Читать интересную книгу Полное собрание сочинений. Том 82 - Толстой Л.Н.

Любящий вас Лев Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1910, 11, стр. 77 и 78.

Ответ на письмо В. П. Некрасова (см. письмо № 41) от 14 сентября 1910 г., в котором он излагал свои взгляды на жизнь и рассказывал о чтении крестьянам Новгородской губ. книжек Толстого и об их сочувственном отношении к взглядам Толстого, за исключением теории вегетарианского образа жизни.

213. С. А. Толстой от 22 сентября.

 

* 214. T. Л. и М. С. Сухотиным.

1910 г. Сентября 22. Мценск.

Доехали хорошо, милые друзья. Поддевка только была впору, даже не пожалел бы, если б была еще теплее. Благодарить вас нечего, милые друзья, как всегда, и еще больше, чем всегда, люблю вас. Постараюсь исполнить все советы, и, главное, своей совести.

На душе очень хорошо. Смотрю на то, что меня ожидает, со страхом, но и с желанием сделать, что должно1. Поцелуйте Таничку и скажите, что я огорчен, что не простился с ней, а также и с Сережей.2

Таня, пиши и не забывай писать о своем здоровьи. Ты мне в этом отношении жалка. А я так не привык жалеть тебя, да ты и не подходишь к этой роли. Ну и всё.

Л. Т.

Адрес: Татьяне Львовне.

Дата определяется пометой рукой Т. Л. Сухотиной на конверте: «Папа со Мценска 22 сент. 1910».

Письмо написано со ст. Мценск, через которую Толстой возвращался 22 сентября 1910 г. в Ясную Поляну. Поездка эта описана Д. П. Маковицким в ЯЗ. См. также X. Н. Абрикосов, «Из воспоминаний о Толстом» — юбилейный сборник «Лев Николаевич Толстой» — «Труды Толстовского музея», Гиз, М. — Л. 1928, стр. 274 и 275.

1 Толстой имеет в виду тяжелую домашнюю атмосферу в Ясной Поляне. См. об этом его письма к П. И. Бирюкову (№ 95) и Т. Л. Сухотиной (№ 247).

2 Дочь Т. Л. Сухотиной, Татьяна Михайловна, и ее пасынок С. М. Сухотин.

* 215. Ю. Б. Жилинскому.

1910 г. Сентября 24. Я. П.

Ю. Жилинскому.

Ясная Поляна. 24 сент.10 г.

Для того, чтобы чувствовать то, что, как вы говорите, вы не можете чувствовать, а именно довольство и даже радостное состояние при каких бы то ни было, даже самых тяжелых условиях, нужно еще одно, что мне хочется посоветовать вам: это то, чтобы помнить, что истинная жизнь наша происходит в момент настоящего и потому избегать всего того, что делается во имя будущего, всяких ожиданий, как хорошего, так и дурного, а знать, что в настоящую минуту быть довольным и радостным всегда зависит только от меня. Меня мучают, раздражают, огорчают, я имею радостную возможность переносить это не только без раздражения, но с любовью. То же самое, если я страдаю физически, если я умираю, если меня или близких моих ожидает нужда, страдание, от меня зависит принимать это с огорчением, страхом или радостью и уверенностью в том, что жизнь есть благо и не может быть ничем иным.

Очень рад буду, если этот совет мой пригодится вам, я даю его по внутреннему опыту, мне он всегда был полезен в той мере, в которой я держался его.

Печатается по копии.

В своем Дневнике В. Ф. Булгаков сообщает: «Юрий Б. Жилинский, бывший студент-медик Московского университета, был в Ясной Поляне 22 мая 1910 г., проходя пешком на Кавказ. Впоследствии выбыл из университета, жил в земледельческой колонии Воронежской губ. В 1912 г. отказался от военной службы. Был арестован, но затем освобожден» (стр. 212). Письмо Толстого явилось ответом на письмо Жилинского к Булгакову. «Я дал Льву Николаевичу прочесть это письмо, — передает В. Ф. Булгаков. — Как всегда, в таких случаях, страшно. И радостно и страшно, — говорил о нем Лев Николаевич. Он сам ответил Жилинскому, по свойственной ему доброте и отзывчивости» (стр. 303).

* 216. В. Е. Крашенинникову.

1910 г. Сентября 24. Я. П.

Крашенинникову.

24 сент. 10 г. Ясная Поляна.

С мыслями, выраженными и очень хорошо выраженными в вашей статье, я вполне согласен, за исключением одного места, того, в котором вы предвидите ту форму общественной жизни, в которую сложатся люди, руководящиеся не насилием, а нравственно-религиозным законом.1 Не надо покидать точки зрения субъективной, т. е. показывать то, что свойственно и хорошо делать человеку и что, напротив, несвойственно и нехорошо. С этой точки зрения высказанные истины бывают неопровержимы. Говоря же с объективной точки зрения, т. е. о предполагаемых последствиях жизни людей по законам религиозно-нравственным, всегда можно ошибиться и встретить бесчисленное количество возражений. И потому я считаю, что никогда не надо покидать точки зрения субъективной, того, что должен и чего не должен делать человек, как вы и указываете это очень сильно в вашей статье.

Любящий вас Лев Толстой.

Кроме машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф Толстого, написанный на конверте письма Крашенинникова.

Ответ на письмо В. Е. Крашенинникова от 22 сентября, присланное вместе с его статьей «Что такое культура?», которую он переработал согласно указаниям Толстого. См. письмо № 113.

1 На полях рукописи статьи Крашенинникова «Что такое культура?», на стр. 7, отчеркнуто рукой Толстого и написано: Нельзя предвидеть той формы, которую примет общество людей, живущих нравственно.

217. М. Левину.

1910 г. Сентября 24. Я. П.

М. Левину.

Духоборам я не предполагал отдать неполученную премию, но просил не присуждать мне премию и тем не ставить меня в неприятное положение, так как я откажусь от нее, а отказ этот может быть неприятен моим наследникам.

Отказываюсь же я потому, что убежден в безусловном вреде денег.

24 сент. 10 г.

Ясная Поляна.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Левина. Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 244.

М. Левин — норвежский журналист, бывший русский подданный. Был в Ясной Поляне 20 февраля 1910 г. См. т. 58, стр. 19 и 32, и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 81—83.

Ответ на письмо Левина от 1 октября нов. ст. из Христиании (Норвегия), в котором Левин писал, что он уже много лет агитирует в норвежской печати в пользу того, чтобы Толстому была присуждена Нобелевская премия. Он прочел в русских газетах, что Толстой будто бы заявил, что откажется вновь от Нобелевской премии в пользу духоборов. Об этом было напечатано в газете «Речь» 1910, № 252 (1890) от 14 сентября.

* 218. В. Е. Воскресенскому.

1910 г. Сентября 24—25. Я. П.

Ясная Поляна, 24 сент. 1910 г.

Хорошим может быть труд только тогда, когда он хорош как для того, кто трудится, так и для тех, кто будет пользоваться трудом. Не думаю, чтобы тот труд, который вы имеете в виду, был бы таким трудом. Я бы советовал вам на то время, которое вы будете находиться в больнице, более определенный труд и прямо направленный для пользы людей. Таким трудом могло бы быть изложение в самой простой доступной простолюдинам и детям форме учений древних моралистов. Хорошо было бы вам для начала такого изложения взять теперь учение Сократа.1

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте писем Воскресенского и Е. Н. Довбни. Дата 24 сентября определяется копией, дата 25 сентября — пометой В. Ф. Булгакова на конверте об ответе Толстого.

Всеволод Евгеньевич Воскресенский (1885—1929) — студент-филолог Московского университета. См. письмо № 168.

Ответ на письмо В. Е. Воскресенского из психиатрической клиники, отправленное вместе с препроводительным письмом ординатора той же клиники Евгения Николаевича Довбни. Оба письма были отосланы в одном конверте из Москвы 21 сентября 1910 г.

В. Е. Воскресенский писал Толстому: «Глубокоуважаемый и дорогой Лев Николаевич! Я хотел увидеть вас и отправился пешком из Москвы, захватив с собой узел, в котором были две-три книги, письма и записки. Меня задержали, отправили в участок, из участка повезли в карете с двумя городовыми в приемный покой, где я пробыл две недели с лишком... Я, оставив многие и многие свои заблуждения и искренно раскаявшись в них, хочу спросить Вас, признаете ли Вы хорошим тот умственный труд, который только и возможен в палате — чтение книг и записывание мыслей и чувств одинокого, страдающего от того унижающего, оскорбительного взгляда, что он душевнобольной человек. Я думаю, что такой труд можно признать хорошим».

1 В черновике: Сократа, Мар[ка] Авр[елия], Эпикт[ета], Будды, Конфуция и др.

219. К. Я. Гроту.

1910 г. Сентября 25. Я. П.

К. Я. Гроту.

25 сентября 1910 г. Ясная Поляна.

Посылаю вам, уважаемый Константин Яковлевич, в форме довольно длинного письма мои воспоминания о вашем милом брате.1

Естественно в этих воспоминаниях выступило более, чем нужно было, ярко различие наших, моих с Николаем Яковлевичем, — взглядов на основные вопросы. Вспоминая свои отношения с Николаем Яковлевичем, я не мог удержаться от того, чтобы не высказать то, что считал самым главным в нашем общении.