Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

вид, что поправляю и без того идеальные рукава пиджака. – Ты хотел меня видеть.

– Ты не голодна? – заботливо поинтересовался он.

– Как видишь.

Он слегка кивнул и пробежался по мне беглым взглядом. Волновался, что я приду в джинсах и кроссовках? Напрасно. Я уже вышла из того возраста, когда могла беспрепятственно устраивать ему подобные забастовки.

– Я хотел узнать, как у тебя дела, – издалека начал Ричард.  – Мы совсем мало видимся.

Я скептически выгнула бровь.

– Всё хорошо, тебе не о чем беспокоиться.

– Как на работе?

– Тоже все прекрасно.

– С Алексом больше не ругаетесь?

– Ричард, – не сдержалась я. – Зачем ты меня позвал? – Меня напрягала беседа в стиле «заботливый отец» и хотелось, чтобы он скорее перешёл к сути.

Отчим проигнорировал мой вопрос. Видимо, эта неприятная черта характера передавалась по наследству от отца к сыну. Он медленными, размеренными движениями разрезал на очень мелкие кусочки тёмно-красное филе и самыми, что ни на есть, грациозными движениями клал их себе в рот. От этой длящейся несколько минут раздражающей картины, у меня заболели глаза, и когда официант принёс мне кофе, и я сделала несколько глотков этого восхитительно сваренного капучино, моё терпение закончилось. Я со звучным стуком поставила чашку на блюдце, привлекая его внимание и ожидая услышать то, что, скорее всего, мне совсем не понравится.

– Я хочу подарить тебе часть акций компании, – наконец озвучил он причину нашего маленького семейного обеда.

Представив реакцию младшего Миллера, я растянула губы в ненормальной улыбке.

– Алекс будет против.

– У него будет контрольный пакет, ему не о чем волноваться, – спокойно заметил отчим.

– Не боишься подмочить репутацию?

– Вивиан, мне и мизинцем шевелить не нужно, чтобы закрыть всем рты касательно событий, которых никто уже и не помнит.

Прозвучало прекрасно, жаль только не от того человека.

– Я помню. И твой сын помнит. А ты, Ричард… – Я подалась вперёд, будто сокращённое между нами расстояние заставит его дать мне честный ответ. – Ты помнишь?

Я знала ответ на свой вопрос и тщательно пыталась увидеть его во взгляде сидящего напротив мужчины. Но беспросветный холод, струящийся из проницательных голубых глаз, казалось, может заморозить даже стекло, выходящее на залитую дождём улицу Манхэттена, окрашенную разноцветными шапками зонтом. Он подрывал мою уверенность в себе, и мне это совсем не нравилось.

– С Алексом я сам разберусь, – самоуверенно заявил Миллер. – А ты слишком близко принимаешь к сердцу то, о чём давно стоит забыть. – Он понял, что я спрашивала его совсем о другом, но предпочёл сделать вид прямо противоположный.

– Ты, смотрю, прекрасно с этим справляешься, – картинно вздохнула я и вразрез с натянутыми, как струна нервами, расслабленно откинулась на спинку кресла, стараясь не показывать собственное волнение из-за нашего с ним разговора.

Он отложил приборы в сторону.

– У меня больное сердце. Я могу в любой момент оставить вас.

– Теперь будешь давить на жалость?

– Ни в коем случае. – Он промокнул салфеткой губы и осторожно накрыл мою руку своей. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, дочь.

– Не называй меня так, – сразу ощерилась я, выдёргивая руку из-под его крепкой сухой ладони.

– Ты подумай, время ещё есть, – не обратив внимания на мою вспышку гнева, как ни в чём не бывало продолжил он, делая глоток зелёного чая.

– Они мне не нужны. – Я чувствовала напряжение в голосовых связках. Лишь бы меня не сорвало.

– Я прошу тебя подумать, – понизив голос, вкрадчиво проговорил Ричард, прибивая меня к креслу своим давящим взглядом.

Молча рассматривая его, я пыталась напомнить себе, почему мама так сильно влюбилась в него. Даже в свои пятьдесят два Ричард Миллер, безусловно, оставался привлекательным мужчиной. Конечно, с годами он, как и все, постарел. Густые короткие волосы уже прилично подёрнула седина, сетка морщин в уголках насыщенно голубых глаз проникла глубже под кожу, и только его властная аура была не подвластна даже времени. Она ощущалась на каком-то интуитивном уровне, притягивала и одновременно отпугивала тех, кто слабее.

– Ты давно не была на её могиле, – неожиданно произнёс он, будто знал, что именно в эту секунду я думала о ней. Ни во взгляде, ни в голосе не было упрёка, но дорогие сердцу воспоминания, спрятанные в самых потаённых уголках моей души, самопроизвольно покрылись чёрным облаком вины.

Очень давно. Целых одиннадцать лет.

– А ты всё также частый гость? Замаливаешь грехи?

До моего отъезда в Швейцарию, он ездил туда чуть ли не каждую неделю. Вряд ли что-то изменилось.

– Каждый раз прошу прощение.

– Легко каяться перед тем, кто уже не ответит. – Я бомбила, как с гранатомёта, по самому больному и ни на секунду не хотела прекращать военные действия.

– Не так легко, как ты думаешь. – Такими комариными укусами Ричарда было не пронять. Мои снаряды, как детские пульки, отлетали от его стального цвета костюма.

– «И после того, как все эти грехи прощены, нет больше нужды в приношениях». Библия, глава десять, – пояснила я, смотря в его нахмуренное лицо.

– Читаешь Библию? – На его лице отразилось неподдельное удивление.

– Друг читал иногда, – пожала я плечами. – Если бы ОН существовал, ты бы тут не сидел.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – устало вздохнул он. – Я стараюсь всё исправить, но ты совсем не помогаешь мне в этом.

Мне показалось или я услышала нотки горечи в его голосе?

– А ты считаешь, я должна тебе помогать? – насмешливо протянула я, убирая руки под стол, чтобы скрыть неконтролируемую дрожь в пальцах.

– Хватит жить прошлым, Вивиан, – мягко проговорил он, но в его лице, взгляде и всей позе в целом не было ни намёка на что-то тёплое. Скорее, это очень хорошо скрываемое нетерпение, вызванное моим бесконечным, по его мнению, упрямством. – Ты делаешь в первую очередь хуже себе.

– Хуже себе? А тебе?

– Если тебе станет легче, то да, мне тоже плохо, – признался он.

– Мне легче.

Пора заканчивать диалог, ведущий в никуда.

– Много лет прошло. Я хочу отпустить, но ты…

– Я отпущу, Ричард, – перебила я. – Отпущу, не сомневайся. И когда этот момент наступит, ты узнаешь об этом первый. У тебя, бесспорно, высокое положение. – Я поднялась с места. – Но даже ты, практически всемогущий, не можешь отмотать время назад. Акции мне не нужны, как и время для размышлений. Займись своим здоровьем, твой сын очень волнуется. – И, не желая больше смотреть в это бесстрастное лицо с глазами, идентичными тем, к которым я неравнодушна, я развернулась и быстрым шагом направилась в сторону выхода.

Стоило мне только переступить порог офиса, как Эван, крепко схватив меня за руку, потащил дальше по коридору и,