более романтичным. — Он взял Мередит за руку, поднес к губам и припал поцелуем к ее пальцам.
Несмотря на все попытки сохранить на лице неодобрительное выражение лица, Мередит мгновенно растаяла.
— Не хочу, чтобы за мной ухаживали, — пробормотала она совершенно неубедительно. И шепотом добавила: — Убирайся ко всем чертям!
— О, я уйду. — Рис отступил, широко улыбаясь. — Да, я уйду. Но обязательно вернусь. С цветами.
Глава 12
За три недели ночевок на пустоши Рис научился наслаждаться ночным уединением.
В армии вокруг него всегда были люди. Хотя офицеры спали в палатках, он всегда чувствовал, как со всех сторон на тонкие стенки давят тела спящих. И слышал храп, кашель, слышал, как солдаты ворочаются с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее и поскорее заснуть. Тогда его это не беспокоило. Все лучше, чем остаться наедине с воспоминаниями, которые были куда ужаснее, чем грубые звуки, издаваемые солдатами.