Самооправдание — это привычка, поэтому нужна сила воли, чтобы от нее избавиться. При этом человек не только должен научиться не оправдываться перед другими, но и внутри себя иметь правильный духовный настрой. Ведь будет еще хуже, если человек, ничего не возражая вслух, в душе будет сохранять убежденность в том, что с ним поступили несправедливо. Если он что‑то скажет в свое оправдание, то ему могут на это возразить, объяснить ситуацию, и он поймет, что ошибался. А если же он ничего не скажет вслух, но при этом будет думать: «Я знаю, что я прав, но я промолчу, потому что я выше этого», — он так и останется в заблуждении.
Если мы в этой жизни ищем оправдания своим поступкам и боимся укоров, это значит, что мы еще не свободны от мирского духа и что наша печаль вызвана не раскаянием, а человекоугодием, которое отравляет и душу, и тело.
Пока христианин не познает своего ветхого человека, он не стяжает смирения, а потому не сможет выйти на духовную орбиту и останется на орбите мирской. Тот, кто имеет о себе правильное представление, смиряется, а к человеку смиренному непременно приходит Божия благодать. Чем больше кто‑то преуспевает в познании самого себя, тем больше находит в себе изъянов. И так сам человек смиряется, однако рука Божия его возносит. И когда человек, наконец, до конца познает себя, смирение делается его неизменным состоянием, и благодать Божия находит постоянное пристанище в его сердце. Гордость ему уже не грозит. А вот тот, кто не трудится над собой подобным образом, беспрестанно добавляет к своей душевной грязи все новую, наваливает большую мусорную кучу, некоторое время гордо красуется на ее вершине, а потом кубарем катится вниз.
Если человек хочет иметь душевный покой, он должен всем сердцем принять слова Христа: «Без Мене не можете творити ничесоже». Нужно разочароваться в самом себе и уверовать в силу Божию. Отчаявшись в себе — в хорошем смысле, — человек обретает Бога. «Все упование мое на Тя возлагаю»[3]. Даже высокодуховные люди не могут быть совершенно спокойны за свою жизнь, поэтому все свои надежды возлагают только на Господа. Они уповают на Бога и не доверяют своему «я», потому что уверенность в самом себе приносит человеку лишь духовные беды. Самоуверенность — наш злейший враг, потому что, когда мы этого не ждем, она безжалостно до основания разрушает то, что мы построили, и оставляет нас, несчастных, без крова. Самоуверенный человек связан по рукам и ногам и бессилен что‑либо сделать или же воюет в одиночку. Разумеется, он терпит неудачу и бывает побежден врагом. Часто милостивый Господь очень мудро позволяет нам уразуметь и Его Божественное вмешательство, и тот крах, который мы потерпели из‑за своей самоуверенности. Рассматривая и анализируя все, что с нами происходит, мы накапливаем опыт, становимся внимательнее и духовно преуспеваем.
Самоукорение
— Самоукорение помогает нам в духовной борьбе?
— Да, но тут нужна рассудительность. Например, человек просто может сказать себе: «Ах, я дурак!» Однако укорять себя надо со смирением, чтобы посрамить диавола, и с мужеством, а не с чувством безнадежности. Нужно самоукорение, а не отчаяние. Если человек убежден, что он не творит никакого добра, если он отчаялся — в хорошем смысле слова — в себе, в своем «я», если он искренне полагает, что своими деяниями он всего лишь добавляет к нулям нули, но при этом он продолжает свою духовную борьбу с упованием на Бога — это свидетельство того, что он достиг духовной зрелости. Такого человека Благой Господь помилует и впереди плодов его усердия — «нулей» — поставит единицу, тем самым подняв их в цене и сделав их обладателя духовным богачом. Смиренное настроение разочарования в себе — источник духовного здоровья.
Сатанинские учения
Сейчас на нас со всех сторон дуют различные духовные ветры. С востока — всяческие оккультные религии: индуизм и другие, с севера — коммунизм, с запада — целый ворох различных учений, с юга от африканцев — колдовство, магия и всякая другая зараза. Ко мне приехал как‑то раз один юноша, сильно потрепанный этими ветрами. Мы довольно долго беседовали, и в конце я посоветовал ему: «Тебе надо найти духовника и исповедаться. И пусть он помажет тебя святым миром, потому что ты отрекся от Христа. Это помазание поможет тебе сейчас, когда ты делаешь первые шаги в духовной жизни». Бедный парнишка плакал и просил меня: «Помолись обо мне, отче, я не могу выбраться из этой трясины, мне промыли мозги. Я знаю, что к тебе я попал благодаря молитвам моей матери». Несчастные дети! Их по рукам и ногам связывают всеми этими учениями и приводят в полную негодность. Потом их охватывает страх, и они пытаются заглушить душевную тревогу алкоголем, наркотиками и т. п. Из одной бездны — в другую. И как такая молодежь может прийти ко Христу? Что им поможет, если они говорят, что «Церковь отжила свой век»? Как только услышишь такое от человека, сразу понимаешь, к какому взаимопониманию с ним можно прийти! Но все же те юноши, у которых есть благое произволение, могут получить помощь и стать членами Церкви.
Свобода
Для того чтобы не оступиться на горке мирских соблазнов и не скатиться вниз, удалившись от Бога и наполнив свою душу смятением, дети должны постоянно прибегать к помощи старших, особенно в критическом подростковом возрасте. Они должны почувствовать необходимость послушания, понять, что в покорности родителям сокрыта их собственная польза, — и тогда они будут охотно им подчиняться и уверенно ориентироваться в духовном пространстве.
Подумайте о том, как ограничена свобода маленького ребенка. Девять месяцев он проводит в тесной материнской утробе. Новорожденного пеленают и кладут в колыбель. Через пять–шесть месяцев его сажают за высокую сетку. Подросшему ребенку запрещают выходить из дома одному, чтобы не свалился с лестницы, не ударился и т. п. Ведь если ему предоставить свободу, он упадет и расшибется или поранится. Все это нужно для того, чтобы обезопасить ребенка. На первый взгляд, мы таким способом лишаем его свободы, однако без этого с момента его появления на свет его жизнь подвергалась бы опасности. Но маленькие дети не понимают, что ограничения — это вынужденная мера. И когда подрастут, тоже не хотят понимать, как важны для них ограничения, уже иного рода, и поэтому рвутся к свободе. Но что это за свобода? Возможность беспрепятственно покалечиться? Такая свобода гибельна для детей. Они должны понять, что пока не закончат учебу и не получат диплом, пока не станут зрелыми людьми — чтобы быть такими, как должно, — они нуждаются в ограничениях. Ведь бывает достаточно одного падения, чтобы искалечиться и погибнуть. Дети должны ощущать ограничение свободы как необходимость, как Божие благословение. Они должны иметь чувство благодарности своим родителям, которые их ограждают, и понимать, что это продиктовано любовью к ним. Никогда отец и мать не ограничивают своего ребенка от злости, даже если ведут себя с ним очень жестко. Если они затягивают гайки слишком туго, то в этом все равно много любви. Они заботятся о том, чтобы дети были дисциплинированными, собранными, а главное, не подвергали себя опасности. Хороший садовник, сажая яблоньку, для верности может привязать ее проволокой к колышку слишком туго и содрать кожицу, однако по милости Божией ранка быстро затягивается. И уж если Бог залечивает рану на деревце, то насколько больше Он заботится о Своем образе и подобии — человеке! Так неужели, если родители «перетянули гайки» и тем нанесли ребенку небольшую рану, Бог его не исцелит?
Современные дети не понимают элементарных вещей. Ну ладно, не понимали, пока были маленькими, когда родители защищали младенцев, ограничивая их свободу «заточением» в колыбельке. Но и теперь, когда они подросли, все равно не понимают, что им по–прежнему нужно своего рода «заточение», т. е. некоторое ограничение свободы. Они не видят необходимости такого ограничения, хотя им нужно понять, что без этого они не станут хорошими людьми, умными и зрелыми. Родители должны «связывать» детей, как садовник подвязывает и огораживает молодое деревце — не для того, чтобы ограничить его рост и погубить его, а для того, чтобы его не сломал ветер, не обгрызли зайцы. Однако что делают некоторые дети? Бегут, как сорвавшийся с привязи теленок, и думают, что обрели свободу. А что в итоге? Или затянут у себя на шее свою оборванную веревку, или упадут в пропасть, или попадутся в лапы волку… Маленькие бунтари рвутся к свободе, не понимая, куда она их заведет. Куда привела наших детей эта якобы свобода, которой добились европейцы? Сколько раз у меня просили помощи несчастные молодые парни, разрушенные вином и наркотиками, но как им всем поможешь… Мне удалось спасти одного–двух, но душа‑то за всех болит. Они разрушают и самих себя, и своих родителей. Поэтому дети обязательно должны осознавать необходимость для них ограничения, и быть благодарны своим родителям, которые не дают им полной свободы, и понимать, что если на них «давят» чуть–чуть сильнее, чем надо, то это делается из любви к ним.