– Ты как? – спросил Флетчер. Голем подошел к хозяину, тревожно ворча.
– Нормально. Бывало и хуже, – прохрипел гном, нерешительно похлопав Голема по голове.
Мерфи шагнул вперед и толкнул Флетчера в грудь.
– Я ослышался, или ты отдал приказ офицеру при исполнении? – спросил сержант Мерфи, поднимая подбородок Флетчера концом дубинки.
– Думаю, тебе больше следует беспокоиться о том, что ты пытаешься арестовать офицера армии короля за ношение оружия! Или ты думаешь, что он голыми руками будет с орками драться? – уверенно сказал Флетчер, хотя никакой уверенности не ощущал.
Тернер принялся угрожающе помахивать дубинкой.
– Ага, и кто ты такой, чтобы говорить мне, что можно, а что нельзя? – угрожающе спросил Мерфи, наводя пистолет в лицо Флетчеру. Игнатий ничего против пули не сделает. Прикинув шанс сделать щит против пули с первой попытки, Флетчер не стал пробовать. Лучше его побьют, чем прибьют. Он тихо выругался. Второй раз его загоняют в угол на улицах Корсилума, тыча пистолетом в лицо.
– Что ты сказал? Мне кажется, ты только что выругался на сержанта Мерфи, – рыкнул Тернер, поднимая пистолет.
– Ничего! Просто проклинал невезение, – поспешно сказал Флетчер. Два пистолетных ствола глядели ему в лицо, будто глаза готовой к броску змеи.
– Вы понятия не имеете, с кем связались, – внезапно сказал Отелло, выпрямившись и вздрогнув. – Лучше бы вам убрать пистолеты и проваливать подальше.
– Тише, Отелло! – прошипел Флетчер. Гном, наверное, рехнулся! Легко ему дерзить, не на него два пистолета наставили!
– Дождетесь, что мы его отцу все расскажем. Лорд Форсис будет очень недоволен тем, что какие-то Пинкертоны низкого звания держали на прицеле его сына Таркина, – продолжал Отелло, расстегивая куртку и показывая мундир под ней.
Флетчер был в ужасе, постарался не выглядеть слишком удивленным, чтобы не сорвать игру, которую затеял гном. Впрочем, было уже поздно, и Флетчер уловил во взгляде Мерфи нерешительность.
– Ты, конечно же, знаешь, что на эльфийский фронт посылается батальон гномов. Если Форсисам придется включить их в состав наших сил, нам, безусловно, потребуются лучшие из гномов, – уверенно сказал Флетчер, отводя от лица пистолет Мерфи. – А теперь ты нападаешь средь бела дня на нашего недавно обретенного офицера за ношение оружия, которое Захария Форсис лично ему вручил? Как вас там зовут? Мерфи? Тернер?
Пистолет в руке Мерфи качнулся и опустился.
– Ты говоришь не как дворянин, – сказал он, пронизывающе глядя на обтрепанные края мундира Флетчера. – И одет не так.
– Твоя форма была бы не лучше, послужи ты на передовой. А насчет голоса, если ты вырос среди солдат-простолюдинов, то речь твоя будет такой же грубой, как у меня. Не всем же быть такими щеголями, как вы, – ответил Флетчер, входя в роль окончательно. Но Отелло предостерегающе толкнул его под зад, и Флетчер слегка сбавил.
– А теперь, если позволите, я пойду дальше. Игнатий, пошли! – сказал Флетчер, двинувшись дальше по улице. Он не оборачивался, но услышал щелчок взводимого курка пистолета.
– Иди дальше, – прошептал Отелло, шедший следом. – Они нас проверяют.
Флетчер шел дальше, готовый к тому, что в любую секунду его могут застрелить. Свернув за угол, они побежали, и Соломон тоже, едва успевая на своих коротких ногах.
– Ты гениален, Отелло, – выдохнул Флетчер, когда они оказались на безопасном расстоянии.
– Не благодари меня пока что. В следующий раз они тебе морду расквасят, если встретят. Меня они вряд ли узнают, для них все гномы на одно лицо. Они уже пару раз меня арестовывали, а сейчас не узнали, – хрипло сказал Отелло, держась за бок. – Похоже, ребро сломали.
– Скоты, садисты! Надо показать тебя врачу. Обо мне не беспокойся. Капюшон на голове, в переулке темно. Если в следующий раз они не увидят Игнатия и Соломона, все будет в порядке. Надо побыстрее научиться слиянию. И заклинанию щита тоже, – ответил Флетчер.
– Тоже верно. Ладно, пошли дальше. До гномьего квартала недалеко. Мать мне грудь сможет забинтовать, – сказал Отелло и целеустремленно двинулся вперед. Соломон гортанно застонал. Он явно не привык к таким приключениям.
– Надо будет потренировать тебя, – добродушно сказал Отелло, замедлив шаг и погладив шершавую голову Голема.
Они шли дальше, улицы становились все уже и грязнее. Уборщики явно сюда даже не заглядывали. Видимо, гномам приходится жить в самой худшей части города.
– А за что тебя до этого арестовывали? – спросил Флетчер, перешагивая через спящего бродягу, лежавшего поперек улицы.
– Мой отец отказался платить им деньги за покровительство. Любые дела гномов под колпаком у Пинкертонов, но эти двое – хуже всех. Они оба раза сажали меня в камеру и не выпускали, пока отец не заплатит.
– Это безумие! Как им такое с рук сходит? – спросил Флетчер.
Отелло молча шел дальше, и Флетчер выругал себя. Глупый вопрос.
– А чем твой отец занимается? Он кузнец? Мой отец кузнецом был, – сказал Флетчер, пытаясь нарушить неловкое молчание.
– Мой отец один из тех мастеров, что изобрели мушкет, – с гордостью ответил Отелло. – Теперь, когда мы храним секрет их изготовления, Пинкертоны стараются не трогать гномьи кузницы. Не могу сказать того же обо всех делах, которыми зарабатывают гномы. Создание мушкета – наш первый шаг к равенству. Служба в армии – следующий. Путь долгий, но я закончу то, что начал мой отец.
– Наверное, ты первый гном-офицер в Хоминуме, пусть ты пока и курсант. Есть чем гордиться, – сказал Флетчер.
Он сказал это совершенно искренне. Чем больше он узнавал гномов, тем больше их уважал. И хотел приложить все усилия, чтобы и самому стать таким же решительным в исполнении своих планов.
Внезапно Отелло остановился и показал вперед:
– Добро пожаловать в Квартал Гномов.
Глава 29
Высокие дома закончились, и перед ними стояли ряды огромных белых палаток, с красивой вышивкой красного и синего цветов. На смену булыжной мостовой пришла зеленая трава, вокруг палаток росли ухоженные сады. Яркие цветы наполняли воздух сладкими ароматами, и Флетчер вспомнил лето на родине, в горах. Не встречая препятствий в виде тусклых городских домов, зимнее солнце светило на лицо Флетчеру, неяркое, но все равно согревающее.
– Просто чудесно, – сказал он, восхищенный внезапной переменой. Он ожидал, что гномий квартал окажется убогим и нищим, судя по тем домам, которые его окружали. Отелло улыбнулся и, хромая, пошел дальше, махая рукой гномам, которые сидели в садах и разговаривали.
– Вот это мой дом, – сказал Отелло, показывая на одну из палаток. – Здесь вся моя семья живет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});