- Да, я отправил ее в бордель. Заслуженная погибель для той, что предала меня и подставила под угрозу жизнь моей женщины.
Все это время Руднев пытался выцепить мой взгляд и лишь после этих слов – сумел. Я замерла, пораженная шоком.
Пазл в голове не собирался. Не хватало буквально одной детали. Что-то не сходилось, но что именно?
- Вику ты отправил в бордель, - не узнаю свой голос, - а меня решил в психиатрическую больницу?
Это был наш первый диалог за последнее время. Я задала ему вопрос в надежде, что пазл сойдется.
В глазах Руднева полыхнуло что-то схожее с интересом. Я заговорила с ним. А затем он прищурился, жестоко усмехнувшись.
Но сказать ничего не успел. Я пропустила знак Игоря, и Руднев получил второй удар ребром пистолета в висок.
- Закончили. Время на исходе.
- Что ты делаешь? Я задала ему вопрос! – кидаюсь на него.
- Его люди на подходе. Некогда, Аля! – хмурится Игорь.
А затем он дергается и дает знак охране:
- Ты доставил мне хлопот, но у нас с тобой еще есть дела, Руднев. Прикончите его брата.
Глава 38.
Вся ошибка Руднева в том, что он излишне самоуверен. Он думал, что я буду ждать его появления сложа руки. Он считал, что, раз он поднялся столь высоко, ему не угрожает опасность. Предполагал, что до высокой птицы никто не дотянется.
Но он ошибся. Недостаточно подняться высоко, там еще нужно суметь удержаться.
Меня хотят вывести из клуба, но вместо этого я смотрю на Давида и пытаюсь найти решение. Я не понимаю, зачем я это делаю, но чувствую, что так нужно. Я знаю: Давид не причастен к этому. Он не хотел быть в этом бизнесе, его втянул Руднев – вот причина, по которой братья враждовали когда-то.
Руднев сыпется в угрозах. Начинается суматоха. Силы равны. Если я не уйду сейчас – Руднев, возможно, схватит меня вместе с остальными, совсем озверев.
Начинается война, скрытая от всех глаз и камер. Прямо здесь, в клубе, предназначенном для этого.
- Хотя, я сам, - усмехается Игорь и достает пистолет.
В считанные секунды он наводит дуло на Давида. Игорь зазнался, он многого хочет. Этим они были похожи с Рудневым. Он не чувствует опасность, которая уже близко. Нас просто убьют, если сейчас же не убраться.
- Нет, Игорь!
Я думала, что не успею. И ценой этого дня станет смерть Давида. Я бросаюсь прямо на вытянутую руку Игоря. Касаюсь ее своим телом, вышибая воздух из своей груди. Меняю направление оружия, готового выпустить пулю. И тотчас же слышу выстрел. Оглушающий, холодный, болезненный. Слышу его вместе с четко сработавшей системой.
Меня хватают и выводят из клуба через черный вход. На мрачной улице шел дождь, весенний хороший дождь. Здесь нас ждали три машины.
А в голове все также стоит большое крупное тело, падающее ничком – одно сердце остановилось этой ночью.
- Садитесь в первую, Аля Алексеевна, - распорядился охранник.
Уже из машины я наблюдала за изрядно потрепанным Игорем. Он сел рядом со мной на заднее сидение. Вблизи я увидела кровоподтеки и ссадины от потасовки.
Неужели оно того стоило?
Я вспомнила крики Руднева, и мне стало не по себе. Машина дернулась, я обхватила себя руками.
- Мы заберем твоего сына. Мы с тобой станем сильнее.
Его рука сжалась на моем колене. Мне поплохело. Кто мы? Он решил присвоить себе меня и Богдана, чтобы стать сильнее? После всего, что он пытался сделать?
В голове все еще крутился назойливый пазл, который никак не желал собираться воедино.
Мы отдалялись от клуба, а я судорожно искала пробел. Недостающую деталь.
- Сейчас мы двинемся в дом Руднева за ребенком. А остальные машины прикроют нас, уведут хвост Руднева.
Я оглянулась. Игорь был прав: по проспекту на огромной скорости неслись машины. За нами.
- Пригнись, - скомандовал он.
Я молчала, копаясь глубоко в себе. Я не была приспособлена к их миру - меня бросало то в дрожь, то в холод, а спокойствие нарушалось выстрелами, что пробивали стекла автомобилей. Тихо, но страшно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы мчались все дальше и дальше. Вскоре хвост отвели, теперь мы ехали одни по каким-то закоулкам. А мысль, которую я пыталась поймать, теперь уходила под натиском тишины.
- Мы оторвались, Аля. Расслабься.
Но подобно щелчку системы мысль появилась передо мной. Я вскинула голову, устремив взгляд прямо в его глаза. Игорь улыбнулся, словно весь мир в его руках. Вероятно, наследник Руднева - и был его миром.
Давид не солгал – Маяк не их. С совершенной точностью Маяк был обманом Игоря.
- Это ты подослал Маяка?!
Улыбка сползает с его лица.
- Что? Аля, ты о чем?
Я уже не говорю, я кричу ему прямо в лицо и не понимаю, почему я не проснулась раньше.
- Все было ложью! Маяк был от тебя, вот почему он так быстро ушел из участка, - шепчу, пораженная безумной догадкой.
- Глупости, Аля.
- А полицейские… они были подставными. Ты знал, какое имущество отписал Руднев, знал, куда пойдет отчаявшаяся мать!
В считанные секунды лицо Игоря меняется, и я удостоверяюсь в своих догадках.
- Это была ложь!
Я кидаюсь на его фигуру, но в ответ – получаю удар. Сильный. До головокружения.
Как быстро раскрыты карты, как поздно они раскрыты…
- Замолчи. Сейчас мы заберем твоего сына, и ты будешь делать все, что я скажу, - потирает свой кулак.
Прижимаю руку к виску. Очень больно. Перед глазами все плывет, я теряюсь в салоне автомобиля. Спереди сидят двое охранников, говорят по рации с остальными машинами и делают вид, что ничего не видели.
Игорь сильнее. Есть только одно решение, которое может спасти, а может убить. Но так я остановлю машину.
Мы прилично оторвались от слежки Руднева и быстрее доедем до его дома, где наверняка будет ждать подмога Игоря. Наследник Руднева – важное оружие. Но еще Богдан - мой сын, и эта мысль заставляет меня рисковать.
Игорь теряет ко мне интерес. Я молчу, сжавшись в углу машины, но смотрю в одну точку – на руль. Сижу справа, это удобно. Глаза видят четче, зрение возвращается, скоро будет поворот. Дорога, размытая дождем, поможет мне. Улицы пусты, стояла глубокая ночь.
Именно в повороте я бросаюсь вперед, откуда-то возымев огромные силы схватиться за руль и вывернуть его в противоположную сторону. А затем еще и еще, пока не получаю удар от водителя в живот. Меня откидывает назад со страшной болью, но машину уже понесло, и виляния не заканчиваются, а только лишь набирают оборот.
Водитель не справляется с управлением.
- Ты что делаешь?! – орет Игорь.
В одной его руке был пистолет, а другой он вцепился в мои волосы, но нас выкинуло так сильно, что в следующую секунду он приложился головой к стеклу и отключился. Я вцепилась в сидения с бешеной силой, участи водителя мне не хотелось – тот вылетел в лобовое, разбив всю голову. Летальный исход.
Звук битого стекла, крики, сигнализация – все смешалось воедино. Дождливая погода сыграла мне на руку, и даже слишком. Я потерялась в пространстве уже при первом перевороте и молилась, чтобы выжить.
Все произошло быстро. Машина еще покачивалась, крыша ее скрипела и звон падающего битого стекла не прекращался. В салоне воцарилась тишина. Я услышала свое бешеное дыхание, расцепила пальцы от подголовника переднего сидения и услышала звук дождя.
Звук дождя – это хорошо. Значит, я жива. Мы перевернулись несколько раз.
Рядом кто-то захрипел. Это Игорь, он жив. Сердце забилось чаще, нужно выбираться отсюда, но двери заперты, а весь мир перевернулся с ног на голову. В кромешной тьме я ощущала на себе только кровь, но не чувствовала боли. Состояние аффекта?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зато я видела выбитое окно. И полезла туда – на свет уличных фонарей. Я чувствовала себя сломанной, выбираясь из перевернутой машины. Будто меня переехали несколько раз.