в башнях, стоящих по обе стороны от ворот. Там стражники проводили свое одинокое бдение в темные часы, вглядываясь в пустыню. В прошлые времена они бы дремали, время от времени, несмотря на приказы своего начальства. Но с тех пор, как возникла угроза гиксосов, они были настороже, бдительны. Это вполне могло быть последним приказом его отца на посту губернатора. Хуэй надеялся, что это не обречет его на гибель.
Стражники обернулись на звук встревоженных голосов, доносившихся из Верхнего города. Один стражник прислонился к низкой стене своей башни, вглядываясь в Лахун.
Хуэй прижался к складу, молясь, чтобы тени были достаточно глубокими и темными, чтобы скрыть его.
Городская стена была слишком высока, чтобы перелезть через нее, и не было никакого шанса проскользнуть через ворота незамеченным часовыми.
Хуэй стиснул зубы. Он не сдастся сейчас, не тогда, когда Ипвет так многим рисковала, а он был так близок к свободе. Мог ли он пробраться обратно в город и спрятаться, надеясь выскользнуть днем, когда ворота будут открыты, и ремесленники и торговцы будут толпами входить и выходить? Это было слишком рискованно – его преследователи будут обыскивать дом за домом, заглядывая в каждое помещение, переворачивая каждый мешок с зерном, рулон полотна и глиняный кувшин с оливками. Рано или поздно они его найдут. Его единственной надеждой было выбраться за ворота.
Прокравшись вдоль ряда складов, Хуэй перебежал через улицу к подножию городских стен, пока не оказался за пределами круга света фонарей. Шум преследователей раздавался всего в нескольких улицах от него. Один из стражников готовился спуститься по лестнице.
Сейчас или никогда.
Давай, Хуэй, сказал он себе. Твоя судьба в твоих руках.
Собравшись с духом, Хуэй помчался сквозь глубокие тени вдоль стены, пока не достиг первого круга света. Подтянувшись, он схватил лампу с крюка и продолжил бег.
Его ноги летели по земле. Он услышал крик часовых и понял, что охранники уже спускаются по своим скрипучим лестницам. Люди из Верхнего города наверняка услышали сигнал тревоги и направляются к воротам.
Хуэй вошел в ближайший склад. Тени метались в свете лампы. Горы мешков, кувшинов и глиняных горшков вздымались в темноте. Недалеко от дверного проема в стороне были сложены кипы льна для ткачей. Хуэй бросил лампу. Горящее масло пролилось, лен загорелся, и через мгновение огонь с ревом взметнулся ввысь.
Когда жар опалил его лицо, Хуэй бросился в прохладную ночь, прочь от ворот, в темноту. До его ушей донесся яростный крик одного из стражников, звучавший так, словно он был прямо у него за спиной.
- Остановись! Стой!
Хуэй продолжал бежать. Казалось, крики охотничьей стаи были повсюду вокруг него.
Затем крики сменились с угрожающих на панические. Хуэй оглянулся и увидел бушующее багровое пламя в дверном проеме склада. Пожар был самой большой угрозой для любого сообщества. Он мог пронестись через целые города со скоростью весенних паводков, приходящих с разливом Нила.
Похоже, его уловка сработала. Дозорные и стражники, появившиеся из Нижнего города, бежали к складу. Их крики "Пожар!" заставляли мужчин вскакивать со своих постелей, чтобы помочь с кувшинами воды и пальмовыми колотушками. Хуэй надеялся, что они загорятся достаточно рано.
По всей улице клубился дым. Хуэй прикрыл рот и снова нырнул в тень, скрытый от глаз тех, кто толпился у входа в хранилище. Достигнув ворот, он надавил на засов и навалился на него, пока тот не сорвался с кронштейнов и не рухнул на землю. Ухватившись за засаленную веревочную ручку, он распахнул ворота достаточно широко, чтобы проскользнуть внутрь, и затем оказался за стенами.
Хуэй привалился спиной к обожженному солнцем дереву ворот. Когда его взгляд поднялся к небесам, он увидел луну, смотрящую на него сверху вниз, и величественную россыпь сияющих звезд. Рассвет наступит достаточно скоро, как и всегда. Мир продолжался. Изменилась только его жизнь.
Он глубоко вдохнул чистый воздух после удушливого дыма и оттолкнулся от ворот, от Лахуна, от всего, что он когда-либо знал.
Это был первый день его новой жизни. Теперь он был хабиру, вне закона, без дома, без семьи, без работы, чтобы купить еду, чтобы набить брюхо, без пути, по которому можно было бы проложить себе дорогу.
Хабиру.
Хуэй имел представление о том, что означает это слово, но в ближайшие дни ему предстоит узнать суровую правду об этом. Это была самая низкая точка за все его годы. Когда его плечи начали опускаться, он откинул их назад, укрепляя свое тело и решимость. Его жизнь принадлежала только ему. Всего час назад это было не так, а тогда он не видел перед собой ничего, кроме смерти. Но боги дали ему этот дар, и он не отвергнет его.
Его кулаки сжались. Нет, его жизнь не была пустой. Теперь у него была цель, и он был волен следовать ей, независимо от того, займет ли это дни или годы. И его цель была такова - отомстить. За убийство своего отца. За жестокие страдания, причиненные Ипвет. И за горе, которое пронзило его сердце, как кинжал.
Месть Исетнофрет. Месть Кену.
В былые времена Хуэй никогда бы не подумал об этом. Он не был человеком насилия и крови; он не был воином. Он всегда считал себя нежной душой. Но теперь он был полон решимости стать другим человеком. По воле богов он возродится и сделает все возможное, чтобы отомстить.
Когда огонь взревел, а дым закружился, заслоняя звезды, Хуэй оттолкнулся от Лахуна и направился в пустоши. Человек без прошлого и без будущего, изгой.
Впервые в жизни он понятия не имел, что ждет его впереди.
***
Ветер доносил крики людей, борющихся с огнем. Хуэй мог видеть красноватое зарево, лижущее белые стены. Но, похоже, оно уже угасало. Скоро охота на него начнется заново.
Пока он бежал трусцой, поднимая вихри пыли при каждом шаге, он решил, что слишком опасно идти по тропинке через пустоши. У стражников были острые глаза, они привыкли видеть далеко по всей земле. Они мгновенно опознали бы его на этой плоской, безликой равнине задолго до того, как он достигнет укрытия холмов.
Хуэй направился к каналу. Несколько ламп мерцали среди финиковых пальм, окаймлявших водный путь, - признаки того, что лодочники готовились к своим дневным трудам. Вскоре он уже вдыхал прохладные речные запахи воды и растительности. Пробежав