Свободных столов в таверне не нашлось, и живём не при демократии. Да и субординация прежде всего. Так что пойдем-ка мы пытать счастья в другом месте. Разве что одно маленькое дельце.
Я подошел к столу, за которым сидели наши парни, вскочившие при моем приближении, и высыпал на столешницу перед Гентье горсть монет. Вернее горсточку, среди которой было всего парочка золотых. Ничего, парни они не притязательные, вполне хватит и этой суммы.
— Отдыхайте, заслужили.
Неудобно было покинуть таверну просто так.
Мрост окликнул меня уже возле самого входа, кинувшись вдогонку.
— Ваша светлость…
Понятно, чего ты хочешь, чтобы я подтвердил правдивость твоих слов. Вот только не слышал я, что ты там успел наговорить. И потому сказал:
— Не верьте не единому его слову. Кораблей было всего три.
А что, вполне достойно вывернулся. Если же говорить начистоту, то сам до сих пор в шоке, что все так удачно обошлось.
Поужинали мы вполне хорошо. И заведение нашли вполне приличное и свободный стол отыскался.
Трапезничали мы под мягкую музыку небольшого струнного оркестра из трех пяти струнных контрабасов. Шучу. Наверное, это предки виолончелей, вот только музыканты предпочитали обходиться без смычков. Да и вид у местных лабухов был еще тот. С таким рожами на абордаж первыми бросаться.
Приглядевшись, обнаружил, что один музыкант был с колотушкой вместо ноги, второй сидел неестественно прямо, а третий и вовсе был слеп.
Но накормили на удивление вкусно, и у меня хватило монет, чтобы заплатить за корзинку с едой для Мириам.
Перед тем как уснуть, я вспомнил наш разговор с Янианной, состоявшийся перед самым моим уездом. Мы даже поругались немножко. Не из-а того, что мне пришлось уезжать перед самой свадьбой, хотя и это тоже.
— Что ты не очень рад нашей свадьбе — заявила она.
Я спешно заявил, что очень, очень рад. Вот только…
Как бы тебе объяснить, любимая, не хочу я быть при тебе консортом, и как представлю себе это…. Но и твоя империя мне даром не нужна.
Яна все-таки выпытала у меня причину. И кто бы видел ее взгляд.
— И что мне теперь, век в девах сидеть?
Я даже не стал возмущаться тому, что девы ребеночков не ждут.
В общем, поругались, помирились и каждый остался при своем мнении.
Я — в убеждении, что нет положения хуже, чем то, которое мне предстоит.
Яна в том, что я маюсь дурью. Или жениться не хочу.
Только бы завтра все удачно сошлось, были мои последние мысли перед тем, как уснуть. И я, наверное, сглазил.
Глава 16. Рим и гуси
'Фу', я с облегчением перевел дух. Приснится же такое, после чего обнаруживаешь себя возле дверей каюты со шпагой и с пистолетом в руках. Причем в одних подштанниках. Шелковых и ниже колен. Единственная вещь, которая осталась у меня после отъезда из Империи.
И когда успел взвести курок на пистолете?
Я присел на постели, чувствуя, как сердце продолжает биться в бешеном ритме.
Так, а что же мне приснилось? Помню только, что-то нехорошее и связано оно было с Яной. Она звала меня, и лицо у нее было очень испуганным, а ноги мои будто бы залили свинцом. И я тянулся к ней, тянулся…
За дверью кто-то переругивался яростным шепотом. Наверное, поэтому я возле них и оказался. Один голос точно принадлежит Мириам, откуда на 'Мелиссе' взяться другой женщине. А второй, второй, по-моему, Оливеру. Тот даже говорит шепотом, басит.
На дворе дело к обеду, точнее не определишь. Мой репитер лежит вместе с остальными вещами на дне морском, в капитанской каюте 'Любимца судьбы'. Прежний капитан 'Мелиссы' промежутки времени между склянками, вероятно, бокалами вина разграничивал. По крайней мере, бокалов и бутылок с вином в его каюте хватает, а вот часов ни одних. Вино, кстати, тоже закончилось и не от хорошей жизни. Когда питьевая вода своим видом все больше начинает напоминать мутную жижу и от одного взгляда на нее появляется чувство легкой тошноты, вино, даже такого качества, начинает питься очень хорошо. Вчера, когда привезли несколько бочек свежей воды, одну из них поставили открытой прямо на палубе и люди пили ее, пили. Наверное, с тяжелого похмелья так не пьется.
Сердце понемногу успокаивалось. Подштанники были редкостного сиреневого цвета, только рюшечек на них не хватало, для комплектности. Местные семейные трусы, блин.
Что-то живот у меня расти начал. Хотя, казалось бы, жизнь моя к этому не располагает.
Или это уже возрастное. Хотя мне всего тридцать три, так что, наверное, рановато. Говорят, самый тяжелый возраст для мужчины, год испытаний. Еще говорят, как этот год себя проведешь, так и остальная жизнь сложится. Возраст Христа. Это у нас так, а здесь другие поверья.
Я оттянул двумя пальцами складку на животе. Как будто бы нет, просто нагнулся сильно. Да возраст и как тут точно определишь, черт разберешься с местным календарем. Если на него переводить, так мне вообще тридцать один получается, год здесь длиннее.
Стук в дверь прервал мои математические экзерциции.
— Минуту! — потребовал я. Негоже в таком виде людей принимать, по делам пришли. По пустякам беспокоить бы не стали.
А вот халат у меня знатный и я себе в нем падишахом кажусь.
После приглашения в каюту вошел Гентье. Из-за спины его выглядывала Мириам, и я тут же сделал грозное лицо. Было из-за чего, умудрилась она все-таки на борт кошку протащить. Не боевой корабль, а полный бардак — бабы, кошки. Не хватает только детей завести, и все реи пеленками с ползунками завешать.
Увидев в ее руках поднос, я сразу подобрел, потому что на нем определенно завтрак, а готовит она вкусно.
Так оно и оказалось.
Гентье от предложения позавтракать вместе, вежливо, но решительно отказался.
И сидел, с трудом удерживая внутри себя нетерпение что-то сообщить, спросить или попросить. Ну и о чем в нашем случае может пойти речь? Конечно же, о деньгах. Даже выражение какое-то есть, напрямую с этим связанное.
И, по-моему, звучит оно так — неважно о чем пойдет речь, в конечном итоге все равно она будет о деньгах. Как то так. Забываю родной язык, и все что с ним связано.
И где я их, по-твоему, их возьму? Тем более, судя по твоему виду, очень срочно.
Накануне вечером я подробно проинструктировал Гриттера, и сегодня с утра он должен был заняться, в том числе, и этим вопросом. Пробивной малый. Всё знает, всё умеет, везде бывал и обо всём слышал. Себе отставлю, уже давно решил. В том случае, если Гентье со своими людьми решит покинуть нас после прихода в Империю. Найду чем Гриттера убедить или соблазнить, но не отпущу, вопрос решенный. Такие люди — товар штучный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});