Только он.
— Что случилось?! — подхватился демон, распахнув черные глаза, которые не сразу увидели меня. — Мира? Почему ты опять в крови?!
— На нас… что-то… напало, — говорить было трудно, горло перехватило удавкой страха, близкого к неконтролируемой панике. Парни не возвращались уже очень долго, при этом там, в темноте, недоступной моему глазу продолжали звучать тяжелые удары, перемежающиеся тяжелыми всхрапами и утробным клёкотом. — Оно… быстрое… очень. И сильное… и, кажется,…
— Говори! — встряхнул меня Сатус.
— Мохнатое, — закончила я, глядя на принца с ужасом и стараясь не прислушиваться к тому, что происходит за деревьями.
Тай сориентировался в секунду.
Вскочил на ноги, стряхнул с щеки налипшие на неё травинки, наколдовал меч и рванул на выручку друзьям.
— Будь здесь! — выкрикнул он мне напоследок.
Я обернулась к Тиму. Он продолжал спать. Наверное, погруженного в магический сон человека гораздо труднее растормошить, чем отключившегося от усталости натренированного демона. Тут не то, что одно чудовище, тут целая монструозная дивизия не поможет.
— Кан, в сторону! — закричали из леса и послышался очередной звук удара, на этот раз настолько сильный, что деревья содрогнулись. А вместе с деревьями содрогнулась и я, вцепившись в собственные волосы. — Шейн, лови!
Где-то что-то упало. Что-то тяжелое и, кажется, живое.
— Блейн, нет! — душераздирающий вопль в сопровождении звука вспарываемой плоти.
А потом наступила тишина. Настолько невыносимая, что я, подхватившись, понеслась в темноту, ориентируясь на звуки сражения, которые прекратились также внезапно, как и начались.
Трое демонов стояли рядом, на коленях возле захлебывающегося кровью Блейна.
Парень с желтым, словно восковым, лицом, застывшим в неестественной гримасе, лежал на спине, поддерживая руками, по которым струилась густая, вязкая кровь, собственные внутренности, которые вывались из рассеченного живота. Рана была огромной. Начиналась от паха и заканчивалась на середине грудины. Не в силах отвести глаза от ужаса, я рассматривала все то, что обнажило нанесенное увечье — белый каркас ребер, разорванные волокна мышц, надсеченную, обильно кровоточащую печень, и охапку кишок, которые Блейн пытался удержать дрожащими пальцами, но они, словно мокрые змеи, то и дело выскальзывали.
— Мира! — бросился ко мне Шейн, едва я приблизилась. Он был настолько бледным, что напоминал черно-белое кино, в котором из черного — только штаны. Из парня будто выкачали все краски. — Срочно возвращай нас в Академию! Эдгар ранен!
— Я… я не могу, — растерянно попятилась, схватившись за голову. — Я просто не могу. Я не умею этим управлять… я не знаю, как.
Сатус медленно поднялся с земли, сжав напоследок руку умирающего друга и тяжело направился ко мне. И от одного только его взгляда, в котором стояла безжалостность и намерение сделать все, даже самое страшное, сердце сковала невыносимая тоска. И горячие слезы покатились по щекам.
— Пожалуйста, — зашептала я с отчаянием, пятясь назад. — Пожалуйста, не надо…
Но он не слушал, непреклонно приближаясь.
И я почувствовала всю безвыходность ситуации.
Схватив за запястье, он заломил мне руку за спину и, толкнув назад, заставил удариться спиной в ствол дерева, подперев собой спереди.
Железные пальцы схватили шею и сжали. И сжимали сильнее и сильнее пока темные бездонные глаза, сосредоточение мрака и холода, смотрели в мои, не мигая. Беспощадно и равнодушно.
Слезы уже текли не только по моим щекам, но и по его пальцам, а он продолжал меня мучить.
— Просто позволь этому случиться, — прошептали его губы, тянущиеся к моим. — Не. Сопротивляйся.
Наши губы соприкоснулись одновременно со сжавшимися на моей шее пальцами, окончательно перекрывшими доступ кислорода.
И проход начал открываться. Сперва я ощутила его как легкий ветерок, как едва заметное прикосновение к коже, как бывает, когда у кожи порхает бабочка, готовая вот-вот сесть на протянутую к ней руку.
Я начала вырываться, инстинктивно пытаясь освободиться из крепкой хватки демона. Потому что там, у костра, остался лежать Тим и мне нужно было забрать его с собой! Я должна была забрать его с собой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я не могла его бросить здесь одного!
А межпространство, тем временем, готовилось окончательно распахнуться и утянуть нас в проход! И как только это произойдет мой друг останется один, без сознания, в лесу, заполненном магическими тварями! В мире, откуда не выбраться!
— Тим! — смогла прохрипеть я, используя последние остатки воздуха. Хотя звать было бесполезно, он был далеко, он не слышал меня, а я ничего, ничего не могла сделать!
В следующее мгновение этот мир, продемонстрировавший нам всю свою суровость и беспощадность, обрушился, и мы обрушились вместе с ним…
Глава 22
…чтобы рухнуть одной спутанной кучей на пол атриума, прямо под ноги двум самым строгим женщинам во всех мирах — мадам Мелинде и леди Элеонор.
— Шейн, отползай в сторону, ты его задавишь, — это Ферай отпихивал рослого и обладающего изрядным количеством мышц друга, упавшего прямиком на раненого Блейна, охнувшего от боли.
— Мисс Мирослава? — произнесла мадам Мелинда удивленно, рассмотрев под кучей демонов свою студентку.
— Мистер Сатус? — леди Элеонора удивилась еще больше, когда парень, продолжающий самым наглым образом валяться на мне, не заботясь о том, что он не только высокий и длинноногий, но еще и очень тяжелый, поднял голову и уставился на преподавательниц.
— Мадам Мелинда, леди Элеонор, — сухо поприветствовал он руководство школы, даже в таком положении умудряясь сохранять аристократическое спокойствие и величественную надменность. А выглядеть спокойным и надменным, когда из — под тебя пытается выбраться девчонка, которую ты едва не придушил минутой позже, это еще надо уметь.
Дальше произошло сразу несколько вещей. Леди Элеонор, источая ауру ледяной красоты, взмахнула рукой и всю нашу бойкую кучу разделило на первоначальные составляющие. Демоны откатились в одну сторону, я — в другую, Тима унесло куда — то в угол. Мадам Мелинда, быстро оценив ситуацию, отдала приказ ступившим в атриум ученикам бежать в лазарет за помощью. А Кан и Джеро подхватили под руки уже всем телом дрожащего и сквозь сцепленные зубы стонущего Блейна и поволокли раненного на выход, оставляя за собой цепочку кровавых луж.
Я же побежала к другу, который каким — то невероятным чудом вернулся в Академию вместе с нами. То ли переход стряхнул с него сонную магию, то ли жесткое приземление заставило очнуться, но теперь сидел на полу, глупо моргая и зачарованно глядя на леди Элеонор, которая, кажется, поразила его в самое сердце.
— Тимочка, — захныкала я, падая рядом с ним.
— Мира? — с еще большим усердием заморгал друг, словно сомневаясь в реальности происходящего.
— Я думала, что больше не увижу тебя, что ты останешься там, в лесу, — горло саднило, как изнутри, так и снаружи. Изнутри, наверное, от рыданий, а снаружи из — за недавно отработанных на мне принуждающих методов Сатуса.
— Я… Мы… Где мы? И что произошло? — Тим завертел взлохмаченной макушкой, встретился взглядом с недобро сузившей глаза мадам Мелиндой и тут же прикусил язык. В буквальном смысле. — Ой!
— Мисс Мирослава, — со сталью в голосе начала колдунья, сделав шаг ко мне. — Потрудитесь объяснить, кто это?
И длинный палец, украшенный крупным кольцом с ярко — желтым камнем, указал на рядом сидящего парня.
Позабыв обо всем на свете, я уставилась на кольцо, видя только его.
Перед внутренним взором тут же всплыло воспоминание, пришедшее ко мне после удара Сатуса, в котором рыдающая женщина с точно таким же кольцом на руке тянулась ко мне.
И мозг вдруг осознал то, что должен был осознать намного раньше, но не сделал этого. Не провел параллели между одним и тем же кольцом, которое я видела уже трижды.
Кольцо. Статуя говорила о кольце… и указывала на Сократа.