Читать интересную книгу Пропавшая улика. И на восьмой день - Эллери Куин

— Нет, Ричард. Это точный дубликат исчезнувшей наволочки. Я видела ее много раз и говорила миссис Хамфри, как она мне нравится.

— Тогда причина в том, что мы с ней сделали. Возможно, расположение отпечатка?

— Насколько я помню, он находился именно там, где я попросила мистера Кунтцмана поместить его, то есть там, где я его видела.

— Может быть, мы, напротив, что-то не сделали? В конце концов, Джесси, вы видели наволочку при тусклом освещении всего пару секунд. Предположим, на ней был еще один след, который вы не заметили, — грязная полоса, пятно, дырка?

— Очевидно, — вздохнула Джесси. — Вы были не правы, полагаясь на меня. Смотрите, во что я вас тянула.

— Давайте не будем обсуждать, кто кого во что втянул, — поморщился Ричард Квин. — Эйб наверняка готов меня задушить…

— Ты ведь не приставлял револьвер к моему виску, Дик, — заговорил Эйб Перл. — Я просто пытаюсь представить себе, что будет дальше. Думаешь, Хамфри поднимет шум?

— Исключено.

— Он в состоянии здорово подпортить нам жизнь.

— Он не может себе этого позволить, Эйб. Меньше всего Хамфри хочет доводить дело до полномасштабного расследования. — Инспектор вскинул голову. — Знаешь, наша затея была не совсем зряшной. Она подтвердила два важных момента. Во-первых, Хамфри действительно заменил в ту ночь грязную наволочку чистой, иначе он бы не заметил несоответствия. Во-вторых, он не уничтожил грязную наволочку, так как был готов поверить, что мы ее нашли. Мы еще не побеждены!

Джесси уставилась на него:

— Вы говорите так, Ричард, словно намерены продолжать это?

— Конечно, я намерен продолжать, Джесси. Как я могу теперь остановиться, когда мы практически обратили его в бегство?

Джесси засмеялась. Что-то в ее смехе встревожило старика, и он быстро шагнул к ней. Но она перестала смеяться так же внезапно, как начала.

— Простите, Ричард. Просто мне это показалось забавным.

— Не вижу тут ничего забавного, — проворчал он.

— Простите. — Она коснулась его руки.

— А разве вы не собираетесь продолжать Джесси?

Ее рука опустилась.

— Не знаю, Ричард. Я так устала…

* * *

Возвращение в Нью-Йорк было тяжелым для обоих. Ричард Квин казался подавленным, разочарованным и сердитым — у Джесси так болела голова, что она не пыталась анализировать его состояние. Высадив ее на Семьдесят первой улице и пообещав поставить машину в гараж, он уехал, не сказав больше ни слова.

Джесси ворочалась в кровати всю ночь. Аспирин не помогал, а нервное напряжение вызывало покалывание и зуд. Ближе к утру она приняла секонал и погрузилась в тяжелый сон. Проснувшись от шума падающих предметов, Джесси обнаружила, что часы показывают без пяти минут полдень, и Глория Сарделла бросает сумки и чемоданы на пол гостиной.

Господи, подумала Джесси, ведь сегодня 30-е! И тогда она приняла окончательное решение.

— Я уезжаю домой, Ричард, — сообщила Джесси по телефону.

— Значит, вы приняли решение. — Он умолк. «Неужели все кончится таким образом?» — подумала Джесси.

— Решение пришло само собой, — сказала она, пытаясь говорить беспечным тоном. — Я напрочь забыла, что Глория возвращается 30-го. Очевидно, я утратила ощущение времени… Ричард, вы слушаете?

— Да.

— Я почувствовала себя круглой дурой, когда она утром вошла в квартиру. Ведь я могла хотя бы встретить пароход! Конечно, Глория была очень любезна — сказала, что я могу оставаться сколько захочу…

— Почему бы вам не остаться? — У инспектора внезапно запершило в горле.

— Это было бы несправедливо по отношению к Глории. Вы ведь знаете, какая у нее маленькая квартира. Кроме того, какой в этом смысл? Вся затея была ошибкой, Ричард. — Джесси сделала паузу, но он ничего не сказал. — Думаю, вчерашний вечер в Тогасе стал последней соломинкой, которая сломала спину верблюдицы. Мне лучше вернуться домой и к своей профессии.

— Джесси…

— Да, Ричард?

— Неужели мы должны обсуждать это по телефону? Конечно, если вы больше не желаете меня видеть…

— Что за глупости вы говорите!

— Тогда могу я отвезти вас в Роуэйтон?

— Если хотите, — пробормотала Джесси.

* * *

Ричард Квин вел машину так медленно, что рассерженные водители сигналили им всю дорогу до Коннектикута.

Иногда он говорил о деле.

— Прошлой ночью я не мог заснуть и стал перечитывать письменные рапорты ребят о слежке за Хамфри. Я заметил одну деталь, которая тогда не казалась примечательной. В пятницу утром, когда жену Хамфри забрали из санатория Дуэйна, в рапорте сообщалось, что его шофер рано утром уехал из города, сидя за рулем большого лимузина. Помните, как Элизабет Карри сказала, что миссис Хамфри увезли в большом частном лимузине? Очевидно, Хамфри послал Каллама в Нью-Хейвен, а сам остался в городе, чтобы отвлечь наше внимание. Должно быть, Каллам подобрал по дороге двух сиделок и поехал в санаторий. По крайней мере, это возможно. Я собирался заняться этим сегодня.

— Ричард, вы должны были предупредить меня. Не следовало вам тратить время попусту, я бы и сама отлично добралась домой.

— Это может подождать моего возвращения, — быстро сказал он.

— Что вы намерены делать — надавить на Генри Каллама?

— Да. Если я смогу узнать у него, где Сара Хамфри…

Но большую часть дороги оба молчали.

В Роуэйтоне инспектор отнес чемоданы Джесси в коттедж, починил протекающий водопроводный кран в кухне, восхитился ее цинниями, выпил предложенную чашку кофе… Но все это носило прощальный характер, и у Джесси снова заболела голова.

«Я не хочу помогать ему!» — твердила она себе.

Ричард Квин отказался от ее предложения отвезти его на железнодорожную станцию в Дарьене, и вызвал по телефону такси. Но в последний момент, когда такси ожидало снаружи, он неожиданно сказал:

— Джесси, я не могу уехать, не… не…

— Да?

— Ну, не поблагодарив вас…

— Не поблагодарив меня? — «Ты перестаралась старушка! — в отчаянии подумала она. — Как женщине вести себя в таких обстоятельствах?» — За что, Ричард?

Старик ковырял ботинком ковер.

— За два самых чудесных месяца в моей жизни.

— В таком случае я тоже благодарю вас, мистер Квин, — сказала Джесси. — Эти два месяца для меня тоже не были безрадостными. — «Блестящий ответ, нечего сказать!»

— Я не имею в виду дело Хамфри. — Он дважды прочистил горло. — Вы стали означать для меня очень многое, Джесси…

— Неужели, Ричард? — «О боже!»

— Очень многое. — Инспектор уставился на ковер. — Я знаю, что не имею права…

— О, Ричард…

— Мужчина моего возраста…

— Вы опять за свое?! — воскликнула Джесси.

— А вы такая молодая и привлекательная…

«Господи! — подумала Джесси. — Только бы желудок не начал булькать, как всегда, когда волнуюсь!..»

— Да, Ричард? — произнесла она вслух.

Но таксист выбрал именно этот момент, чтобы начать сигналить. Ричард Квин густо покраснел, схватил Джесси за руку, встряхнул ее, словно это была вырывающаяся рыба, пробормотал: «Как-нибудь позвоню вам» — и убежал.

Джесси опустилась на пол и заплакала.

«Он никогда не позвонит, — уверяла она себя. — И зачем это ему? Я втравила его в эту историю, а потом сбежала».

В качестве наказания Джесси проглотила две таблетки аспирина, не запивая, и снова стала разбирать одежду.

«Убитые дети… Мой праведный гнев… Правда в том, Джесси Шервуд, — безжалостно говорила она стуча вешалками в стенном шкафу, — что ты безнадежная старая дева, преисполненная безнадежным чувством вины, и не сваливай это на климакс. Ты во многом виновата, старушка. Ты вела себя как безответственная невротичка, завлекая беднягу, пока он не начал чувствовать себя снова молодым, а потом бросила его. Все из-за этой наволочки…»

Когда Джесси вспоминала о наволочке, внутри у нее все сжималось. Она тщетно пыталась не думать о ней. Джесси была уверена, что поддельная наволочка ничем не отличалась от той, которую она видела. Но это было не так. Один взгляд — и Хамфри понял, что перед ним фальшивка. Как он мог догадаться? Что она не заметила или забыла? Может быть, если ей удастся вспомнить это теперь…

Не выходя из стенного шкафа, Джесси закрыла глаза, представляя себе детскую, себя, склонившуюся над кроваткой при свете ночника, подушку, почти целиком покрывающую неподвижное маленькое тельце, наволочку…

Но Джесси не могла вспомнить ничего нового на наволочке. Она вставала перед ее мысленным взором такой же, какой была в ту ночь.

Бросив платье на пол, Джесси направилась к окну, откуда она могла смотреть на свой садик размером с почтовую марку, и села в кленовое кресло с обитой ситцем спинкой. Вьюнки и петуния все еще цвели; на кизиловом дереве краснели ягоды, еще не ставшие пищей для птиц. «Я должна вспомнить это для Ричарда», — думала Джесси.