Читать интересную книгу Комната кукол - Майя Илиш

— Например, я умею танцевать на перилах лестницы, — гордо заявила я.

Этим мне удалось заинтересовать Бланш, и она покорно пошла за мной на второй этаж. Безусловно, я не собиралась прямо сейчас устраивать для нее представление — я не забыла, что случилось в прошлый раз, хотя мне все это, вполне вероятно, просто почудилось. Иначе Руфус не упустил бы возможности отругать меня за такой безответственный поступок. Но сейчас главное — заманить Бланш на второй этаж.

— Может, пойдем в твою комнату? Я помогу тебе разложить вещи.

Бланш удивленно воззрилась на меня:

— Зачем? Это уже сделали слуги.

— Я имею в виду личные вещи, не одежду. Наверняка же ты привезла что-то, что для тебя важно. Что-то, что напоминает тебе о родителях, например.

На ее месте я, услышав такую фразу, огорчилась бы или разозлилась, но Бланш все еще не понимала, о чем я говорю.

— При чем тут мои родители?

Я осторожно отступила на шаг. Собственно, я надеялась узнать от Бланш что-то о семье Молинье.

— Я думала, что твои родители недавно умерли. — Я понимала, что веду себя грубо и бестактно. — Но ты можешь поговорить со мной об этом, я тоже сирота.

— А вот и нет! — заупрямилась Бланш. — Дядя мне рассказал, что никакая ты не сирота. Тебя подбросили на порог приюта, потому что не захотели оставить дома. Я о тебе все знаю. — Она вдруг рассмеялась. — Но не волнуйся, ты все равно будешь моей подругой, моей лучшей подругой. Я не буду относиться к тебе хуже просто потому, что у тебя нет семьи.

Я мысленно закатила глаза. Нет, слова Бланш не обидели меня. Я привыкла к чему-то подобному, ведь не один Руфус позволял себе такие фразы. На самом деле я изначально ожидала, что Бланш будет вести себя именно так, но в глубине души надеялась, что она меня удивит.

Как бы то ни было, теперь она поднималась за мной по лестнице.

— Жить в сиротском приюте не очень-то приятно, да?

Я кивнула.

— А ты где была? — спросила я.

Бланш опять не поняла моего вопроса.

— В каком смысле?

— Ну, до приезда сюда. Ты тоже жила в сиротском приюте?

Девочка почему-то задумалась.

— Нет… — протянула она. — Я была… у нотариуса. Он за мной присматривал. — Она просияла, словно гордясь собой за такую складную историю.

В общем, расспрашивать ее о чем-то оказалось бессмысленным. Все мои слова словно отскакивали от нее, не проникая внутрь, — так капли бьют по яблокам во время ливня.

— Но я не хочу говорить о прошлом, — решила она. — Теперь я здесь. И ты здесь. Ты моя подруга. Пойдем посмотрим кукол?

— Позже, — уклончиво ответила я. — Мы ведь уже поднялись на твой этаж. — И тут мне пришло в голову, чем можно занять любую богатую девочку. — У тебя такое красивое платье, — солгала я. — Наверное, у тебя еще много таких? Может, покажешь их мне?

Мне показалось странным, что она не носит траур. Обычно после смерти родственников траур не носили только самые маленькие дети. По традиции, Бланш должна была сейчас носить только черное. Впрочем, я ведь не знаю, когда умерли ее родители. К тому же эти Молинье, раз они в церковь не ходят, может, и на похороны надевают розовое?

— Хочешь примерить мои платья? — Голос Бланш захлебывался от восторга, глаза горели. — Точно. Я же могу показать тебе мои платья. Ты ростом с меня, они тебе подойдут.

Она потянула меня за руку к комнате в конце коридора. Я впервые увидела, как обставлены комнаты на втором этаже, и потрясенно оглянулась.

Комната была прекрасна — и будто создана для такой девочки, как Бланш. Шелковые светло-розовые обои украшал цветочный узор. Кровать с балдахином, занавески, большое трюмо — все наводило на мысли о капризной молодой девушке. Когда же эту комнату привели в такой вид? С тех пор как Руфус объявил о приезде племянницы, я не видела в доме никаких рабочих или столяров. Да, Бланш могла приехать в Холлихок ночью, и я этого не заметила. Но как я могла пропустить ремонт в комнате? Даже обои тут были новыми, кто-то же должен был их наклеить. Как такое возможно?

Конечно, это могла быть и комната мисс Лаванды, но было в подобном предположении что-то жуткое. Спальня мисс Лаванды, ничуть не изменившаяся со времени ее ранней юности… царство женщины, игравшей в куклы и не желавшей взрослеть… И ее служанка, остававшаяся с ней до самого конца, могла быть ее няней, а вовсе не камеристкой пожилой почтенной дамы… Я тряхнула головой. Какая грустная мысль! Несомненно, странную обстановку этой комнаты можно объяснить и иначе. Не стоит себя пугать.

— Какая у тебя красивая комната! — На этот раз мои слова не были ложью.

Бланш кивнула.

— А вот мой шкаф.

Она открыла дверцу, и я увидела длинный ряд платьев. В углу стояли два больших чемодана. Горничные сегодня утром славно потрудились.

— Хочешь посмотреть мою ванную? — Не дожидаясь ответа, Бланш распахнула узкую дверь в боковой стене. — Смотри, тут отдельный водогрев!

Я широко распахнула глаза от изумления. Да, я знала, что в доме есть водопровод, хотя насчет электричества у меня еще оставались сомнения. Но у меня в комнате стояли миска и кувшин, чтобы кое-как обмыться, а тут я увидела настоящую цинковую ванну на высоких ножках, стилизованных под львиные лапы. И рядом с комнатой Бланш было кое-что еще, прельщавшее меня куда сильнее всех ее нарядов, — не просто уборная, а ватерклозет! Хотя им она все-таки не стала хвастаться. А у меня был только ночной горшок… Неудивительно, что господа не скучали по Алану. Теперь наши ночные горшки чистила Люси, и ей же приходилось носить тяжелые ведра, зато благодаря этим новым обязанностям я хотя бы иногда могла встречать ее в доме — заходить в кухню мне было запрещено. Так или иначе, я не собиралась говорить об этом с Бланш.

— А теперь… снимай платье, — сказала она.

Я отчаянно затрясла головой.

— Я не хочу примерять твои наряды. Они, конечно, очень красивые, — поспешно добавила я, чтобы Бланш не обиделась, — но я боюсь что-нибудь порвать.

— Чепуха. — Она зашла мне за спину и, не спрашивая, начала расстегивать на мне платье.

Я к этому времени уже приспособилась расстегивать все крючки и пуговицы и довольно быстро одевалась, но едва ли мне удалось бы опередить эту девочку.

— Пожалуйста, прекрати, — взмолилась я.

Бланш весело рассмеялась.

— Ты такая миленькая. Ты боишься, что кто-то примет тебя за меня, если ты наденешь мое платье? И тебе придется прожить мою жизнь, в то время как я буду играть твою роль? Мы не настолько похожи.

Мы вообще не были похожи, если не считать одинакового роста.

— И, честно говоря, мне все равно, какое мое платье ты наденешь. И наденешь ли что-то вовсе. Мне просто нужно твое платье.

Я покраснела при мысли, что Бланш предлагает мне расхаживать по дому голой, и поспешно сказала себе, что ей нужно только мое платье, а не моя нательная рубашка, нижняя юбка и панталоны.

— У меня… у меня еще два точно таких же платья, — пробормотала я.

Но тут мне пришло в голову, что это не сработает. Платье, которое я надевала на пикник, сейчас было в прачечной — я наконец-то решилась отдать его миссис Арден, — а второе я спрятала до тех пор, пока мне не разрешат выйти в сад, ведь тогда я могла бы сказать, что испачкалась там. Бланш это платье точно показывать нельзя.

— И вообще, твои платья намного красивее.

— Но они не белые, — заявила Бланш таким тоном, будто это все объясняло. — Ты носишь белое, а я нет. Это же глупости какие-то! Это я должна носить белое, а не ты. Знаешь почему?

Я покачала головой.

— Потому что у тебя светлые волосы? Или потому что белый — цвет невинности?

Это еще больше насмешило Бланш.

— Из-за моего имени, глупышка. Моя тетя говорила, что ты не разбираешься в именах. Бланш — это от французского слова blanc, белый. Но ты не говоришь по-французски, да?

— Еще не выучила. — Я начала злиться. Бланш задела меня за живое. Хотела бы я говорить по-французски. Или хотя бы понимать, что значит мое собственное имя. Наверное, это как-то связано с цветами? — Но я собираюсь.

— Ой, я могла бы тебя учить! — восхитилась Бланш. — Но вначале мне нужно твое платье. — К этому моменту она уже расстегнула все пуговицы у меня на спине. — Подними руки!

Вздохнув, я послушалась.

— Господи, да забирай это платье!

— Не надо называть его имя, — рассерженно прошипела Бланш.

В ее голосе слышалась угроза, да и интонация вовсе не подходила юной девушке. Я собиралась спросить, почему в Холлихоке какие-то проблемы с религией, но Бланш опять рассмеялась.

— Тщеславие — смертный грех, знаешь? И его имя нельзя произносить всуе. Могу поспорить, ему не понравится, что ты призываешь его из-за какого-то наряда. — С этими словами она начала вытряхивать меня из платья. — Значит, ты хочешь выучить французский? Какой прилежный найденыш, надо же!