они сразу увидели человека в белом халате, он держал в руках раскрытую папку с бумагами, перелистывал их и быстро пробегал глазами, время от времени постанывая. У него за спиной была открытая дверь, в которую можно было рассмотреть очертания лабораторного оборудования. Колбы, жестяные кубы под потолком, батареи пробирок. Даже из самого краткого взгляда на это научное богатство можно было заключить, что оно находится в чрезвычайном беспорядке. Внутри суетились какие-то люди в марлевых масках.
– Здравствуйте, – сказал Леонид, и на него тут же устремился неприязненный взгляд из-под густых спутанных бровей.
– Что еще?!
– Нам бы хотелось поговорить с товарищем Барсуковым.
Человек с папкой растерянно оглянулся, бросился к дверям лаборатории и быстро их прикрыл. Быстро и старательно.
– Что вы тут делаете?!
Ответить гостям он ничего не дал и тут же стал их решительно выпихивать в белые двери. Захлопнутой папкой он действовал как бульдозер щитом.
Оказавшись на улице, Леонид счел необходимым высказаться по поводу того, что происходит:
– Что вы делаете?! Зачем толкаться-то!
Бровастый нисколько не смутился, наоборот, он стал орать:
– Кто вы такие, что вы тут делаете?!
Веронике, видимо, надоело быть беспардонно и без всяких объяснений попираемой, она издала резкий, неприятный крик:
– Яйа! – и ботинком правой ноги врезала по ненавистной папке. Она вылетела из рук бровастого и шлепнулась на край лужи, расположившейся сразу у входа. Заключавшиеся в папке бумаги лениво выползли из нее и потянулись к воде.
Можно было ожидать, что гневливый ученый разозлится еще больше, начнет звать подмогу, может быть, даже вооруженную охрану, но ничего этого он не сделал. Он обреченно присел у края лужи и начал, обреченно шмыгая носом, вызволять из лужи намокающие бумажки.
Вероника и Леонид присели рядом и стали ему помогать, им обоим пришла в голову одна и та же мысль: вдруг эти бумаги заполнены ценными научными данными, вдруг они вообще имеются в единственном экземпляре.
Между людьми, делающими общее дело, неизбежно возникает взаимопонимание. Бровастый легко и быстро рассказал все, что ему известно о Барсукове. Арсений Савельевич интересный, оригинальный ученый, но очень замкнутый, даже можно сказать, странный человек. Говорят, что в последнее время его донимали тяжелейшие семейные проблемы. Но ведь это не повод для того, чтобы крушить лабораторию!
– Барсуков разгромил лабораторию? – спросила Вероника, одним движением снимая и надевая очки.
– Разгромил, – плаксиво сказал бровастый. – Мне кажется, он применял те же приемы, что и вы против меня.
– Не сердитесь, я инстинктивно. Когда на меня прут вот так буром, я за себя не отвечаю.
– А я отвечаю за всю материальную часть. Вот здесь, – ученый потряс папкой, – отражена вся балансовая стоимость. Поверьте, не одна, не одна тысяча рублей.
– Так это бухгалтерия, – презрительно протянула Вероника.
– А вы, я вижу… где ваши удостоверения?
Выяснив отношения, стороны мгновенно потеряли друг к другу всяческий интерес. Леонид напоследок спросил лишь:
– Так Барсукова здесь нет?
Разоренный завлаб прямо-таки прорыдал в ответ:
– Если бы он был здесь, я бы с наслаждением отдал его тем, кто приезжал до вас.
Усевшись за руль, Вероника не спешила трогаться с места. Молчала, растирая лоб указательными пальцами обеих рук. Леонид сидел рядом и тоже молчал. Минуту, две. Потом все-таки нарушил молчание:
– По-моему, Арсений Савельевич добрался до последней тетрадки доктора Креера.
– Это я давно поняла. Пытаюсь вспомнить, что отец говорил на этот счет.
Она снова потерла лоб.
– Нет, не вспомню.
– Тогда поехали.
– Куда?
– Тебе лучше знать.
Вероника посмотрела на часы.
– Никогда бы не подумала, что Арсений Савельевич способен на убийство.
– Ну, если это он, нам беспокоиться нечего, с ним и без нас разберутся. Компетентные органы.
– Ты говоришь так, как будто не рад, что все кончилось.
Леонид удивленно посмотрел на Веронику, подтекст сказанной ею фразы явно был ему непонятен.
Она завела машину и резко рванула с места.
– Куда мы едем?
– Займемся наконец делом, ради которого выбрались сегодня в город.
Очень скоро Леониду стало ясно, что направляются они к центру. И вот уже снова они на Гоголевском бульваре, снова судорожно паркуются.
– Теперь пойдешь ты.
Амалия Петровна встретила его как родного.
– Вам позвонить?
– Нет, я хотел бы узнать, не появился ли здесь Валерий Борисович.
– Сходите посмотрите.
Леонид сходил поблуждал по закоулкам Домжура, но не обнаружил ни Валерия Борисовича, ни его брата Виталия.
– Пусто, – сказал он, сев обратно в машину.
– Что значит пусто?
– Это значит, там нет ни одного из твоих дядьев.
– Говоришь вроде по-русски, а думаешь как белорус.
– Слушай, хватит!
– Нет, не хватит. Сейчас мы заедем еще в одно место.
– Какое?
– Злачное.
Крутнув пару раз рулем, попетляв по пасмурным переулкам, Вероника выскочила на улицу Герцена.
– Тут расположен, чтоб ты знал, сводный брат Домжура. Здесь, вот в этом особнячке, играют в «Что? Где? Когда?», а вот это Дом центральных писателей.
Вероника выскочила из машины такая решительная, а вернулась такая растерянная.
– Облом, – сообщила она, поправляя очки.
– Да сними ты их, уже скоро стемнеет.
– И оба буфета, и ресторан не работают сегодня. Честно сказать, я и не знаю, что теперь делать.
– Значит, сегодня нам не суждено добраться до Валерия Борисовича. Поехали домой.
– А знаешь что, а пошли-ка со мной.
– Куда?
– Мы сейчас обойдем этот домик с тыла. Ты водил меня сегодня по задворкам, должна же я тебе чем-нибудь отплатить. Тем более что это недалеко и неопасно.
Они дошли быстрым шагом до перекрестка, повернули направо, миновали театральный магазин и журнал «Театр». Далее была высокая глухая стена какого-то посольства, потом опять поворот. Порывистой Веронике, видимо, показалось, что путешествие затягивается, шла уже вторая минута его, и она решила развлечь собеседника светским разговором.
– Видишь вон там впереди ступеньки, крыльцо?
– Ну.
– Это вход в масонскую ложу.
– Отлично. Мы туда?
– Теперь там ее нет. Раньше была. Теперь там вход в Дубовый зал.
– Дубовый зал чего?
– Ресторана.
– Масоны, наверно, любят закусить.
Вероника продолжала торопливо делиться ценными сведениями:
– Не знаю как масоны, а Рейган, когда приезжал в Москву, заходил сюда пообедать.
Леонид стал с большим уважением смотреть на здание, к которому они приближались.
– Там была смешная история.
– Рейган напился и стал буянить?
– Ему захотелось в туалет.
– Тоже смешно.
– Вернее, не захотелось, а могло захотеться. А туалет в ресторане только на втором этаже, надо подниматься по лестнице.
– Сделали лифт?
– Нет, поставили передвижной туалет, на первом этаже. И единственным удобным для этого помещением оказалось помещение парткома.
– Погоди, Вероника, почему мы идем мимо, раз здесь так интересно?
– Закрыто же. Нам дальше.
Опять усадьба! Длинный одноэтажный каменный барак.