Турки в Архипелаге были разгромлены, а русские, отныне господствовавшие в Эгейском море, получили возможность блокировать Дарданеллы, угрожая голодом Стамбулу, столице Высокой Порты. Турецкий гарнизон, державший крепость Чесму, бежал в Смирну, неся весть о разгроме; за ним последовало и гражданское население, ожидавшее от русских расправы. Когда утром главнокомандующий с братом Федором и Грейгом на парусном катере вышли к месту сражения, то увидели страшную картину: водная гладь бухты была покрыта обгоревшими останками кораблей и мертвыми обожженными телами. Князь Ю.В. Долгоруков в своих воспоминаниях описывает вид бухты после Чесменского побоища: «Почти не можно себе вообразить сего ужасного зрелища, кое мы видели в Чесменском порте. Начать, что вода, смешанная с кровью и с золою, получила прескверный вид; люди обгорелые, разным видом лежащие между обгорелых обломков, коими так порт наполнился, что едва на шлюпке мы могли проезжать»{102}.
По приказу А.Г. Орлова всех раненых турок, коих было множество, вытащили из воды и оказали им помощь, перевязав раны. Как только они шли на поправку, именем Ее Императорского Величества Екатерины II Алексей Орлов даровал им свободу и отпускал восвояси. В захваченной Чесме, портовом и промышленном городе, русский победоносный флот взял богатые трофеи. Военные же трофеи позволили восполнить потерю линкора «Евстафия»: вместо него, по приказанию графа А.Г. Орлова, в число русских кораблей был зачислен 60-пушечный линейный корабль «Родос», принадлежавший туркам и единственный избежавший участи других турецких судов. Алексей Григорьевич отрапортовал о блестящей победе императрице, в Петербург (правда, добрые вести были получены в России с большим опозданием, только к 13 сентября), и отписал о происшедшем своему брату Григорию с юмором: «Государь братец, здравствуй! Скажу тебе немного о нашем плавании: …со флотом за неприятелем пошли, до его дошли, к нему подошли, схватились, сразились, разбили, победили, поломали, потопили, сожгли и в пепел обратили. Я, ваш слуга покорный, здоров и брат тако-же, чего и вам оба желаем…»{103}
Известие о поражении турецкого флота в Чесменской бухте и на Дунае (блестящие победы над турецкими янычарами одержал граф П.А. Румянцев) достигло ушей султана Мустафы в тот момент, когда он готовился к большому балу в честь побед турецких войск в войне с «нечестивыми гяурами». Империя, которая еще столь недавно почиталась одной из могущественнейших в мире, отныне находилась в самом бедственном положении. «Падишах в живейшей тревоге, министры удручены, народ в отчаянии, столица в страхе перед голодом и нашествием»{104}, — так описывает атмосферу в Стамбуле барон де Тотт в своих мемуарах.
Тем временем в русском флоте Орлова случились некоторые перестановки. Контр-адмирал Джон Эльфинстон, не спросив главнокомандующего, увел свой линейный корабль «Святослав» из Дарданелл и неподалеку от острова Лемнос сел на мель. А. Орлову, который был весьма разгневан поступком подчиненного, пришлось снимать несколько судов с блокады пролива, чтобы освободить застрявший корабль. Тем хуже, что «Святослав» так и не удалось выручить: он разбился в волнах. Из-за странного поступка Эльфинстона неудачей окончилась осада лемносской крепости Пелари: в брешь, образовавшуюся в блокаде, турецкие транспортные суда сумели проскользнуть к острову и высадить десант на подмогу осажденной крепости. Англичанин, эскадру которого передали, по ходатайству Орлова, в руки Григория Андреевича Спиридова, был отправлен в Кронштадт, где его судили и уволили из русского флота; Эльфинстон уехал из России навсегда. На смену ему прибыл еще один иностранец, датчанин Арф, с которым по прибытии произошли еще большие недоразумения. Если Эльфинстон полагал, что никому, кроме графа Алексея Орлова, не подчиняется, то надменный Арф был уверен: ему какой-то Орлов не указ (видимо, не очень-то датчанин разбирался в порядках, царящих при дворе Екатерины Великой)!
Ответ Орлова-«Меченого» на многие дерзости Арфа не заставил себя ждать: по приказу главнокомандующего датчанину не выдавали денег, было заведено служебное расследование о значительном опоздании датской эскадры (под руководством Арфа были не только русские офицеры и матросы, но и множество датчан) к месту соединения с флотом Орлова. Всех этих мытарств Арф не выдержал; по его собственной просьбе он был отпущен Орловым в Петербург, который к тому же просил настоятельно императрицу, буде не случится особой необходимости, к нему в помощь иноземных флотоводцев более не присылать, ибо «…в понесении трудов, беспокойств и военных трудностей…» (А. Орлов) русские моряки во много крат превосходят иностранцев.
Российский флот под командованием графа А. Орлова контролировал Архипелаг вплоть до 1774 г., когда в селе Кючук-Кайнарджа был заключен русско-турецкий мирный договор. Все эти годы русские корабли одерживали победы над отдельными эскадрами турок, пытавшихся прорвать блокаду, о чем Орлов не замедлял уведомить Екатерину; оказывали помощь сирийским и египетским повстанцам, боровшимся с Портой. Россия, установившая в южных морях свои правила игры, взяла под крыло нищих крестьян, жителей островов Архипелага, выдавая хлеб, защищая от нападений пиратов. Отношения между местными жителями и русскими солдатами и моряками были самые дружелюбные, и еще столетие спустя греки и турки, жившие в Архипелаге, добром поминали времена русской оккупации. Остатки некогда мощного турецкого флота числом до 9 линкоров старой и новой постройки (малых судов русские уже не считали) были заперты у Стамбула и опасались выходить в открытое море.
Битва в Чесменской бухте была неоднократно воспета российскими поэтами, едва лишь только радостная весть достигла Петербурга. В.И. Майков так описал гибель турецкого флота:
Летят на воздух все снарядыИ купно вражески суда:Исчезла гордость их и сила,Одних пучина поглотила,Других постигнула беда{105}.
М.М. Херасков подчеркивал в оде «На торжественную победу при городе Чесме» роль братьев Орловых в подвиге российского флота, говоря об «Орловых, гонящих целый флот врагов…».
Победу русского флота широко и пышно праздновали в России: в театрах ставились спектакли, во многих городах в течение нескольких дней шло всенародное гуляние. Екатерина специальным указом повелела ежегодно отмечать торжествами день битвы при Чесме; в честь победы была учреждена специальная памятная медаль, на которой под горящими турецкими кораблями стояло короткое, но веское «Был»; на другой же стороне вычеканен был Алексей Орлов в обличий Марса, римского бога войны. Новые корабли, сходившие в России со стапелей, получали много говорящие русскому сердцу названия — «Граф Орлов», «Чесма», «Победа» и др.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});