Более того, мы, аналоги, только частично зависим от основного компьютера. Ведь человеческий аналог это и не биологическая сущность, и не длинная последовательность кодов: и то и другое, и даже больше. Часть основы, «железо», пронизана настоящими нейронами, хотя они и сконструированы намного более прочными и износостойкими (сотни тысячи миль наноорганических полимеров). Вот почему аналоги думают так же медленно, как и люди, они не могут тягаться по скорости мысли с компьютерами. Зато мы чувствуем все, как и люди.
После небольшой поломки аналога Аджита настроение у нас, такое веселое до этого, немного упало. Но мы продолжали работать, не теряли надежды. Мы наконец-то решили, куда именно направить зонд, а потом вводили в компьютер координаты прыжка.
— Скоро увидимся, — попрощались мы друг с другом.
Я поцеловала в губы и Кейна, и Аджита. После этого мы отключились, а зонд приготовился к прыжку.
Спустя несколько дней мы оказались на другой стороне Западного Стрельца А. Мы все были в полном порядке. Будь я верующей, то возблагодарила бы Господа, но вместо этого я бросила Аджиту:
— Пока что голова у тебя на месте.
— И не зря, — рассеянно заметил Кейн; он уже нацелился к своему терминалу. — Она нам пригодится. Аджит, детекторы массы… О боже!
Кажется, все-таки мы собираемся возблагодарить Бога, хотя и не совсем по правилам. Я спросила:
— Что такое? Что там такое? — На экранах я ничего не видела.
— Ничего, — ответил Аджит. — И в то же время все.
— Выражайся ясно!
Аджит (думаю, что Кейн был настолько поглощен работой, что и вовсе меня не услышал) ответил:
— Масс-детекторы показывают, что на расстоянии менее четверти светового года от нас огромное скопление массы вещества. Детекторы радиации, причем все, вообще ничего не зарегистрировали. Мы…
— Мы движемся с нарастающим ускорением, — заметила я, проглядев данные приборов. Скорость была такой высокой, что я даже зажмурилась. — Сейчас мы врежемся в это нечто. Не совсем сейчас, конечно, но приливная сила тяготения…
Зонд был небольшой, и приливные силы тяготения предмета такой огромной массы просто разорвут нас на части, стоит нам приблизиться на опасное расстояние.
Предмет огромной массы. Но, судя по показаниям остальных сенсоров, там вообще ничего нет.
Ничего, кроме теней.
Я вдруг почувствовала странное возбуждение. Не страх, а нечто более сложное, нечто жуткое и зловещее, сверхъестественное.
Когда я заговорила, то даже сама не узнала свой голос:
— А что, если мы столкнемся с этим предметом? Я знаю, вы сказали, что все виды радиации проходят сквозь «теневое вещество», словно его там и нет вовсе… потому что его и вправду нет, по крайней мере, в нашей Вселенной… Но как насчет зонда? Что, если мы столкнемся с этим нечто до того, как сможем снять последние данные по Стрельцу А?
— Мы не столкнемся с ним, — ответил Аджит. — Нас унесет к дыре до того, как мы подойдем к этому нечто, Тирза. Кейн…
Они опять забыли обо мне. Я поднялась в обсерваторию и долго сквозь ее прозрачную обшивку смотрела на мириады звезд, разбросанных в темном небе вдали от Западного Стрельца А. Потом я повернулась и посмотрела в другую сторону на трехрукое облако крутящейся плазмы: остывая, облако распространяло вокруг радиационные лучи. Вид был чистый, ничто не загораживало Западный Стрелец А. Но я-то знала, что между нами находится огромное, массивное тело «теневого вещества», которое притягивает к себе все, что я вижу вокруг.
Слева от меня в обсерватории исчезли все экзотические растения.
* * *
Аджит и Кейн лихорадочно работали, и мне пришлось снова их отключить на пятичасовой «сон». Мы находились в зоне такой же высокой радиации, как и в первый раз, прямо посреди Восточного Стрельца А — огромной, все время в течение последних сотни тысячи лет расширяющейся зоны гигантского взрыва. Большую часть Восточного Стрельца А было невозможно увидеть на тех длинах волн, которые воспринимала я, но детекторы гамма-излучения просто с ума сошли.
— Мы не можем пропустить пять часов! — вскричал Кейн. — Неужели ты не понимаешь, какой непоправимый урон за это время нанесет зонду радиация? А нам надо собрать все возможные Данные, обработать их и послать на корабль вторую мини-капсулу!
— Вторую капсулу отошлем прямо сейчас, — сказала я. — А отключу я вас лишь на три часа. И не спорь, Кейн, я это сделаю. Человеческие аналоги могут подвергнуться намного худшему повреждению в случае нарушения правил эксплуатации, чем под воздействием радиации. Тебе это известно.
Конечно известно. В ответ он оскалился, выругался и занялся набором данных для мини-капсулы. Потом, когда капсула была отослана, он замкнулся и замолчал.
Аджит попросил:
— Одну минутку, Тирза. Я хочу тебе кое-что показать.
— Аджит…
— Никакой математики, обещаю. Хочу показать тебе кое-что, что я взял с собой на борт «Кеплера». Конечно, в программу зонда предмет включен не был, но я покажу тебе голограмму.
Аналог Аджита вызвал какую-то второстепенную программу из недр компьютера, и на пустом экране появилось голографическое изображение. Я удивленно заморгала.
Это была статуэтка — некое божество с четырьмя руками, окруженное кольцом пламени; статуя была сделана, как мне показалось, из очень старой бронзы.
— Это Натараджа, — промолвил Аджит. — Танцующий Шива.
— Аджит…
— Нет, я не поклоняюсь богам. — Он улыбнулся. — Ты ведь меня достаточно хорошо знаешь, Тирза. В индуизме много богов, тысячи, но они всего лишь отражают различные аспекты нашей реальности. Этого не понимают только невежды. Шива символизирует танец созидания и разрушения, постоянный поток космической энергии. Рождение, смерть, новое рождение. Я решил, что его место именно в сердце Галактики, где происходят все эти три процесса. Эта статуэтка хранилась в моей семье четыреста лет. Я должен доставить ее назад домой — вместе с ответами на мои научные вопросы.
— Ты привезешь статую Шивы назад на Новый Бомбей, — тихо сказала я. — Вместе с ответами на научные вопросы.
— Да, я и сам уже так думаю. — Он улыбнулся мне в ответ, вложив в эту улыбку всю свою живую, подвижную душу, но еще и вежливость и надежду. — А теперь спать.
9. Корабль
Спала я крепко и от усталости, и после секса, а наутро, когда проснулась, обнаружила, что Аджита в постели уже не было, — он сидел у терминала. Когда я вошла в кают-компанию, он сразу поднялся и с мрачным лицом повернулся ко мне:
— Тирза. Прибыла мини-капсула. Я ввел все данные в систему.
— Что случилось? Где Кейн?
— Думаю, все еще спит.
Я пошла к койке Кейна. Он лежал на спине — все в той же одежде, которую не снимал вот уже три дня, — и тихонько похрапывал. Пахло от него резко и неприятно. Я подумала было разбудить его, но решила подождать. Кейн уже столько времени недосыпает, а пока он спит, я могу посидеть с Аджитом. И, затянув потуже пояс на халате, я вернулась в кают-компанию.
— Что случилось? — повторила я свой вопрос.
— Я ввел в систему данные, прибывшие с мини-капсулой. Корректировки последних данных. Кейн говорит, что первые данные неверны.
— Кейн? — переспросила я.
— Аналог Кейна, — спокойно уточнил Аджит. — Он говорит, что в первом случае сенсоры зонда были повреждены радиацией, а они этого не заметили. Они послали предварительные данные сразу после прыжка, потому что не знали, сколько времени вообще продержится зонд. А сейчас они установили степень радиационного повреждения, восстановили программы сенсоров и снова сняли все показания. Аналог Кейна утверждает, что именно эти новые данные являются верными, а те, что мы получили ранее, недостоверны.
Я попыталась разобраться в том, что он сказал.
— Значит, теория Кейна о «теневом веществе» неверна?
— Не знаю, — ответил Аджит. — Разве кто-либо может что-то утверждать, не имея данных для подтверждения результатов? Мини-капсула только что прибыла!
— Тогда, может, и я не решилась на второй прыжок, — заметила я, имея в виду, конечно, аналог Тирзы. Мой аналог. Странное что-то я говорю. Слишком уж велико потрясение. Столько работы, столько радости, столько напряжения, такой триумф Кейна…
Я внимательнее посмотрела на Аджита. Он был очень бледным, усталым, но это вполне естественно для генномодифицированного молодого человека. И я сказала:
— Ты не выспался.
— Нет. Вчера был… трудный день.
— Да, — согласилась я и, конечно, заметила, как он деликатно выразился.
— Разбудить Кейна? — спросил Аджит.
— Я сама.
Это оказалось нелегкой задачей. Мне пришлось сильно трясти его, но вот наконец он очнулся.
— Тирза?
— А кто еще может тут быть? Кейн, надо вставать. У нас беда.