на свободу. Они могли жить так, как хотели.
— Ты пожертвовала собой, — он вздохнул, будто его сердце разрывалось. — И вот ты здесь. В моем замке, надеешься, что я окажусь еще одним вампиром. Еще один монстр, которого тебе нужно убить.
— И свобода, — она прошептала слова, как будто они были осуждающими. — Это должна быть моя последняя работа. Если я докажу, что ты вампир, я свободна.
Он смотрел ей в глаза, и она увидела, как в них забрезжило понимание. Теперь Мартин знал, что ей это было нужно. Он знал, что без этого доказательства она останется скованной до конца своей жизни.
Мартин вздохнул, встал и протянул ей руку.
— Пойдем со мной, Мэв. Я хочу показать тебе кое-что.
Она не смогла бы отказать ему, даже если бы попыталась.
ГЛАВА 18
Минус два греха, напомнил себе Мартин. Гордость и жадность. Он тянул ее к своей спальне, зная, что осталось всего пять, а он уже ощущал вину в своей душе. Она хотела свободы. Как и он.
Но их цепи были разными. Она была прикована к жизни, которая вращалась вокруг Церкви. Он страдал от одиночества.
Меньшее, что он мог предложить ей, было это. И хотя это могло дать ей доказательство, которое она искала, он не мог остановиться. Мартин должен был как-то помочь ей, даже если это означало его собственное падение.
Если она не выбрала его после всего, что было сказано и сделано, он все равно был мертвецом. Он уже мог сказать, что никакая другая женщина никогда не сможет удовлетворить его теперь, когда он встретил эту потрясающую женщину, которая понимала мир так же, как и он. Мэв была больше, чем охотницей за сверхъестественным. Она испытала тьму мира, приняла ее в себя и вышла новой, сильной женщиной.
Он не хотел это упускать. И если это означало, что он должен был отказаться от собственной свободы, то так тому и быть.
— Мартин, — пробормотала она, поняв, куда они идут. — Не думаю, что поход в твою спальню поможет. Если ты думаешь, что физическая связь заставит меня чувствовать себя лучше…
— Я не об этом думаю, — прервал он. Но Мартин рассмеялся при этой мысли. — Когда-нибудь, дорогая. Но пока я хочу помочь тебе. Не для того, чтобы насладиться ощущением твоей кожи на моей.
Не слишком ли долго она колебалась, прежде чем ответить? Возможно, охотница на вампиров тоже хотела ощутить его на своей коже. Этого было достаточно, чтобы он покраснел, если бы в его теле было больше крови.
— А, — ответила она. — Ладно.
В ее голосе было разочарование. Она предполагала, что он привел ее в свою комнату по совершенно другой причине. Было заманчиво, но Мартин должен был обуздать свои собственные желания.
Сейчас было не время для этого. Хотя он не знал, сколько еще сможет сдерживаться.
Низкое рычание вырвалось из его груди, прежде чем он толкнул дверь в свою комнату.
— Мэв, не соблазняй меня.
Она посмотрела ему в глаза, и огонь в них не уступал ему.
— Или что?
Он не гордился оскалом, скривившим его губы и, вероятно, обнажившим клыки во рту.
— Я пытаюсь помочь тебе, упрямая женщина. Почему ты каждый раз толкаешь меня?
Она подняла руку и коснулась его щеки. Ее большой палец скользнул по его скуле, и весь гнев в его груди исчез. Он не мог думать ни о чем, кроме мягкости ее прикосновения.
— Я не пытаюсь давить на тебя. Я не принимаю помощь легко, Мартин. И я также беспокоюсь, что ты делаешь это не для того, чтобы помочь мне. Страх держит мой язык в плену. Прости, если я еще не научилась доверять тебе.
Проклятье. Конечно, она ему не доверяла. Они общались вместе всего несколько раз вне ее расследования. И хуже всего было то, что она была права. Он был вампиром. В тот момент, когда она это осознает, он потеряет ее.
Но он больше не хотел лгать ей.
Мартин жестом пригласил ее в свою комнату. Она стояла в центре темной спальни, ожидая, пока он сделает то, что запланировал.
Мартин не торопился. Он зажег каждую свечу в комнате, следя за тем, чтобы свет заливал ее, пока она не стала похожа на древнюю богиню, вышедшую из его камина. Со свечами он, конечно, был особенно осторожен. Одно неверное прикосновение, и он сгорит. Вот почему он обычно просил Джентри зажечь все свечи. Однако сегодняшний вечер был для них. Больше никаких игр. Больше никаких притворств. Она заслуживала того, чтобы видеть себя такой, какой он ее видел.
Наконец, он повернулся и заставил свои руки оставаться безвольными по бокам.
— Ты хотела знать, вампир ли я. И тебе нужны доказательства этого.
— Да, — ответила она.
— Я не думаю, что ты хочешь меня убивать. Священник ушел, и я думаю, ты здесь только за правдой, — по крайней мере, он надеялся.
Она смотрела на него с большим любопытством, но в ее взгляде почти не было ответов.
— Ты пытаешься сказать мне, что хочешь предоставить мне доказательство, раз Леон уехал?
— Я не был глупым. Не тогда, когда ты, могла сбежать с ним в Церковь и выдать меня, — но, возможно, он все еще был глуп. Он подошел к углу своей спальни, где остался накрытым большой предмет мебели.
Он редко снимал простыню с этого зеркала. Это было красивое изделие из кованого железа, и оно было потрясающе обработано, будто розы были на всей раме зеркала. Оно было выше всех, что он видел в своей жизни. И все же он не мог видеть себя в отражении.
Разве отражение не доказывало, кем он был? Он надеялся, что нет. Мартин хотел бы остаться и посмотреть, как далеко он сможет зайти в этих романтических отношениях с ней, но если это был момент… Тогда он был готов сделать шаг.
Схватив горсть ткани, он сорвал простыню с зеркала и перевернул его. Отражение Мэв заполнило пространство. Женщина с темно-русыми волосами и широко раскрытыми глазами смотрела на себя. Простое коричневое платье по-прежнему ей не подходило, но ничего страшного. Он нарядит ее в гораздо лучшие платья теперь, когда священник ушел и не поймет, что Мартин кормит ее гордость, пока она не станет зверем, которого даже она не сможет контролировать.
— Мартин? — спросила она дрожащим голосом. — Что ты делаешь?
— Доказываю, — он расправил плечи и пошел за ней, зная, что она увидит то, чего он