- Это противозаконно, - мой голос теряется среди его жестоких слов, - на каком основании? Я просто хотела написать заявление! Немедленно выпустите меня!
- Сейчас приедут те, кому закон не писан, - бросил он тихо, но я услышала.
Что?
Кинув на меня брезгливый взгляд, он смылся со словами, что ему надо сделать один звонок. Меня пробрала дрожь.
Я обратилась к дежурному:
- Пожалуйста, вы же можете мне помочь? Происходит полный беспредел, вы ведь не хотите быть замешанным в этом? – я старалась говорить спокойно.
- Тихо! - шикнул он.
- За мной приедет подруга, позвольте мне сделать звонок!
Вся надежда осталась на Дикую, с которой я так некрасиво попрощалась по телефону.
Но дежурный безучастно копался в своем телефоне. Полное игнорирование моих просьб. Полное равнодушие в моей судьбе. Здесь нет закона. Здесь есть деньги.
Я обреченно села на тонкую скамью. Сердце билось сильно-сильно. Я не хочу в больницу. Не хочу в глубинку. Не хочу быть сумасшедшей.
И я ненавижу Руднева!
- Алло, Игорь Владимирович? – в приемной раздался шепот дежурного.
Я привстала. Этот молодой мужчина, наклонившись, с кем-то разговаривал по сотовому. Он то и дело оглядывался – со страхом и волнением, но второго еще не было видно.
- Участок на Топольчанском проспекте. Боюсь, что не успеете.
Кто не успеет? О чем вообще идет речь? И в чьих руках теперь моя жизнь?
- Буду держать. Я понял. Я постараюсь.
Он откашлялся, вновь взволнованно оглянувшись на дверь. Боже, я даже не запомнила их фамилии!
- Понял. Не постараюсь, а все сделаю, - исправился дежурный.
«Если в России ты попытаешься заявить в полицию и забрать моего сына, я сделаю так, что остаток жизни ты проведешь в психиатрической больнице в самой далекой глубинке страны. Там, где тебя уже никто не найдет…»
Слова Руднева звучали в моей голове битый час. Слезы не помогали собраться с мыслями. Я выглядела просто отвратительно, только душ успела принять в квартире да переодеться в чистое, и на том спасибо.
В который раз я подошла к решеткам. Я была одна. Кажется, это называли обезьянником. Противно. Куда скатилась моя жизнь? Мама без ребенка, личность без документов, без телефона, пусть даже севшего. Я ведь даже Веронике не сообщила адрес. Меня некому искать.
Свободная без свободы, по-прежнему должница.
Еще через несколько часов я поняла, что это были лишь цветочки. Я была еще не в аду. Ад пришел ко мне сам.
- Нам нужна Авдеева Аля Алексеевна.
Ад был во взгляде мужчины в черном костюме и с кипой каких-то бумаг. Не юрист, отнюдь. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и попросил дежурного. На его голове была заметная лысина.
Я резко встала со своего места и попятилась, уткнувшись в холодную сырую стену. Я сразу поняла, откуда он. Вероятно, из какой-нибудь психбольницы в той самой глубинке…
Сейчас меня заберут, нигде не зафиксировав мое имя. Ни следов, ни записей, словно меня здесь и не было. Очень удобно для Руднева.
Дежурный нервно выжидал время. Он ждал, но явно не этого мужчину. Кто-то другой должен был вытащить меня отсюда – кто-то, кто уже не успевал.
Кто же тот человек? Он – мое спасение? Или речь шла вовсе не обо мне, и меня действительно ждала дорогу в преисподнею?..
- Вы позволите мне забрать гражданку Авдееву?
Мужчина в костюме со взглядом, будто только что он вырвался из дома сумасшедших, негодовал. Дежурный тянул время, нервно постукивая пальцами по столу.
Я прилипла к стене. Я не хочу стать сумасшедшей. Я хочу стать матерью.
И взглядом молила дежурного не выдавать меня. Это все противозаконно. Это глупый розыгрыш. Такого не может быть, даже если в этом замешан Руднев и его огромные деньги.
Я ведь человек. Живой. Нельзя упечь меня в психиатрическую больницу прямо из-за решеток обезьянника. Нельзя ведь?
Мужчина начал кому-то звонить. Не прошло и минуты, как появился второй полицейский. Я не знала даже фамилий, но была уверена, что он выдаст меня. Прямо сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он вопросительно уставился на дежурного, а затем приказал:
- Открывай.
Глава 34.
Дежурный бы и хотел перечить, да не мог. Только нервно поднялся с места, также нервно схватил ключи. И долго-долго искал подходящий рядом со мной. Ключи бились о решетку один за другим.
Я подошла к нему близко-близко. Мои руки тряслись также, как и его. Все это противозаконно. Меня здесь по факту даже не было.
- Пожалуйста, найдите мою подругу. Она мне как сестра. Вероника Дикая, слышите? Она живет на проспекте Ленина, дом одиннадцать. Квартира тоже одиннадцать. Пожалуйста, запомните… - шепчу лихорадочно.
- Гражданка Авдеева, молчите.
Пошел к черту!
Ключи звякнули в последний раз. Я встретилась взглядом с дежурным.
- Она за меня горой. Дикая Вероника. Проспект Ленина, дом одиннадцать, квартира одиннадцать.
Он только нервно кивнул. Я не была в нем уверена.
Меня повели на выход, а я судорожно соображала план бегства. Лучше умереть, чем закончить жизнь там, куда отправил меня Руднев. В сам ад.
Ненавижу его! Ненавижу!
Слезы застилают глаза. Я дергаюсь, но в какой-то момент чувствую на руках наручники. Полный беспредел – вот жизнь, в которой крутится Руднев. Вот, с кем ты связалась.
Из глаз брызжут дурацкие слезы, сердце заходится в бегстве, но нам не сбежать. И дыхание выбивает напрочь, когда я оказываюсь в чьих-то объятиях.
Помню, как на входе в участок появляется высокая темная фигура. Как она подлетает ко мне – помню. И его слова странные до невозможности впились в мою память.
- Куда вы ведете мою женщину?
Твою женщину?
Поднимаю взгляд на того, в чьих объятиях я оказалась.
- Игорь Владимирович, - расплылся в улыбке тот, что хотел упечь меня в психушку, - это ваша… кхм… женщина?
Сильные руки на моей талии сжались, привлекая мое внимание. Я смотрю в холодные серые глаза в то время, как холодный голос расползался по участку:
- Да, это моя женщина. Аля, ты же пойдешь со мной?
Я тебя даже не знаю. Ни имени, ни фамилии. Совершенно чужой мужчина прижимал меня к себе, как свою женщину, и уговаривал пойти с ним. Куда? Для чего? Что он сделает со мной?
Голос бархатистый, глаза опасные. С такими мужчинами нельзя связываться.
- Да.
Я твоя женщина.
- Да.
Я пойду с тобой.
Я прошептала двойное «Да», и голова тотчас же закружилась. Я почувствовала, как все мое тело будто наливается свинцом. Ноги перестают меня держать, и я почти полностью повисаю на незнакомце.
Состояние, одурманенное туманной реальностью.
- Где ее документы? - слышу на грани сознания.
Мне было так плохо без Богдана. Эмоции, полученные здесь, убивали меня. Они лишали сил. Я прижалась к мужскому плечу, и мне не оставалось ничего другого, как просто довериться ему – этому уверенному незнакомцу.
Кому, как не ему?
Вероника не знает, где я.
Руднев угрожал, а затем пытался упечь меня в психиатрическую больницу.
Давид... кажется, ему все равно. Я просила его о помощи, а он? Что он сделал?
Больше у меня никого не было. Только вот эти сильные руки, которые прижимали меня нежно и больно одновременно. Больно, потому что ему приходилось удерживать меня, чтобы я не упала.
У меня не остается сил, и в один момент незнакомец поднимает меня на руки. Я полностью отдаюсь в его власть.
- Вот ее сумка с документами, Игорь Владимирович.
Оказывается, второй полицейский умеет быть учтивым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Развернувшись, незнакомец стремительно покидает участок со мной на руках. Я держусь за сильные плечи, уткнувшись куда-то в воротник его белой рубашки. Зовут Игорь. Лет сорок на вид, старше Руднева. Мужчина не нашего полета, и даже не полета Руднева, раз полицейские отдали меня ему, нарушив приказ Артема.