Читать интересную книгу 7 историй для девочек - Лидия Чарская

Морвель узнал Екатерину; глаза его с ужасом расширились, и он сделал жест отчаяния протянутой к ней рукой.

– Где он? – спросила королева тихо. – Куда девался? Негодяи, вы его упустили!

Морвель попытался выговорить какие-то слова, но из его раненой гортани вырывались лишь невнятные свистящие звуки, красноватая пена окрасила его губы, он замотал головой, выражая этим и свое бессилие, и физическую боль.

– Говори же! – крикнула Екатерина. – Говори! Скажи хоть одно слово!

Морвель показал на свое горло, снова издал какие-то бессвязные звуки, попытался пересилить себя, но только захрипел и потерял сознание.

Екатерина огляделась: вокруг нее лежали одни трупы или умирающие; ручьи крови текли по комнате, и могильное безмолвие царило на месте действия.

Она попробовала еще раз спросить Морвеля, но не могла привести его в сознание. Морвель лежал не только безгласен, но и недвижим: из-под его колета высовывалась какая-то бумага – это был приказ об аресте короля Наваррского. Екатерина выхватила его и спрятала у себя на груди.

В эту минуту позади нее чуть скрипнула половица. Екатерина обернулась и увидела герцога Алансонского, стоявшего в дверях спальни, – он не удержался, пришел на шум и остолбенел от зрелища, представшего его глазам.

– Вы здесь? – спросила Екатерина.

– Да, мадам. Боже мой, что произошло? – в свою очередь, спросил герцог.

– Франсуа, идите к себе; вы скоро узнаете, что произошло.

Герцог Алансонский был не так уж неосведомлен о происшедшем, как это думала Екатерина. Едва по коридору раздались шаги солдат, он стал прислушиваться. Когда же герцог увидел людей, входивших к королю Наваррскому, то, сопоставив это со словами, сказанными ему Екатериной, он догадался, что должно было произойти, и радостно предвкушал минуту, когда рука, более сильная, чем у него, уничтожит его опасного союзника.

Вскоре выстрелы и быстрые шаги убегавшего человека привлекли внимание герцога; он увидел, как в узкой полоске света, падавшего из его чуть приоткрытой двери на лестницу, мелькнул хорошо знакомый вишневый плащ.

– Де Муи! – воскликнул он. – Де Муи у моего зятя! Но это невозможно! Неужели это Ла Моль?

Герцог встревожился. Он вспомнил, что молодой человек был ему рекомендован самой Маргаритой, и, желая убедиться, был ли бежавший человек Ла Молем, быстро поднялся в комнату молодых дворян. Там никого не было, но в одном ее углу висел знаменитый вишневый плащ. Сомнения его рассеялись: значит, это был не Ла Моль, а де Муи.

Герцог, бледный, дрожа от страха, как бы гугенот не попался и не выдал заговора, сейчас же побежал к пропускной калитке Лувра. Там он узнал, как удалось вишневому плащу благополучно проскользнуть, крикнув, что в Лувре убивают по приказанию короля.

– Он ошибся, – прошептал герцог Алансонский, – не короля, а королевы-матери!

Герцог вернулся на арену боя, где и застал Екатерину, бродившую, как гиена, среди трупов.

По приказанию матери юноша ушел к себе, притворяясь послушным и спокойным, несмотря на большое смятение в мыслях.

Екатерина была в отчаянии от неудавшегося покушения; она позвала командира своей охраны, велела убрать трупы, распорядилась отнести раненого Морвеля к нему домой и приказала не будить короля.

– Ох! И на этот раз он ускользнул! – говорила она, возвращаясь к себе в покои. – Десница божия простерлась над этим человеком, он будет царствовать! Да, будет царствовать!

Перед тем как открыть дверь в спальню, она провела рукою по лбу и сложила губы в свою обычную улыбку.

– Мадам, что там такое? – спросили в один голос все присутствующие, кроме мадам де Сов, которая была до такой степени испугана, что не могла говорить.

– Пустяки, – ответила Екатерина, – просто драка.

– Ой! – вдруг вскрикнула мадам де Сов, показывая пальцем на то место, где прошла Екатерина. – О-о! Ваше величество, вы говорите – пустяки, а каждый ваш шаг оставляет на ковре кровавый след.

VI. Королевская ночь

А в это время Карл IX, взяв под руку Генриха Наваррского, шел по Парижу в сопровождении четырех дворян, шедших сзади, и двух факельщиков – впереди.

– Когда я выхожу из Лувра, – говорил король, – я испытываю такое же наслаждение, точно попадаю в прекрасный лес; я легко дышу, я живу, я чувствую себя свободным.

Генрих улыбнулся.

– Как бы вам было хорошо в наших беарнских горах! – сказал Генрих.

– Да, Анрио, я понимаю, что тебе хочется туда вернуться; но если тебе уж очень невтерпеж, то добрый мой совет: будь очень осторожен, ибо моя мать Екатерина так тебя любит, что без тебя не может жить.

– Как ваше величество намерены провести этот вечер? – спросил Генрих, уклоняясь от этого опасного разговора.

– Хочу тебя кое с кем познакомить, а ты мне скажешь свое мнение.

– Я в полном распоряжении вашего величества.

Два короля, сопровождаемые охраной, прошли улицу Савонри и, поравнявшись с домом принца Конде, заметили, что два человека, закутанные в длинные плащи, выходят из потайной двери, которую один из них бесшумно запер за собой.

– Ого! – произнес король, обращаясь к Генриху, который тоже всматривался в них, но, по своему обыкновению, молча. – Это заслуживает внимания.

– Почему вы так думаете, сир? – спросил король Наваррский.

– Это касается не тебя, Анрио. Ты уверен в верности своей жены, – с улыбкой отвечал Карл, – но твой двоюродный братец Конде в своей жене не так уверен, а если уверен, то, черт возьми, напрасно!

– Но откуда вы взяли, что эти господа были у мадам Конде?

– Чутьем чую. Как только они нас увидали, сейчас же спрятались под ворота и стоят там не шелохнувшись, а ко всему прочему, у того, что меньше ростом, – своеобразный покрой плаща… Ей-богу, это было бы оригинально.

– Что?

– Так… ничего! Просто мне в голову пришло одно соображение. Идем.

Король пошел прямо к двум незнакомцам, которые, заметив это, стали уходить.

– Эй, господа! Остановитесь! – крикнул король.

– Это к нам относится? – спросил чей-то голос, от которого вздрогнули король Карл и его спутник.

– Ну, Анрио, узнаешь теперь, чей это голос? – спросил Карл.

– Сир, – отвечал Генрих, – если бы ваш брат был не под Ла-Рошелью, я бы побился об заклад, что это он.

– Значит, он не под Ла-Рошелью, вот и все, – ответил Карл.

– Кто же с ним?

– А ты не узнаешь?

– Нет, сир.

– Однако у него такой рост, что ошибиться трудно. Подожди, сейчас узнаешь… Эй! Вам говорят! Разве вы не слышите, черт подери?

– А вы разве патруль, что останавливаете прохожих? – спросил высокий, выпрастывая руку из-под плаща.

– Считайте, что мы патруль, и когда вам приказывают, то стойте! – сказал король и, наклонившись к Генриху, шепнул: – Сейчас увидишь извержение вулкана.

– Вас восемь человек, – сказал высокий, обнажая не только руку, но и свое лицо, – да хотя бы вас была сотня, лучше идите своей дорогой.

– Вот так так! Герцог Гиз! – прошептал Генрих.

– Наш милый родственник, герцог Лотарингский! – сказал король. – Наконец-то вы показали, кто вы такой! Очень хорошо!

– Король! – воскликнул герцог Гиз.

Его спутник, услышав это восклицание, снял было из уважения шляпу, но тотчас опять закутался в свой плащ и остался на месте.

– Сир, – сказал герцог Гиз, – я только что был у моей невестки, мадам Конде.

– Да-а… И взяли с собой одного из ваших дворян. Кого именно?

– Сир, – ответил герцог, – ваше величество его не знает.

– Ну, что ж, мы познакомимся, – ответил король и направился к закутанной фигуре, сделав знак служителю подойти с факелом.

– Простите, брат мой! – сказал герцог Анжуйский, распахивая свой плащ и кланяясь с плохо скрытой досадой.

– Ха-ха-ха! Так это вы, Генрих?.. Да нет, это невозможно! Я, верно, ошибаюсь… Мой брат, герцог Анжуйский, не пошел бы в гости, не повидавшись раньше со мной. Ему хорошо известно, что, когда принцы крови возвращаются в Париж, они входят в него только одним путем: в пропускные ворота Лувра.

– Простите, сир! – сказал герцог Анжуйский. – Прошу ваше величество извинить мне мою ветреность.

– А что, дорогой мой брат, вы делали в доме Конде? – шутливо спросил король.

– Да то, – с лукавым видом сказал король Наваррский, – о чем ваше величество сейчас говорили. – И, нагнувшись к уху короля, закончил свою мысль, после чего громко расхохотался.

– Что тут такого? – высокомерно спросил герцог Гиз, обращавшийся с бедным королем Наваррским, как и все при дворе, довольно грубо. – Почему мне не бывать у моей невестки? Ведь герцог Алансонский ходит же к своей?

Генрих слегка покраснел.

– К какой невестке? – спросил Карл. – Я знаю только одну его невестку – королеву Елизавету.

– Простите, сир, я хотел сказать – к сестре, королеве Маргарите, которую мы видели полчаса тому назад, когда шли сюда: она проследовала в своих носилках, а их сопровождали два франтика, бежавшие один с правой стороны носилок, другой с левой.