Сердце обливается кровью и радостию, когда вспомнишь об ужасной сече и счастливейших последствиях Бородинского сражения, ровно за год пред сим ужаснувшего и спасшего Россию. Поля Бородинские останутся вечно памятными для россиян. Приятно мечтать, что сродники и друзья падших на сих полях соорудят на общих могилах их приличный месту и великому подвигу храм. Каждый год 26 августа совершаться будет поминовение героев. Имена их впишутся в памятных книгах, как имена тех, которые пали на Задонском побоище в обширном Куликовом поле. В селе Бородине будет гостиница, которой не проминет ни один из путешественников чуждых стран и нашего Отечества. Каждый остановится там с тем, чтоб, рассмотрев внимательно подробный чертеж великого сражения и прочитав подробное описание оного, идти потом бродить по тем местам, где грудь русская устояла против тысячи громов, где бился Божий меч. Не раз полная луна в прекрасный осенний вечер освещать будет прелестных россиянок, в унылом сетовании осыпающих цветами гробы супругов, братьев и женихов. Приятно мечтать, что все сие так будет. Посмотрим, существенность оправдается ли только или еще превзойдет эти мечты!
28 августа. Несвиж очень порядочный город князя Радзвила. Он имел здесь прекрасный замок, облитый озерами, и великие сокровища. Первая жена его скромная, нежная, страстная Мнишкова была самым необходимым и неоцененным сокровищем для счастия его жизни; но сей любимец счастия не умел пользоваться ни богатствами, ни семейственною жизнию — не умел быть благополучным. Он развелся с добродетельною супругою и, ослепленный мечтами, ринулся во французскую службу. Один Несвиж приносил владельцу своему до 100 000 рублей серебром! Из разных имений привозили к нему целыми возами золото и серебро!
29 <августа>. Местечко Свержень окружено озерами, имеет пристань. Здесь протекает Неман. Неман! Неман! Сколько напоминаний при виде сей реки!
Мы повстречали Московский казачий полк, который сформировал на собственное иждивение граф Дмитриев-Мамонов и сам ведет его к армии. Люди и лошади в этом полку прекрасны! Если б все русские богачи, вместо того чтоб расточать наследие предков в пользу роскоши, моды и иноплеменников, подражали почтенному графу Мамонову, то армия русская непременно удвоилась бы и мертвые частные капиталы сделались полезными общему благу России, Европы и человечества. Скупые богачи, замыкающие доходы свои в сундуках, похищают у общества часть его достояния. Некто сказал: «Богачи должны стоять на коленях пред бедными». Пусть не становятся они на колени; а только помогают им и усердствуют к пользам отечества!..
29 августа. Мы проезжали Минск. Весь город приготовлялся праздновать день тезоименитства государя. Везде расставляли плошки. Прошлого года в этот самый день был я в Москве, и тогда в сей столице Севера царствовало, как говорит знаменитый стихотворец,
Увы! молчанье вкруг глубоко
И меч, висящий над главой!
Минул год — и русские на Эльбе, и Россия торжествует! Минск наполнен пленными французами. Они разгуливают везде по улицам, очень свободно, как домашние. Поляки с ними как братья. Минск окружен лесами. Дорога к Борисову хороша, но крайне единообразна. Военных позиций почти совсем нет или очень мало.
2 сентября, город Борисов. Не узнаешь его! Прекрасное мостовое укрепление, по чертежу известного нашего генерал-инженера Опермана, вдруг возникло у Березины. 1500 пленных французов заняты здесь земляною работою. Нельзя употребить лучше французов! Улицы мостят камнем. Видно, из Борисова хотят сделать хороший город. Дай Бог! У нас так мало хороших городов. Недавно случилось здесь любопытное происшествие.
Русский, немец и француз шли по мосту во время грозы. Ударил гром — русский шел бодро, немец и француз упали. Но первый скоро встал, а последний остался мертв. «Тьфу, пропасть! — говорят французы, — нас и земные и небесные громы поражают!»
В деревне Натче было 200 дворов; теперь нет 200 колов: так обработали ее французы!
Мы проехали чрез местечки: Крупки, Бобр, Толочин, Копыс, где прошлого года переправлялся через Днепр авангард Милорадовича. Потом чрез Дубровну и Ляды приехали наконец в Красное. «Вот место, где разбит был Ней!» — невольно воскликнул я, проехав Красное. Но там нет доселе никакого памятника, свидетельствующего о сем великом подвиге. Даже те места, где похоронено великое множество тел неприятельских, покрыты чуть приметными холмиками. Предки наши были в подобных случаях благоразумнее. Кости татар и поляков, вторгавшихся в Россию, покрыты высокими курганами, которые, предохраняя от заразы, служат и поныне лучшими памятниками геройства россов-победителей. Поля Красенские, Вяземские и Бородинские достойны быть увенчаны памятниками.
Мы повстречали новый немецкий легион, составленный полковником Дебичем из пленных. Прекрасно одетые прекраснейшие люди шли распеваючи сражаться за свободу Европы.
Наши рекруты, идущие из Вятки в армию, также отлично хороши. Любо смотреть на сих белотелых, плотных и свежих людей!
В армию русскую, стоящую на Эльбе, Молдавия посылает сухари; Вятка — рекрут. Области, разделенные тысячами верст расстояния, соединяют силы и способы свои для одной общей цели. Сколь велики средства великого Отечества нашего!
О сколь монарх благополучен,
Коль знает россами владеть!
Он будет в мире славой звучен
И всех сердца в руках иметь!
стихотворец в стихах сих предрек блистательнейшую славу Александра I.
Сентября 10, 1818. Смоленск. Мой друг! Что такое любовь к родине?.. Откуда происходит это сильное, живое и для самих нас непонятное стремление к тому месту, где мы родились? Часто случается, что, лишась виновников бытия своего, потеряв всех милых, всех друзей и даже знакомых, не имея уже никаких причин, никаких предлогов заглядывать на родину, все еще стремимся к ней, как к самому милому другу. Свидание с родиною есть праздник для сердца. Мы это чувствуем; а почему?.. Кто знает и кто возьмется объяснить? Умы людей с давнего времени силятся постигнуть и растолковать причины всех наших ощущений; но труд их напрасен! Как знать причину, почему чувствуешь, когда очень часто не умеешь выразить того, что чувствуешь. Мы несравненно богаче чувством, нежели выражением. Согласись, друг мой, что менее всего знаем мы то, что от колыбели до могилы всегда с нами, всегда в груди нашей: менее всего знаем мы свое собственное сердце. Если б мы знали, отчего, когда, как и почему оно радуется, грустит, умиляется, наслаждается небесным вдохновением добродетели или, по вихрю страстей, стремится в туманную область порока… Если б мы все это знали, то имели бы полное познание о самих себе. Но нет, познание самого себя, говорит древний мудрец всех веков — опыт, труднее всех знаний на свете. Остроумный Вовенарг, которого читал я на сих днях, объяснил