Интересно, что появление самозванки пришлось на время восстания Емельяна Пугачева, и Екатерине и без того приходилось не сладко: не успела она развязаться с русско-турецкой войной, как возникла новая напасть — самозванцы! А княжна Тараканова, пытаясь добраться до власти и больших денег, умело использовала мятеж, поднятый казаками Пугачева, в своих целях; она говорила всем, кто только желал ее слушать, что самозванка-то — это немка Екатерина, пытавшаяся убить своего супруга, законного правителя всея Руси, а за нее, прямую наследницу трона, выступил сам русский народ, едва она направила на родину своего полномочного представителя, Емельяна Ивановича Пугачева, да сообщила, что она жива и здорова…
Екатерина почувствовала угрозу своему положению в России. Ведь во время ее царствования был не один случай, когда против ее власти, против немки на русском троне, устраивался заговор. То была попытка освободить заточенного в Шлиссельбургской крепости в Петербурге Ивана Антоновича (она закончилась смертью заговорщиков и августейшего узника); то Пугачев, выступавший под именем Петра III Федоровича, и наследница Елизаветы княжна Тараканова. Да и Орловых, хотя те верно служили императрице, которую сами возвели к вершине самодержавной власти, она побаивалась всю свою жизнь, особенно теперь, поскольку, удалив от себя Григория, она восстанавливала против себя всю могущественную и очень влиятельную семью (все братья были очень дружны промеж собой). Как писал Казимир Валишевский, «…она разорвала с первым фаворитом и этим вооружила против себя могущественный род Орловых: она не могла не опасаться тогда за прочность своего престола»{109}.
Но делать нечего, и Екатерине пришлось искать помощи среди тех, кому она доверяла. Как это ни парадоксально, никого ближе и надежнее Алексея Орлова у нее не отыскалось. Именно Орлов, будучи в Италии, обнаружил самозванку и впервые сообщил о ее существовании государыне: лжекняжна написала ему, уверенная, что на русского героя ее чары подействуют, как и на прочих мужчин, и он принесет ей российский трон на острие собственной шпаги. Но Алексею Орлову красота самозванки не вскружила голову, и он описывал ее довольно сухо: рост невелик, худощава, ни смугла, ни белолица, веснушчата; имеет темные волосы и темно-карие глаза… В своем сообщении Екатерине Великой граф Орлов предлагает применить к ней, смутившей покой государыни, самые крайние меры: «…я навязал б ей камень на шею да в воду…»
Возможно, попросив его привезти под конвоем самозванку в Петербург, императрица учитывала и то, что в Ливорно стояла победоносная эскадра, полностью подчинявшаяся ему, Чесменскому герою — победителю турецкого флота.
Что случилось в действительности, неизвестно. Существует множество разнообразных слухов, домыслов, исторических анекдотов, которые говорят о роли Алексея Орлова в этой истории. Но, как известно, «…если анекдот сохранится не в частной, а в общей памяти, он станет фактом истории, чтобы, соединившись с другими анекдотами о других событиях, образовать миф о своей эпохе»{110}; иными словами, история в наших глазах складывается именно из анекдотов, доживших до наших дней в разного рода источниках.
Итак, самая распространенная версия тех далеких событий, которой мы и станем придерживаться, рассказывает следующее. Алексей Орлов, находясь в Италии, получил от императрицы приказание выяснить, что это за авантюристка, угрожающая спокойствию российскому, и принять надлежащие меры. Под таковыми подразумевалось заключение девицы под стражу и доставка ее в Россию для дальнейшего расследования. Герой Чесмы взялся задело со своим обычным рвением. Ему не составило труда отыскать в Риме княжну Тараканову, которая жила в очень скромных условиях, имея при себе лишь одну служанку. Алехану, про которого современники говорили, имея в виду страшный шрам на лице, что он «…был бы редкой красоты, если бы не имел столь суровой наружности»{111}, легко вошел в доверие к девице, падкой до мужского внимания. Он был настоящий герой из девичьих грез, который к тому же признавался в любви, говорил, что верит ей и признает ее царственное происхождение. В доказательство этого Алексей Григорьевич снял для лжекняжны богатый дом в Пизе, оплачивал все ее расходы, а она верила, думая, что ежели он одну на престол возвел, то не задумается рискнуть и для нее. Недаром же не любившая Алехана и прочих Орловых княгиня Е.Р. Воронцова-Дашкова в беседе с Дени Дидро назвала его «одним из величайших злодеев на земле», а замечательный отечественный историк нашего времени писал, давая графу Орлову-Чесменскому характеристику: «Он был цареубийцей в душе; это было у него вроде дурной привычки»{112}.
Чтобы окончательно усыпить подозрения Елизаветы Алексеевны, Алексей Орлов предложил ей обвенчаться тут же в Италии, по православному обряду, и уж затем, как венчанную жену перед Богом и людьми, везти ее в Петербург, где свершится историческая справедливость и она сменит на троне Екатерину Великую. Правда, в Пизе православного священника не нашлось. Счастливая Елизавета Тараканова поехала вместе с возлюбленным в Ливорно, где таковой имелся на кораблях русской эскадры Орлова. Что интересно, венчание действительно состоялось; граф нанял двух лицедеев, которые за небольшие деньги разыграли действо по всем правилам, так что самозванка ни в чем не усомнилась. Ее, супругу Алексея Орлова, вышел встречать сам командир эскадры адмирал С. Грейг; для нее выслали к берегу шлюпку с эскортом, коему позавидовала бы и настоящая принцесса. С палубы было спущено парадное кресло, куда княжну усадили, и на нем подняли на флагманский корабль эскадры, прославленный линкор «Три иерарха». Но на этом сказка кончилась: самозванку именем императрицы Екатерины II схватили и заковали в кандалы. Иными словами, «известная самозванка, именовавшая себя дочерью императрицы», была захвачена «графом Орловым посредством гнусного, вероломного обмана»{113}.
Всю долгую дорогу до России княжна Тараканова провела в темном и сыром трюме, где, возможно, и подхватила мучившую ее до самой смерти чахотку. Больше та, что осмелилась выступить против Екатерины Великой, не увидела света Божьего; в Кронштадте ее пересадили под покровом теплой майской ночи в закрытую яхту и доставили под охраной солдат Преображенского полка, коего Алексей Орлов был командиром, в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, царскую тюрьму, знаменитую своей мрачной историей и знатными узниками.
Претендентке на трон оставили ее горничную, Франциску фон Мешеде; хотя день и ночь князем А.М. Голицыным, губернатором Санкт-Петербурга, и обер-комендантом Петропавловки А.Г. Чернышевым велись допросы, пленницу, харкавшую кровью, содержали в довольно мягких условиях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});