* * *
Из тюрьмы на мир смотришь по-иному и мир видится по-иному. И если бы заново можно было жить, то Болотаев хотел лишь одно поменять – всегда быть рядом с мамой… Но бывало и так, что она сама прогоняла единственного сына от себя. Пыталась уберечь его. Впрочем, по порядку.
Случилось знаменательное событие. В честь пятидесятилетнего юбилея Мариам Болотаевой было присвоено звание «Заслуженная артистка РСФСР» и выделена двухкомнатная квартира. Собственное жилье впервые в жизни у матери и сына Болотаевых. В эту квартиру и приехал Тота после аспирантуры.
– Как я рада, как я счастлива! – ликовала мать.
Тота этот оптимизм особо не разделял. Конечно, собственное жилье – это отлично. Однако квартира хоть и в новостройке, но на краю города, в микрорайоне. И эту квартиру надо полностью обставить, а какие деньги у провинциальной актрисы в заурядном национальном театре?! Вот и спит Тота на матрасе, на полу. Так это Тоту не тяготит, гораздо хуже другое: за годы жизни в Тбилиси и в Москве он привык свободно одеваться, битловскую причёску иметь. В Грозном такой стиль не приветствуется, а на работу, тем более в нацбанке, куда его мать по блату устраивает, и вовсе надо ходить в строгом костюме и при галстуке.
Рабочий день с девяти утра до шести вечера, а оклад чуть более чем у аспиранта – 110 рублей, хотя должность и называется «заведующий отделом экономических реформ».
Тема женитьбы, которая в последнее время постоянно обсуждалась, теперь отодвинута на некоторое время, ибо, как считает мать, во всем должен быть порядок. Значит, вначале ремонт квартиры, потом мебель, ковры и машина и только после этого – достойная невеста. Правда, есть ещё одно «но». Оказывается, у матери тоже есть долги, и немалые. О своих долгах, понятное дело, Тота и не упоминает. Как профессионального финансиста, мать просит Тоту посчитать время решения всех проблем, исходя из их зарплат.
Тут и финансистом быть не надо. При полной экономии всего и вся нужно лет десять для уплаты долгов. Однако мать с этой задачей решила справиться очень быстро и уже планировала свадьбу сына на следующую осень.
На следующую осень мир, в образе Советского Союза, полностью перевернулся, а Страна Советов и даже советские граждане как бы исчезли… А до этого были серые будни чиновничьей жизни Тоты Болотаева, с редкими всплесками некоей активности.
Как выпускник Финансовой академии, Болотаев изучал расширенный курс банковского дела и даже практику проходил. Однако странная ситуация была в вузах СССР: изучали одно, а на деле – совсем иное. К тому же в целом по стране чехарда, вроде бы перестройка во всём, а на самом деле тяжеленный кризис и даже катастрофа, особенно в финансах. Инфляция, как стало модно говорить, галлопирует.
Отдел у Болотаева новый, вместе с ним всего три человека. «Новых экономических реформ» нет. А работы много. Болотаев напрямую подчиняется директору банка. Директор тоже человек новый, со стороны, вроде добрый, честный человек, но некомпетентный в банковском деле. Говорит, что за должность дал большую взятку и теперь должен возместить свои затраты и Тота будет жить не на одну зарплату, если будет делать всё, что скажет директор. Тота старается, работает по выходным и праздничным дням.
В стране кризис, а в нацбанк деньги текут рекой, и большая часть исчезает в виде льготных и беспроцентных ссуд, кредитов для поддержки малого и среднего бизнеса или разведения кур, отгонного животноводства и так далее.
Конечно, Болотаев денег не видит, но цифры впечатляют, и по прошествии времени он понимает, что какие-то силы вели страну к краху, к развалу. А в тот период сам Тота думал, что, участвуя косвенно во всех этих махинациях, и он должен получить кусок от пирога, тем более что директор об этом уже намекнул. И вот наступил Новый год, а вместе с ним и долгожданные премии: всего двадцать пять рублей. Возмущенный Болотаев рванул к директору.
– А что ты хотел? – удивился тот. – Сразу миллионером стать? Без вызова в кабинет? Ну и нравы!
В тот же день Болотаева вызвали в отдел кадров и предложили написать заявление об увольнении.
Мать Тоты возмущалась, плакала, проклинала на чем свет стоит директора:
– Какая подлость! На Новый год такой подарок! Я этого так не оставлю!
– Может, я уеду в Москву? – о своем выдал сын.
– Что?! Какая Москва?! Тебя женить надо. А работу я тебе найду, ещё лучше этой… И как ты меня одну оставишь?! Я уже старая!
– Ты у меня самая, самая! – обнял Тота мать. – А работу я сам найду, хорошую.
Так и получилось. На Новый год Тота позвонил своему другу, однокласснику Мише Хазину, и между прочим рассказал о своих проблемах. Михаил предложил ему сходить после новогодних праздников к своему отцу – замдиректора объединения «Грознефть», а Болотаев как раз специалист по экономике нефтяной промышленности. К тому же выяснилось, что русскоязычное население, которое в основном работало в «Грознефти», в массовом порядке покидает республику. Так что Болотаев сразу получил должность замначальника планово-экономического отдела и оклад в два раза больше, чем в нацбанке, и работа чистая и честная, спокойная. Правда, пару раз это спокойствие было нарушено. Тоту вызывали в прокуратуру, но вызывали как свидетеля по поводу прежней работы. Особых показаний он не дал, но, видя, с каким рвением правоохранители докапываются до директора нацбанка, подумал, что того точно посадят. Но вышло наоборот, в рост пошёл – вице-премьер правительства.
«Да, хреново, видать, дела», – подумал Тота, но особо не горевал, ибо так получилось, что его начальник отдела неожиданно уехала навсегда в Израиль, и Болотаев стал начальником отдела, и зарплата ещё выше.
Так, помаленьку, и жизнь стала налаживаться, и быт улучшаться. Кое-какую мебель в квартиру Болотаевы купили. Вот только в центре Грозного страсти разгорались. Начались митинги. Чехарда не только на