как она сама!
— Папа! — Альва наконец-то вырвалась из утешающих объятий Хедды и бросилась ко мне на шею.
Следом за ней ко мне подбежала Вилья.
Подняв обоих девочек на руки, я целовал их заплаканные щеки и повторял, что я жив и невредим, что Сильвия всего лишь показала мне любопытный трюк, что мне жаль видеть моих дорогих и любимых такими напуганными… Я готов был на любую ложь, чтобы остановить поток слез, текущий из глаз моих дочерей и матери. Я разберусь с Сильвией позже, когда закончится ужин.
Придворные глазели на меня с бледными, но полными любопытства лицами, однако мне в голову не приходило ничего, чтобы объяснить им то, что произошло на их глазах всего минуту назад. Потом. Они не посмеют задавать мне ненужные вопросы, но с удовольствием примутся сплетничать. Я знал это, но рассказать им правду не решался, ведь они тотчас решат, что я поклоняюсь Сатане, раз он «благословил меня» своей ненужной мне милостью.
— Я голоден, как медведь! Музыканты, играйте же повеселее да погромче! — громко и радостно вскрикнул я, оглядываясь по сторонам и кружа Альву и Вилью в воздухе. — Только что моя невеста подарила мне прекрасный танец, и теперь я готов съесть целого быка!
— Но, папа, она так и лежит на полу! — прошептала мне на ухо Вилья. Она так крепко обнимала меня за шею, что почти душила. — А что это у нее на животе? Какой-то цветок…
— Это часть танца, моя дорогая. Кажется, моя невеста приложила столько усилий, чтобы усладить наши глаза, что ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя… Но ты права: Бергил, помоги своей будущей королеве…
— Я сделаю это! — вдруг вызвалась Хедда и подошла к распростертой на полу Сильвии. — Сильвия! Очнись! — Она легонько ударила девушку по щеке, но та не шевельнулась. — Прости меня! — сморщив носик, сказала принцесса и влепила Сильвии такую звонкую пощечину, что та тотчас открыла глаза и издала слабый стон боли.
— Очнулась. Прекрасно, — равнодушно бросил я.
«А жаль. Оставалась бы со своими прародителями» — пронеслась в моем разуме насмешливая мысль.
— Она жива! Наша будущая королева жива! — торжественно вскрикнула Хедда, и мне вдруг показалось, что она сама наняла себя на роль глашатая демонессы. Или же, эта наивная душа уже успела прикипеть душой к своей новой «подруге».
Если раньше я был против дружбы этих двоих, отныне мне было все равно, что между ними происходит. Пусть дружат, гуляют вместе, сплетничают. Пусть делают все, что хотят, кроме как строить планы моего свержения и поднятия бунта против моего правления. Это им с рук не сойдет, и я казню обеих, без какой-либо жалости.
— Пойдем, моя дорогая невеста, должно быть, ты тоже проголодалась, — обратился я к Сильвии.
Демонесса уже поднялась на ноги, и теперь все придворные мужского пола, а также музыканты и слуги нахально глазели на ее стройные белые ноги.
— Я знаю, что ноги вашей будущей королевы прекрасны, но все же: имейте совесть и стыд! — грозно нахмурив брови, громко сказал я, и похотливые взгляды, устремленные на мою невесту, тотчас исчезли. — Так-то лучше! И не забывайтесь больше!
— Папа, ты не ударился, когда падал? Ты так шмякнулся, как мешок с зерном! — тихо спросила меня Альва и тотчас взъерошила мои волосы, словно ища рану на моей голове.
— Мешок с зерном всегда удачно приземляется наземь! Как кошка! — со смехом ответил я дочери.
Затем я отнес девочек на их места за столом, поцеловал каждую в лоб и направился к моему трону, по пути схватив за руку Сильвию и заставив ее занять свой трон рядом со мной.
— Так, где же обещанный вами бык, мой король? — вдруг улыбнулась Сильвия. — Вы правы: я проголодалась.
— Быка мы сегодня не жарили, Ваше Величество! — учтиво сказал один из слуг, не забыв принести мне и демонессе глубокий поклон. — Но вот-вот будет готов целый дикий вепрь!
— Прекрасно! Мясо вепря ничем не хуже мяса быка, — бросил я.
— Еще вина, мой король? — обратилась ко мне моя проклятая невеста, и улыбка на ее лице удивляла и раздражала меня одновременно.
Она улыбается! Отняла у меня даже память о моей любимой Катарине, заставила меня стать частью ее черного ритуала и, возможно, навсегда дала мне репутацию дьяволопоклонника. Она была рада этому!
— Я изменил свое решение! Свадьба состоится завтра вечером! — заявил я и с удовольствием увидел, как Сильвия нахмурилась.
— Вам так не терпится обладать моим телом? — насмешливо шепнула она мне.
— Не терпится поскорее жениться на тебе, зачать с тобой ребенка и забыть о тебе, — шепотом парировал я. — Твои адские хозяева благословили нас, а значит, одной ночи мучений быть твоим любовником будет достаточно.
— Надеюсь на это: терпеть ваши ласки будет для меня пыткой.
— Ласки? Надеешься, что я буду ласкать тебя? — Я хрипло рассмеялся и тихо добавил: — Я готов ласкать последнюю свинопаску моего королевства, но не тебя…
— Папа, папа! Потанцуй со мной! — перебил меня звонкий голос Вильи.
Взглянув на свою дочь, стоящую напротив нашей с Сильвией части стола, я невольно улыбнулся: Вилья, маленькая шутница, надела на себя корону, которую я привез ей из Фламмехава. Корону, украшенную кроваво-красными камнями, которая раньше принадлежала Сильвии. И если демонесса скажет хоть одно дурное слово моей маленькой Вилье, я собственноручно закрою ей рот жареным гусиным бедром.
— Какая красивая у тебя корона, — сказал Сильвия моей дочери. На ее лице все так же сияла улыбка.
Да чему она улыбается?
— Спасибо! Это папа привез мне! — просияла Вилья.
Моя бедная девочка, если бы она только знала, что эта красноглазая ведьма ненавидит и меня, и ее с сестрой, и все, что ее окружает.
— А знаешь, чья эта корона? — опять задала вопрос Сильвия.
— Чья? — удивилась Вилья.
— Это корона наследницы великого королевства Фламмехав. То есть, моя.
— Была твоя, — насмешливо напомнил я демонессе.
— Она такая сверкающая! Можно я поношу ее? Ну, хотя бы недолго? — заискивающим голоском спросила моя дочь демонессу, умильно сложив свои темные брови.
— Конечно, милое дитя. Можешь оставить ее