Читать интересную книгу Том VIII - Игнатий Брянчанинов

Отовсюду слышно, что раскол — с одной стороны, безбожие — с другой необыкновенно усиливаются. Нельзя этому не быть. Вышеприведенному голосу поповцев как не иметь значения и силы? В ноябрьской книжке «Странника» опубликована книга: «26 Московских лжепророков» и проч.— Что же? В первых двух статьях, особливо в первой об Иване Яковлевиче, выставлено участником их лицо, предмет общего уважения, и превращено в предмет насмешки. Опять: как этой брошюре не иметь своего действия на легкомысленных! Новые философские книги сбивают с толку ученых.

Надо бы принять благовременно меры, но они не принимаются и потом превращается в поток.

Е<пископ> И<гнатий>.

1 февраля 1865 года

Письма

святителя Игнатия

без указания адресата

I

Письма

из Николо-Бабаевского монастыря [75]

№ 1

В тихом уединении, на берегу величественной Волги, часто вспоминаю Вас, прекрасная, благословенная чета! и Вы — на берегу пространных вод, на берегу моря, которое по временам бывает тихо, бывает чисто, как зеркало, а по временам, встревоженное бурею, покрывается мутными волнами седою пеною. Такова наша жизнь! в ней тишина и буря сменяют одна другую; а время уходит, уходит, стремится погрузиться в бездну вечности. Блажен тот пловец житейского моря, который часто устрем{стр. 161}ляет взоры к небу. По светилам небесным он направляет путь свой, не унывает при бурях, не доверяет и тишине моря: оно — так изменчиво! Взоры, для которых доступно небо — вера; ею мы усматриваем духовное небо: учение Христово. На этом небе сияет Евангелие, как солнце, Ветхий завет, как луна, — писания святых Отцов, как звезды.

Пишу к Вам прямо из сердца, пишу то, что внушилось ему сказать Вам. Мое сердце — с такою же сладостною простотою к Вам, как и Ваше ко мне. Такие отношения — истинное сокровище. Любовь к ближнему — величайшее наслаждение! А то утешает меня особенно в моих отношениях дружеских, что причина этих отношений — Бог. Он, — как говорит Писание, — святяй и освящаяй всяческая; Он источник всякого истинного блага, всякого истинного, чистого наслаждения. Он сохранит меня в Вашей памяти, а Вас в моей. Он даст Вам усугубить талант дружбы, полученный от Него же. Вот чего я желаю: желаю, чтоб при вступлении в вечность мы сподобились в сонме благих и верных рабов предстать Господу, сказать Ему: «Ты даровал нам прекрасный талант дружбы, приносим Тебе приобретенный на него другой талант — талант драгоценный спасения».

1847 года сентября 2 дня

Николо -Бабаевский монастырь

№ 2

Пишу к Вам из уединенной пустыни, в которую наконец после продолжительных разъездов я прибыл и где начинаю лечиться. Дорогу совершил с большим утомлением; два раза возвращалась ко мне петербургская болезнь моя, т. е. отнимались ноги. Теперь идет из них сильнейшая испарина и чувствую некоторое облегчение. Скажу Вам о Бабаевском монастыре, что он мне чрезвычайно нравится во всех отношениях. Местоположение премилое. Какой воздух! Какие воды, какие кристальные, ключевые воды! бьют, кипят из горы и в таком количестве, что было бы их достаточно, думаю, для всего Петербурга. Какие рощи с дубами! с вековыми дубами! какие поляны! какая Волга! какая тишина! какая простота! Раскрываю книгу аскетического писателя, читаю ее — вижу, что здесь можно исполнить советы ее на самом деле, между тем, как в Петербурге можно исполнить их только в воображении и желании. Словом сказать: для земного странствования моего, в эту минуту, не желал бы другого, лучшего приюта.

{стр. 162}

С сердечною приятностию воспоминаю моих друзей петербургских; вспоминаю их с признательностию, призываю на них благословение Божие. Друзей мне дал Бог: эту мзду принял я от Всесвятой десницы Его за мысль самоотвержения, которой последовал с дней юности моей. Уже самый опыт убеждает в евангельской истине, повелевающей оставить все, чтоб наследовать все. Евангелие лишает человека того, чем он владеет неправильно. Из тихого пристанища, из дальней пустыни повторяю то же, что говаривал из пустыни близкой: «не увлекайтесь шумным, бурным потоком мира!» Да будут уши сердец ваших внемлюще гласу моления моего!.. [76]

Христос с вами!

1847 года сентября 4 дня

Николо-Бабаевский монастырь

№ 3

Из моего уединения, с живописных берегов Волги, величественной и великолепной Волги, поздравлю Вас с благополучным совершением начатого дела в семействе Вашем, которое для родительского сердца вместе и так радостно, и так трудно.

Благословение Божие да осенит новобрачных! благословение обильное, такое, чтоб вы ясно его видели, утешались, и за него благодарили Бога. Он тем, кого любит, посылает скорби, а вслед за скорбями — утешение. То, что скорби сменяются утешениями, а утешения скорбями, рождает веру к Богу и мертвость к миру. Вера, взяв человека за руку, поставляет его пред Богом. — Такой человек возносится превыше мира: под ногами его — мрачный хаос сомнений, неверия, заблуждений, умствований напыщенных и вместе суетных. Так под ногами того, кто взошел на вершину высокой горы: облака, утесы, пропасти, шумящие и скачущие по скалам водопады.

Земная жизнь — ни на час не прерывающееся путешествие. Идем, идем; внезапно отворяются врата вечности, и мы теряемся в ее необразимом пространстве. Как прекрасно говорит святый Давид: Пришлец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоея! [77] Точно: Закон Христов — нить, по которой мы выбираемся из мрачного лабиринта земной жизни в блаженную вечность.

Будьте здоровы, благополучны!

1847 года сентября 6 дня

{стр. 163}

№ 4

Среди глубокой, мрачной ночи уныло тянутся звучные отклики часовых, прерывают ее священную тишину. Ободряет, утешает часового голос его товарища: на душу его действует благотворно та мысль, то чувство, что есть человек в одинаковой с ним доле, в одной участи.

Утешителен, отраден для христианина голос его собрата в этой тьме и сени смертной, в которой мы совершаем наше земное странствование, шествуя к небу. Что скажу Вам с отдаленной моей стражи? Какую мысль утешительную понесут к Вам мои звуки? — Услышьте то, что и мне доставляет особенную пользу; услышьте слова Спасителя, предложенные Им для общего сведения, назидания, подкрепления всех странников земли: В терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21. 19).

Ах! нужно нам помнить это наставление Спасителя, нужно держаться за него непрестанно, как держится слепец за руку путеводителя; потому что скорби то и дело передают нас одна другой, как волна волне; перепродают нас одна другой, как жестокий господин продает невольника другому господину, столько же или более жестокому. И когда уже душа и тело истончатся скорбями, соделаются слабыми, ничтожными подобно паутине — принимает нас гроб!..

Для преодоления иной скорби нужно мужество; для исшествия из другой — мудрость; для избавления от третьей — смирение. Но во всех скорбях, при всех прочих добродетелях, непременно нужно терпение. Ни одна добродетель не может состояться без терпения; добродетель, чтоб пребыть добродетелию, нуждается в терпении. Кто же поколеблется в добродетели, не претерпит в ней до конца, тот теряет свою добродетель. Господь сказал о благоугождающих Ему, что они плод творят в терпении (Лк. 8. 15), повелел душу свою стяжавать в терпении (Лк. 21. 19), возвестил, что спасется только претерпевый до конца (Мф. 24. 13).

Вот отклик мой на Ваш призыв из моего уединения! Да проникнет он во внутреннюю храмину сердца Вашего, да раздастся в ней, да прольет в ней кроткое утешение, утешение, которое подают небесное слово и небесная надежда. Это — голос вопиющего из пустыни, молчащего в пустыне!..

И опять погружаюсь в мое молчание, в мою даль, в мою неизвестность, темные, вдохновенные, как ночь глубокая. Так молчит часовой, вытянувший свой урочный, заунывный отклик!

Христос с вами!

1847 года сентября 11 дня

{стр. 164}

№ 5

С Божиею помощию отвечаю на письмо Ваше. Сказал Господь: Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец, пославый Мя привлечет его (Ин. 6, 44). Итак, хотя орудие призвания — человек, но призвание — Божие; призывающий Бог. Ощутив это призвание, которое сделалось Вам слышимым по совершении уже многого пути в земном странствовании, не ожесточите сердца Вашего. А ожесточается оно лестию греховною, как сказал святый Апостол Павел. Блюдите братия, — говорит он, — да не будет когда в некоем от вас сердце лукаво, исполнено неверия, во еже отступити от Бога жива (Евр. 3. 12).

Не советовал бы я Вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов и греховных качеств Ваших. Соберите их все в один сосуд покаяния и ввергните в бездну милосердия Божия. Тонкое разбирательство грехов своих нейдет человеку, ведущему светскую жизнь: оно будет только ввергать его в уныние, недоумение, смущение. Бог знает наши грехи и если мы будем постоянно прибегать к Нему в покаянии, то Он постепенно исцелит самую греховность нашу, то есть, греховные навыки, качества сердца. Грехи, соделанные словом, делом, сложением помышлений, должно сказать на исповеди отцу духовному; а в тонкое разбирательство греховных качеств, повторяю, не должно светскому человеку пускаться: это ловушка, ставимая ловителем душ наших. Познается же она по производимому в нас смущению и унынию, хотя по наружности и облечена в благовидность добра. Нужно это черное покрывало для иноков, чтоб закрывать ими лучи благодати, сияющие из ума их и сердца; нужно это черное покрывало для иноков уже преуспевших, которых зрение греховности своей не может привести в безнадежие, приводит только в смирение. Так некогда носил покрывало на сияющем лице своем Боговидец Моисей.