родителя и его бешенный темперамент, с малых лет уяснила, что в этот период самое лучшее — прикинуться милой дурочкой и дать отцу спустить пар, а уж потом вести диалог.
Длинное, ниже колен платье со скромным вырезом лодочкой, немного открывающим ключицы, и рукавами-фонариками нежно-персикового цвета казалось скромным и закрытым, однако, идеально подчеркивало безупречную осанку, красивую большую грудь и тонкую талию. Так, что даже отец отмечал, какой ладной красавицей стала его дочь.
— Случилось, — мужчина повторно пробежал из одного конца гостиной в другой, сжав кулаки, и с ненавистью поглядел в сторону одного из антикварных стульев, окружавших большой овальный стол.
Желание схватить и хорошенько треснуть им об пол, так, чтобы ножки переломились и весь он рассыпался в труху, буквально жгло душу, требуя выхода.
— И? — осмелилась подать голос послушная дочь.
— Грас! — не сказал, рыкнул возмущенный мужчина.
— Райдэн? А что у него не так? — ни дать, ни взять. Идеальное личико весьма достоверно изобразило удивление.
— У него ВСЁ так, — вновь рявкнул Борсов. — Всё прекрасно! Но не у меня! Эти неугомонные компьютерщики, нанятые им два месяца назад, никак не угомонятся. Всё роют и роют под меня.
— У тебя проблемы?
— Нет, родная, у НАС! — на выдержав, Грас всё же подлетел в приглянувшемуся стулу и от души пнул его ногой, спуская пар. Потом еще раз. И еще. Остановился. Резко обернулся к дочери, внимательно её осмотрел, и уже спокойнее выдал. — И прекращай разыгрывать святую простоту! Вот с Грасом можно, даже нужно. Но не со мной. Я твою хитрую натуру знаю идеально. Как-никак, сам воспитывал.
— Ну, ладно, — тут же хмыкнула интриганка, развалившись в кресле и закинув ногу на ногу. — Что от меня требуется?
— Всё элементарное — просто! Он же тебе нравится?
— Э-э, да, хороший волчок, карманным сделать, конечно, вряд ли получится, силён, но мальчик аппетитный, — заправив выскочивший из идеальной причёски локон за ухо, выдала юная волчица. И чуть погодя с ухмылкой добавила. — Смотрит на меня голодным взглядом, но держится. И расстояние соблюдает.
— Сэйла, время поджимает. Мне нужны результаты! Никакого расстояния быть не должно! Соблазни, очаруй, запудри мозги. Соврати, наконец! Не мне тебя учить.
— Я постараюсь, отец.
— Нет, дорогая, если хочешь и дальше кутить по казино, пропадая ночами напролет со своим дружком Ашиком, ты не постараешься, а добьешься результатов! И не смотри на меня так. Не думала же ты, что я не знаю о вашей связи?
— А…
— Оставишь этого оборотня любовником. Обещаю даже прикрывать вашу связь, когда поженитесь с Грасом.
— Я всё сделаю.
— Умница моя.
Глава 20
МИЯ
Из небытия в реальность меня возвращает вода, сумасшедшим потоком обрушивающаяся с неба на голову и тело. Заливающая глаза, рот, уши и в первые минуты дезориентирующая, и до ужаса пугающая. Дергаюсь, как ужаленная, со сна кажется, что я так и продолжаю плыть в реке, не достигнув берега.
Грязь, в которой барахтаюсь, потому что земля превратилась за это время в одну сплошную жижу, облепляет тело, забивается под ногти, засыхает в волосах. Чувствую, как резко замерзаю, потому что совершенно не одета, но вставать до ужаса лень. Да и не особо получается. Ноги и руки нестерпимо ноют и гудят от усталости и ссадин, а в давно пустом желудке так жалобно урчит, словно мой малыш плачет от голода.
Сил нет. Совсем. Чувствую себя измученной и полностью разбитой.
Появись сейчас хоть кто-то из стаи Жуха и Джеба, я лишь ногой дернуть смогу в попытке уползти. Но на этом всё.
Надо укрыться.
Ставлю мысленную задачу, вспоминая, как перед самой потерей сознания слышала волчий рык и вой. И преодолевая собственное «не могу», потихоньку отползаю в сторону огромной ели, растущей на пригорке и образующей корневой системой милый шалашик.
Нельзя сдаваться. Нужно защитить малыша. Двигайся, Мия.
Командую самой себе, потому что Серебрянка до сих пор не пришла в себя, выложившись на пределе возможностей.
Мне несказанно везет. По пути натыкаюсь на довольно большой черничник и, кое-как промыв руки под непрекращающимся ливнем, спешно обрываю все ягодки до одной. Луна-матушка, я настолько голодна, что совершенно забываю о правилах приличия и о том, что заталкивать еду в рот кучей нельзя.
И кушаю, кушаю, кушаю.
Хорошо.
Обобрав всё кроме последнего кустика дочиста, выдираю его и прихватываю с собой в запримеченный ранее шалашик. Передвигаюсь практически на четвереньках, вставать не пытаюсь. В новом «жилище» уже значительно медленнее и спокойнее доедаю такую ценную находку.
Я почти сыта и счастлива уже от того, что меня, наконец-то, оставили в покое. Не знаю, как и почему, и ломать голову желания не возникает. Не догнали — и замечательно. Потеряли — просто прекрасно. Устала. Свернувшись калачиком, чтобы было теплее, на минутку прикрываю глаза, и сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий, восстанавливающий сон.
Сколько пребываю в безвременье, не знаю. Но мне хорошо. Порой кажется, что слышу вой волков, шум драки, голоса мужчин. Где-то вдалеке, как помехи. Отмахиваюсь от них, стараясь не накручивать себя и не нервничать. Я сплю, остальное подождет, раз не будят.
В какой-то момент мерещится запах Райдэна, терпкий, пронизывающий, с нотками перца и черной смородины. Он щекочет нос, дразня не только меня, но и Серебрянку. Та тоже сонно ворочается в груди и довольно урчит. Улыбаюсь, не открывая глаз. Какой безумно-приятный самообман. Мираж, согревающий душу и сердце, дарящий надежду на счастье и покой, наполняющий тело энергией и желанием двигаться дальше.
Открываю глаза, потому что опять хочу есть. И пить. Прищуриваюсь, выглядывая через многочисленные корневые щели «шалаша», и по внутренним часам понимаю, что день хорошо перевалил на вторую половину.
Солнце светит ярко, пригревает, о дожде напоминает лишь насыщенный озоном воздух. И тишина, с каждой минутой, что я её слушаю, всё сильнее обнадеживает, а настроение поднимается выше и выше.
Я не чувствую посторонних.
Выдает Серебрянка, подобравшись к самой границе перевоплощения.
Прекрасно.