Читать интересную книгу От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Пьер Буассонанд

Таким образом, каждое большое имение представляло собой отдельный самодостаточный организм, способный обеспечить потребности одного феодала-землевладельца. Феодал вел жизнь воина и главы государства. Его общественная роль «наследственного жандарма », которая позволяла ему вести в значительной степени паразитическое существование, оставалась возможной лишь благодаря тому, что он владел землей и раздавал ее в качестве феодов и наделов. Феоды давали ему военную силу, а наделы экономическую. В конечном счете феодальная система опиралась на порядок, который в обмен на защиту, часто иллюзорную, отдавал трудящиеся слои общества на милость его праздным слоям, а землю не тем, кто ее обрабатывал, а тем, кто сумел ее захватить.

ГЛАВА 2 Экономический и общественный порядок в сельских областях Запада в раннефеодальную эпоху

Рядом с меньшинством, которое владело землей, существовали миллионы людей, не имевших никаких прав собственности: именно в таком положении оказалась огромная масса сельского населения Запада. Почти непреодолимая преграда отделяла их от сословия землевладельцев. Все крестьяне в большей или меньшей степени были зависимыми людьми ( hцrigen, как говорили в Германии), все они считались просто орудиями для эксплуатации имения-виллы ( villa ), потому и назывались вилланами, все считались ничего не стоящими с общественной точки зрения, их уважали только за их экономическую ценность.

Однако не все крестьяне относились к одной и той же категории. Среди них были свободные и полусвободные земледельцы, которые отличались от крепостных и последних рабов. По одну сторону были, если пользоваться французскими терминами, свободные вилланы ( villains francs ), а по другую крепостные вилланы ( villains serfs ). Это деление в различных вариантах существовало на всем Западе, кроме Англии, где после нормандского завоевания все вилланы стали одинаково крепостными. Но в Германии свободным вилланам соответствовали свободные земледельцы, называвшиеся freien landsassen, freie hintersassen, и полусвободные крестьяне, вероятно потомки вольноотпущенников -lites предыдущей эпохи ( halb freien, meier ). В Эльзасе такие же крестьяне - держатели наделов, которые получали землю в аренду и назывались censitaires от названия своей арендной платы cens, упоминаются также и под названием coloni ( landsiedeln ). Они по своему положению немного похожи на нидерландских laeten, испанских villanos, pecheros и juniores и итальянских coloni sedentes, meinentes и fictaiuoli. Во Франции они составляли очень многочисленное сословие крестьян-земледельцев и назывались roturiers ( ruptuarii ). Обычно их объединяли с крепостными под общим названием вилланы ( villain rustici, pagesii, nativi ) или подданные ( homines de potestate, hommes de paeste ), но их отличали от крепостных, добавляя слово franc, то есть «свободный». Отличительными признаками свободного виллана были, во-первых, личная свобода и, во вторых, наличие у него договора на аренду предоставленной ему земли. В принципе он был таким же свободным человеком, как дворянин, но на деле его свобода была сильно ограничена. Некоторые вилланы, например кастильские juniores, сохранили право менять место проживания, но большинство не имели права покинуть свой надел без разрешения господина. Вилланы не имели ни одного из тех политических прав, которые отличали дворянство от других сословий и возвышали его над ними. Только в очень редких, исключительных случаях кто-то из вилланов получал во владение феод или был посвящен в рыцари. С точки зрения высших сословий между крестьянином-арендатором, даже если он был свободным человеком, и дворянином-землевладельцем не было ничего общего. К свободным и крепостным крестьянам они относились с одинаковым презрением. На практике свободный виллан был почти так же прочно, как крепостной, прикреплен к тому общественному положению, в которое Судьбе было угодно его поставить.

Но все же земля свободного виллана была на одну ступень выше в общественной иерархии, чем земля виллана-крепостного. У свободного было преимущество - договор, которого никогда не имели крепостные. Надел свободного был отделен четкой границей от феода, но не менее четкая граница отделяла его от надела крепостного виллана. Как и феод, надел свободного виллана был у своего хозяина только в пользовании, а настоящим его собственником оставался господин. Некоторые земли - например, в Германии - предоставлялись в полную собственность и без обязанности нести военную службу. Обычно свободные вилланы возделывали свои наделы согласно подлинным или мнимым договорам, носившим разные названия - baux а cens, prйcaires, mainfermes, champarts и comptants, условия которых могли сильно различаться в разных случаях. Иногда земля предоставлялась на определенное число лет или пожизненно, иногда в наследственную аренду. Иногда виллан по договору становился почти полным собственником своей земли: такой была в Лангедоке постоянная аренда, называвшаяся locatairie perpйtuelle, в Лимузенской марке mйtairie perpйtuelle, в Бюже, Савойе и Дофине albergement, на севере Франции и в Бельгии mainferme, в Ниверне и Оверни bordelage, а в Нормандии - феодальная ферма ( flefferme ). И наконец, существовали арендные договоры, которые связывали владельца и фермера более тесной связью - обеспечивали фермеру не фиксированную арендную плату - cens, а меняющуюся долю ( champarf ) от годовой продукции хозяйства виллана. Когда владелец поместья приглашал на свою землю крестьян, готовых расчистить ее от леса, он заключал с ними нечто вроде договора об аренде, которая в этом случае называлась hostise; как и в случае champart, он устанавливал для себя меняющуюся арендную плату ( cens ) за предоставленную землю или дом. Все разновидности вилланских арендных договоров можно объединить в две большие категории. Некоторые из них - prйcaires, emphythйoses, fieffermes, censives, comptants - гарантировали землевладельцу фиксированную арендную плату и истинное владение землей. Другие - champ arts и hostises - обеспечивали ему определенную часть дохода, как современная испольщина ( mйtayage ).

Свободные крестьяне, которые возделывали эти земли, не были обязаны за это оказывать их владельцу почет или нести для него сторожевую службу, но должны были выплачивать ему часть своего дохода в виде фиксированной или меняющейся арендной платы, которая обычно в первом случае называлась cens (по-немецки zins, по-испански pecho, по-итальянски fitto ), а во втором champart. Они не были землевладельцами в строгом смысле этого слова: в большинстве случаев земля была у них в бессрочном пользовании; если пользоваться средневековой терминологией, они имели собственность на пользование, но не полную или прямую собственность. В некоторых краях - например, в Эльзасе - крестьянин получал прибыль от улучшений в обработке земли ( jus palae, что значит «право лопаты»), если считалось, что их осуществил именно он. Во Франции complanteur совместно с собственником владел землей, на которой разбил свои посадки. Первоначально земля виллана была только пожизненно арендуемым неотчуждаемым наделом, но вскоре договоры и обычаи превратили крестьянской надел в такое же наследственное владение, как дворянский феод. Виллан был настоящим собственником своей земли, несмотря на повинности, которыми был обременен. Большинство свободных вилланов Запада могли передать наделы своим детям как настоящее наследство, заплатив только налог, который во Франции назывался double cens, relief rachat, mortaille, в Испании luctuosa, в Нидерландах и Германии mortuarium, besthaupt или vinicopium. Этот сбор платили наследники, когда вступали во владение наследством. Землю свободного виллана можно было и отчуждать, уплатив за это другие налоги ( lods et ventes ). Виллан имел право делить ее на любое число частей и обрабатывать как желал, если не был обязан платить champart со своего урожая. В большинстве случаев ему был выгоден фиксированный размер налогов, которые можно было собирать только в установленное время; они состояли в основном из продуктов, выращенных на его земле, и расходы по их сбору господин брал на себя. Дополнительные денежные сборы были малыми. Отдав господину арендную плату деньгами ( cens, oublies ) или натурой ( champarts, agriers, terrages ), виллан оставался законным владельцем оставшейся части своего дохода.

Среди вилланов были даже арендаторы с большими привилегиями. Такими были свободные вилланы -censitaires монастырей и церквей, которых называли laeten, cerocensuales, homines ecclesiastici, homes de sainteur в Германии и Франции и abadengos в Испании. Такими же были censitaires правителей, например испанские realengos. Основная масса сельских жителей завидовала им. Их арендная плата была меньше, и оттого, что в нее входил воск для церковных свечей, эти арендаторы получили название cerocensuales (на латыни это значит «облагаемые восковым налогом». - Пер. ) Они выполняли мало полевых работ, при вступлении в брак платили только легкие налоги и были не только свободны от требований светского господина, но и лучше защищены от войны и голода. Но большинство свободных вилланов, хотя и носили звание свободных людей и были свободны от предписаний договора и обычая, не имели ни права носить оружие для самозащиты, ни, как правило, возможности поменять место проживания или сменить господина. Они были отрезаны от политической жизни общества, потому не имели по-настоящему действенных гарантий против угнетения. Господин не обладал «полным правом пользования» такими вилланами - это признал в XIII в. знаменитый юрист Пьер де Фонтен. Но ничто, кроме совести господина, не гарантировало виллану, что тот не будет злоупотреблять своими правами сеньора. В спорах между господином и вилланом единственным судьей был Бог. Если феодал по своему произволу брал дополнительные налоги со свободного крестьянина, это было только моральным проступком - нарушением заповеди «не укради», которое губило душу господина. Но что эта угроза значила по сравнению с требованиями себялюбия или алчности? Против произвола феодалов не было никакого средства. Поэтому случалось, что свободный виллан, несмотря на обычай, часто был обязан выполнять для господина те или иные работы, платить ему налог натурой, монопольные сборы, пошлины - все множество грабительских поборов, которые в то время называли вымогательством, maltotes, дурными обычаями, и вынужден был терпеть огромное число злоупотреблений, которые время в конце концов узаконивало и которые еще больше увеличивали обязанности свободного арендатора.