Я понимала, к чему она клонит. Однажды, она сказала мне, когда я была еще девчонкой, что мне не стоит выставлять своё грязное бельё на показ. Надо держать свои эмоции при себе, и не позволять другим прочитать тебя. Твоё положение в жизни — это всё.
— Дай мне немного передохнуть, ба. Ты тоже чувствовала всю эту жуть, когда носила папу?
У нее в руках был полный стакан холодного чая. Она поднесла его к губам и слегка пригубила, прежде чем ответить:
— Наверное ещё хуже. Твой папа весил больше десяти фунтов, когда родился, и я думала, что он прикончит меня.
Мои глаза округлились.
— Прости, ты сказала десять фунтов? Как твой доктор допустил это?
— Он сказал, что твой папа был самым большим младенцем, которого он когда-либо видел. Но, честно говоря, я посчитала его выжившим из ума, когда он сказал мне, что я прекрасно продержусь еще неделю. Хотя, тогда не было такого оборудования. В любом случае, твой папа родился на следующий день, Хвала небесам.
Я закашлялась.
— Как твое влагалище уцелело после такого?
Она дернулась назад.
— Мейси Роузвуд — это была самая дурная вещь, которую ты когда-либо мне говорила.
Правда. Черт.
— Прости, бабушка, я просто не знала, что папа был таким большим. Кому-то придётся выбить его из меня, если этот маленький мужчинка так сильно наберет в весе перед родами. Я не переживу этого, — мои руки легли на живот.
— Будем надеяться, что нет, — произнёс Доджер, когда подошел ко мне.
Я знала, что мои слова не оскорбили её. Она всегда баловала меня, ведь я была её единственной внучкой.
— Ты нашел свою маму? — спросила я его.
— Да. Она пошла к столу с подарками, так что мы можем присоединиться к ней.
— Идеально.
— Миссис Роузвуд, могу ли я помочь проводить вас к вашему стулу? — Доджер был всегда таким джентльменом.
— Спасибо за предложение, но я могу справиться сама.
Он кивнул и поцеловал её в щеку.
— Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобиться.
— Хорошо, дорогой, — когда она проходила мимо нас, то шлёпнула Доджера по заднице.
Его глаза округлились, и я не смогла сдержать смех, который вырвался из моего горла.
— Божечки, некоторые вещи никогда не меняются.
— Ага, теперь я понял в кого ты такая, — саркастически произнёс он.
Я пожала плечами.
— Она хорошо меня воспитала. И я не виновата, что пожилая вздорная женщина подкрадывается, чтобы кое-что потрогать.
Вдвоём мы направились в переднюю часть банкетного зала. Люди, мимо которых мы проходили здоровались с нами, быстро поглаживая мой живот, как будто я — Будда, и конечно же давали советы о воспитании. Разве я не говорила, что точно не хочу, чтобы это происходило?
Я наконец-то заметила Донну, неустанно перебирающую подарки в соответствии с очерёдностью их открытия. Она была красиво одета в пару тёмных джинсов и черный пиджак с белой блузой под ним. Её каштановые волосы были заколоты наверх. Когда она подняла руку и увидела меня, то улыбнулась ослепительной улыбкой и подошла ко мне. В руке она держала что-то вроде большой брошки, украшенной лентами. На Юге есть такая традиция, которая берет корни из школьного выпускного. По всем особым случаям, таким как вечеринки в честь рождения детей или свадьбы, гости с гордостью носят брошь, называемую «мамой». И не путайте её с цветком.
— Боже мой, ты просто светишься сегодня.
Донна просто сияла. Я не знаю, что ещё могло бы сделать эту женщину счастливее, чем знание того, что её первый внук родится через два месяца.
Я попробовала соответствовать её настроению, но потерпела неудачу.
— Большое спасибо. Могу сказать, что я хорошо справилась, выполнив свою часть сделки и не сбежав с этой вечеринки.
Она засмеялась.
— Мейси, я знаю, что быть беременной не самое очаровательное чувство в мире. Если помнишь, я выносила четырёх мальчиков. Но я заверяю тебя, ты выглядишь очень симпатично. Так что прекращай об этом думать, садись и наслаждайся своей вечеринкой, — она занялась прикреплением броши к моей одежде, став идеальной устроительницей вечеринок. Я любила её как свою собственную мать. Я задалась вопросом, где сидела моя мама? Вероятно, там же где и моя бабушка. — Я буду здесь с тобой пока длится вся эта процессия, так что скажи мне, если что-то понадобиться. Хорошо?
Я кивнула.
— Ладно. И пока я не забыла… — я потянулась и обхватила её руки, — Спасибо. Место, оформление, всё… о таком я даже не могла мечтать.
Я заметила небольшие морщинки в уголках её глаз, когда она улыбнулась. Донна была ошеломляющей женщиной и выглядела намного моложе своего возраста. Но морщинки радости и счастья в уголках рта и около глаз выдавали ее настоящий возраст.
— В любое время, милая. А теперь, давай начинать, — она оглядела толпу. — Нужно позвать Киган, она позаботиться о подарках, после того, как ты их откроешь.
Я села в своё слишком королевское кресло. Вообще-то любой стул, на котором сидел каждый из гостей был бы идеальным для меня. Доджер подошел и сел рядом со мной на такое же. Я захихикала. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Прости, но разве ты не ощущаешь себя по-королевски? Мне интересно: чувствовала ли себя королева Елизавета I также, сидя на чем-то подобном.
Он слегка отклонил голову назад, чтобы посмотреть на то, что я имела в виду.
— Ладно, это в мамином стиле. Она хочет, чтобы все смотрели на нас. И, кстати, королева Елизавета была известна как «Королева-девственница», так что ни ты, ни я не подходим на эту роль.
Я расхохоталась.
— Я не могу поверить, что этот день наконец-то наступил. Клянусь, это было таким же безумием, как и планирование моей свадьбы, — практически пропела Киган, когда подошла ко мне. Она нагнулась и поцеловала меня в щёку. — Что думаешь?
— Думаю, ты занимаешься не тем делом. Вечеринки в честь рождения детей должны стать твоим хобби. Ты и Донна должны открыть собственное дело по организации праздников.
Она закатила свои глаза. — Замолчи.
Я погладила её руку.
— Всё идеально, Киган. Спасибо, честно, это всё слишком…
Она встала прямо передо мной.
— Ничто не может быть слишком для моей лучшей подруги. Я хотела, чтобы этот день стал особенным. Это твой первый ребенок, и это — первый внук Донны. И, если кто и хотел всего этого, так это она. Позволь нам тебя побаловать.
Она посмотрела на меня своими голубыми глазками, строя щенячий взгляд, заставивший меня растаять.
— Сучка. Тебе повезло, что я люблю тебя, и мои гормоны превращают меня в плаксу и всякое подобное дерьмо. Тебе бы никогда не удалось провернуть это со мной, если бы я была нормальной.
Киган моргнула и дьявольски усмехнулась.
— Знаю.
Я засмеялась.
Хлопая в ладоши, она выкрикнула:
— Время пришло!
Я открыла первую пару коробок, которые были заполнены одеждой, кусачками для ногтей, и «грушами» для прочистки носа. Обилие голубого и зеленого, наполняющее каждый подарок, согревало моё сердце. Великодушие некоторых удивило меня, особенно с учетом того, что я не знала и большинства людей, присутствующих здесь. Одними из моих любимых подарков стали одеяла ручной работы, которые сделали незнакомые мне леди из церкви, куда ходила Донна. Распаковав примерно половину подарков, я открыла коробку, которая заставила меня засмеяться. Я держала коробку со вкладышами для груди и кремом для сосков.
— Здесь есть несколько бывалых мамаш, — произнесла я.
— Что, во имя всего святого, это такое? — спросил Доджер, нахмурив брови.
— Эм… Когда я начну кормить грудью, мои соски станут чувствительными, раздутыми и потрескавшимся, они будут кровоточить, и кто знает, что ещё. Крем поможет их заживлять. А вкладыши нужны для того, чтобы молоко не просачивалось в лифчик в период лактации.
— Это отвратительно, — вмешался Камден с переднего ряда. Его лицо было полно отвращения.
— Молчи там, на галерке, — отругала его Киган.
Доджер наклонился.