– Черт бы вас побрал, копы, вы что, своих не знаете? Вот он и он. Вот эти двое вломились в квартиру Сочника и нарушили его гражданские права.
– Ты уверен?
– Я же сказал, разве нет?
– Когда ты в последний раз видел Сочника?
– Пару дней назад. Может, три. Я что – записывал?
– Хорошо. Спасибо за сотрудничество.
Джуби поспешно повернул ключ в замке и ретировался в свою квартиру, пока Ева не успела передумать.
– Взяли ублюдков, – пробормотала Ева. – Еще одна остановка. Пицца.
– Знаю, это для меня нехарактерно, но я, честное слово, не голодна. В этой жуткой дыре да еще по такой жарище есть совсем не хочется, – призналась Пибоди.
– А мы и не собираемся есть. Мы заглянем туда, где Сочник в последний раз поужинал.
– А, понятно. Слушай, а когда мы закончим, можно мне вернуться домой – душ принять и переодеться? Я давно уже чувствую себя грязной, еще до того, как мы начали рыться в этой помойке.
– Будь в моем кабинете к шестнадцати тридцати. А лучше еще раньше.
– Без проблем. И… – Пибоди демонстративно оттянула от груди прилипшую ткань блузки, – думаю, не я одна, все скажут тебе спасибо.
Как и ожидала Ева, пиццерия находилась на территории Сочника. Более того, ровно посредине между его квартирой и дырой, где он прятался.
– Как я говорила? Не самая яркая лампочка? Эта лампочка давно перегорела.
Вдоль одной из стен тянулись прилавки, прилавок был устроен и под небольшим окошком. Несколько посетителей, поедавших пиццу, скосили на нее глаза и тотчас же отвернулись. Ева буквально слышала, как от них волнами исходит облегчение, когда она прошла мимо.
– Что будем заказывать?
Женщина за стеклянным сервировочным прилавком – чернокожая, худая, с мускулистыми руками, с волосами, повязанными синей косынкой, и колечком, пронзающим левую бровь, – повела плечами, словно пытаясь прогнать боль.
– Вопросы. – Ева предъявила жетон.
– Слушайте, мне неприятности не нужны, я стараюсь держаться от них подальше. Я не употребляю. У меня дома ребенок, мне надо работать, чтобы платить за квартиру.
– Я не собираюсь создавать вам проблемы. Вы знаете Рикки Кинера? Сочника?
– Все знают Сочника.
– Кто дежурил на раздаче вчера вечером?
– Я дежурила. – Она бросила негодующий взгляд на кухню у себя за плечом. – Джи заставил меня взять позднюю смену, хотя и знает, что я плачу няне больше, чем зарабатываю за ночную смену.
– Сочник заходил?
– Да, он заходил. Взял целую пиццу. С сардинами. Это его любимая начинка. Но он никогда раньше не брал целую пиццу. Взял целую пиццу, пару бутылок пива, значит, огреб деньжат. – Она вытащила платок из кармана фартука и отерла взмокшую шею. – И он был в прекрасном настроении.
– Вот как?
– Он дал мне на чай. Мне дают на чай раз в год по большим праздникам, но он выложил пятерку на прилавок и сказал: «Это все тебе, милая Лу». Сказал, что приводит в порядок счета, закрывает лавочку и едет туда, где дует прохладный морской бриз. Накачался по самые брови. – Она пожала плечами и спрятала платок в карман. – Думаю, вы знаете, чем он занимается, но со мной он всегда был вежлив. Всегда говорил спасибо… и здесь никогда не толкал. Похоже, у него неприятности.
– Он умер, Лу.
– О! – Лу покачала головой, на мгновение опустила глаза. – Что ж, ничего удивительного, когда ведешь такую жизнь.
– Как насчет вот этого парня? – Ева жестом велела Пибоди показать фотографию Бикса.
– Я здесь такого не видела. Уж он бы точно не проскользнул незамеченным. Большой, здоровый белый парень. Но вроде бы я его где-то видела… Вроде бы… Да, мне кажется, я его видела… Может, не его, но какого-то большого белого парня. Он тут слонялся поблизости, когда я шла домой.
– В котором часу вы ушли с работы?
– Только где-то около трех. Половина фонарей не горит, я не прогулочным шагом иду домой в такое время суток. Вы меня понимаете? Я его мельком увидала, потому что бдительности не теряю. Обычно здешние тупицы меня не трогают, они же все здесь едят, но мало ли что? Вот я его и увидела. Мельком, как говорится. Может, это был он, вот этот парень.
– Ладно, годится. Спасибо вам большое.
– Мне жаль Сочника. Мне не нравилось, чем он зарабатывал на жизнь, но он никогда не делал мне зла.
«Неплохая эпитафия для ширяльщика», – подумала Ева, выходя из пиццерии.
Глава 9
Ева рассчитала время так, чтобы по-быстрому принять душ и переодеться, решив, что это не только улучшит ее самочувствие, но и даст возможность еще раз перебрать в уме все данные, показания и замечания, пока она смывает с себя грязь, прилипшую в квартире Сочника.
Она уже начала этим заниматься в тот момент, когда вошла в дом, встреченная холодными взглядами Соммерсета и кота.
– Я что-то пропустил? – проскрипел Соммерсет. – Сегодняшний день объявили национальным праздником? Наверняка по улицам маршируют парады, если вы появились дома в такой час.
– Да, сегодня праздник. Я объявила его Днем, когда Соммерсет онемел. Весь город сошел с ума от радости. – Ева повернула к лестнице, но остановилась. – Ко мне придет команда на брифинг.
– Да, мне так и сказали. Вам будет подана свинина, приготовленная на медленном огне, холодный салат с макаронами, свежие помидоры с моццареллой и зеленая фасоль альмандин.
– Ну надо же!
– На десерт пирог с персиками а-лямод и ассорти из птифуров.
– Так мы от них никогда не избавимся.
– Как себя чувствует детектив Пибоди? – спросил он, когда Ева начала подниматься по лестнице.
Она остановилась, напряглась.
– А что?
– Я не слеп, и я не бесчувственный чурбан, лейтенант. Она была явно в шоке, когда приехала сюда вчера вечером с детективом Макнабом.
– Она в порядке. Она уже успокоилась. Вы же знаете все, что в этом доме происходит, значит, знаете, что все мы выехали вчера вечером в двух отдельных машинах и вернулись поздно. Вам известно, что Пибоди и Макнаб ночевали здесь, вы знаете, что Уитни был здесь сегодня рано утром. Это дело секретное. Совершенно секретное.
Ева, конечно, стояла выше него на ступеньках, по Соммерсет ухитрился не только встретиться с ней взглядом, но и посмотреть на нее сверху вниз.
– У меня нет привычки обсуждать с кем бы то ни было ваши профессиональные или личные дела.
Ева приказала себе сбавить обороты. Она знала, что он не сплетник. Рорк не стал бы ему доверять… ну, практически все, будь он болтлив.
– Знаю. Но это крайне сложное и запутанное расследование.
– И в нем замешана детектив Пибоди.
– Можно и так сказать. Но больше я ничего сказать не могу.
– Но вы можете мне сказать: у нее неприятности? Она в беде? Я к ней очень привязан.