– Остановись, Валя! Остановись, пожалуйста! – Ирина болезненно поморщилась. – Есть чувство долга, а есть чувство любви. Не надо их смешивать.
– Слушай, ты как-то странно себя ведешь… Ты как будто оправдываешь его… Как будто понимаешь и даже поддерживаешь…
– Валь, я хочу разобраться. Причем объективно. Насколько это возможно, конечно. Не примитивно, не по-бабски, а по-человечески.
– Ну-ну… И насколько ты продвинулась в своем анализе? – скептически спросила подруга.
Ирина будто и не услышала ядовитых нот в ее вопросе.
– Вот смотри: я ведь тоже могла бы влюбиться. От этого никто не застрахован!
– Ну да! Никто! Только я уверена, что ты вела бы себя иначе. Твой Иван даже и не догадался бы и не заподозрил ничего! Так или нет?! Ты была бы с ним ласкова, внимательна и предупредительна. Не дай Бог догадается о чем-то или усомнится в твоей верности. Не дай Бог ранить близкого человека.
– Да! Согласна, но…
– Что «но»? Что «но»? – не унималась подруга.
– Выходит, он честнее… Я бы играла, изворачивалась, притворялась, обманывала. А он ведет себя искренне: любит женщину – признается ей в любви, проявляет к ней интерес, участвует в ее судьбе… Не хочет спать со мной – и не спит. Ну не возникает у него желания! Как можно человека упрекнуть за это?!
– Господи! Ну что же делать? Что делать?
– Да вот я и не знаю. И игнорировать эту связь не получается, и принять ее нет сил. Не жизнь, а сплошное мучение. Можно подождать еще, конечно: а вдруг рассосется? – Она горестно вздохнула. – Ну ты же понимаешь, что эта позиция абсолютно проигрышная.
– А выигрыш в чем? Ты лично в чем видишь благоприятный для себя исход?
– Только в откровенном разговоре.
– Ну и поговори!
– Поговорю… Только боюсь я очень…
– А чего ты боишься-то?
– Я же не знаю его намерений! И не факт, что они будут мне приятны. Скорее всего, неприятны…
– Может, тогда лучше промолчать пока?
– Как страус? Голову в песок? Чем же это лучше?
– Ой, не знаю, подруга… Не знаю… На мой характер, я бы такую взбучку ему устроила! Такую сцену закатила! Он бы у меня и думать забыл о всяких связях на стороне. Но ты – не я! И у тебя совсем другое представление обо всем…
– И еще… – Ира будто бы разговаривала сама с собой, не слушая особенно то, что говорит подруга, – знаешь, я ведь, наверное, тоже виновата…
– Ты? В чем? Боже, в чем ты можешь быть виновата? – искренне изумилась Валентина.
– Я ведь остыла к нему. Не в эмоциональном, а в интимном смысле. И похоже, давно уже остыла. Несколько лет как…
– Да, я помню… Мы как-то говорили с тобой об этом. Только мне почему-то кажется, что почти все пары рано или поздно сталкиваются с этим. Долгие годы брака не способствуют страсти…
– И тем не менее… Так что, наверное, это я сама и спровоцировала его интерес к другим женщинам, пусть невольно, но все-таки… От этого не легче, но хоть понятно, в чем причина происходящего…
Она помолчала немного. Потом продолжила:
– И вот еще что! Мне по большому счету даже не за что на него обижаться. Он ведь и семьянин отличный, и человек хороший. – На этих словах Ирина как-то особенно горько запричитала. Без слез, без истерики, но до того надрывно, что Валентина не выдержала и заплакала.
А Ирина сидела с сухими глазами, с изможденным лицом, раскачиваясь из стороны в сторону, комкая платок и глядя в окно, за которым моросил серый редкий дождь, добавляя безысходную тоску и в без того тягостное состояние.
Иван понемногу привыкал к своему новому образу жизни. Если сначала он был упоен страстью и не очень-то отдавал себе отчет в собственных действиях, поскольку целиком и полностью погружался в ощущение свежей влюбленности, то постепенно ему удалось упорядочить свои взаимоотношения на стороне.
Он снял для Лолы квартиру в Москве, и она все свободное от спектаклей время проводила рядом с Иваном. Он практически перестал уезжать из города, но дома все равно появлялся очень поздно. Практически только ночевал…
В один из таких редких вечеров, когда он пришел домой пораньше, Ирина обратилась к мужу с вопросом:
– Поговорим?
– О чем ты хочешь говорить? – Иван в принципе предвидел сцену выяснения отношений, но всячески оттягивал ее.
– О тебе.
– Обо мне? А что обо мне говорить?
– Иван! Что происходит? Давай начистоту!
Он как-то странно прищурился. Раньше Ирина не замечала у него подобного мимического движения. Оно делало его старше, хитрее и неприятнее.
– Ты уверена?
– В чем?
– Что надо начистоту?
– Вань! Ну что нам обманывать друг друга? Ясно же, что что-то происходит. Я даже догадываюсь, что именно. Мне хотелось бы, чтобы ты все сам рассказал.
Он опять сощурился, будто от яркого света, и сказал:
– Ну да… У меня есть другая жизнь… Своя жизнь…
И замолчал.
– И что дальше? – Глаза Ирины наполнились слезами, голос дрогнул.
– Дальше? Пусть пока все будет так. Как есть. А там посмотрим…
– Вань, я не хочу, чтобы было так, как сейчас, – она моргнула, слезы выкатились из глаз и привычно побежали по щекам. – Я совсем не хочу так.
– А как ты хочешь? – с деланным равнодушием спросил он. Внутри у него тоже все клокотало, но показать своего волнения он не желал.
– Как было раньше.
– Ир, ну не будет как прежде. Не будет! Все! То время прошло. Ситуация изменилась, мы стали другими… Давай учиться жить по-новому.
– Ты любишь ее? – неожиданно для себя спросила она. Хотя ей и так все было понятно.
Он не ответил.
– Скажи, ты любишь ее? – настаивала она.
Иван посмотрел на жену с жалостью и с досадой одновременно.
– Ну зачем тебе это знать? Скажи, зачем?
– Ваня, мне плохо… Мне тяжело… Мне больно. Ты даже не представляешь себе, как мне больно… Если все это… – она замешкалась, подыскивая правильное слово, – если все твое поведение… продиктовано любовью, тогда я еще как-то это могу понять… Если же нет…
– Да!
– Что «да»?
– Я люблю ее!
Повисла тяжелая тишина. Тикали часы на стене, ровно гудел холодильник, шумел ветер за окном, всхлипывала Ира. Но во всем этом многообразии привычных звуков главное место занимала тишина – та, что образовалась между супругами.
Молчали долго. Иван хмуро смотрел в окно, Ирина поминутно утирала платком то нос, то глаза.
– Ну и что нам делать?
– Не знаю…
«Вот тебе и откровенный разговор! – подумала она. – Поговорили, называется! И что выяснили?»
– Знаешь, – она шумно вздохнула, – знаешь, что я подумала?
– Ну? – уныло вскинул он на нее тяжелый взгляд.
– Разводиться нам нужно!
– Что-о-о-о? Что ты сказала? – не желая верить в то, что он слышит, проговорил Иван.