на ее ладони и его слова в ее голове.
Если это была речь, которую он никогда не забывал, то была ли это его история? Прошел ли он через столетия жизни в поисках кого-то, кого можно было бы полюбить? Почему от этого у нее заболело в груди?
В конце оперы она в тумане попрощалась с Анной. Другая женщина сжимала ее ладонь, возможно, слишком долго, но потом пришло время уходить.
Позже Мэв задавалась вопросом, думал ли Мартин, что они были парой из той оперы.
ГЛАВА 17
Мэв вздохнула и сжала перчатки на коленях. Она хотела сохранить их на память, может, втиснуть между страницами книги. Конечно, у нее не было такой роскоши. Вместо этого в дверях у нее стоял священник, отказывающийся позволить ей уйти.
— Я спрошу еще раз, — прорычал Леон. — Что случилось в опере?
— Это твой голос экзорцизма? Не так страшно, как ты думаешь. Демон будет смеяться над тобой, — она положила перчатки поверх своих вещей и тщательно спрятала их.
— Мэв, — Леон не слушал ее язвительные ответы, хотя это было все, что он мог вынести из этого разговора. — Я не могу сделать это. Ты знаешь об опасностях пребывания здесь. Мы оба видели, на что он способен, и я думаю, у нас достаточно доказательств, чтобы вернуться в Церковь.
Она захлопнула сумку и посмотрела на него.
— Мы не знаем ничего, кроме суеверий и слухов.
— Это не правда! Он почти сам признал это, и Церковь примет во внимание наше мнение относительно этого. Мнения экспертов.
Если он продолжит в том же духе, она рассмеется ему в лицо. Да, она была экспертом. Но он был неопытным священником, который никогда не делал этого раньше в своей жизни. Поверят ли ему?
Вряд ли.
— Я давно этим занимаюсь, Леон. Я точно знаю, что они ищут, и это не страхи двух людей, которые должны были сделать свою работу правильно с самого начала, — она уперла кулаки в бедра. — Я не уйду с тобой. Я должна остаться и получить доказательства, которые они хотят, потому что они отправят тебя сюда, когда ты появишься с пустыми руками.
— Ты пойдешь со мной, — возразил он.
— Ты не имеешь абсолютно никакого права указывать мне, куда я иду. Если хочешь вернуться в Церковь только для того, чтобы тебе сказали, что я была права, пусть будет так, — она скрестила руки на груди и расставила ноги шире. — В любом случае, Леон. Ты можешь идти. Но я остаюсь здесь и закончу работу.
Она сказала себе, что это потому, что она хотела, чтобы Церковь исчезла из ее жизни. Это была первая и последняя работа, на которой они предлагали такие условия, и она сделает это правильно. Если это означало ее свободу, она сделает все, что угодно.
Но правда заключалась в том, что она попала под чары вампира. Леон не ошибся. Каждый день в этом замке заманивал ее в более темную и опасную сторону мира вампиров. Она и не знала, был там.
Мэв могла лгать себе сколько угодно, но ее сердце знало, что она может выдержать только это. Мартин сплел паутину, и она попала в нее. Чем больше она боролась, тем больше запутывалась.
Возможно, вампиры могли творить магию. Может, герцог околдовал ее или очаровал своим взглядом.
Что, если она не хотела покидать его паутину?
И в этом заключалась проблема, которую понимали и она, и Леон. Мэв вела себя не так, как обычно. Из-за искушения могущественного вампира, который был слишком близко к ней. Леон хотел изменить это. Он хотел спасти ее, как желали все священники, когда один из их паствы забредал на опасную тропу.
Мэв, однако, хотела насладиться опасностью. Она хотела погрузиться в этого вампира и узнать больше о его роде. Что они могли делать? Какие еще учения были ошибочными?
Леон смотрел, как мысли мелькают на ее лице.
— Это из-за твоей матери, не так ли? — он спросил. — Твоя ведьминская кровь влечет тебя к нему.
Как он посмел? Ее мать не имела никакого влияния на решения Мэв. Она даже почти не помнила эту женщину и редко думала о магии или темных искусствах. Эти пути были для ее сестер, и они обе преуспели в этом.
Мэв охотилась на тех, кто шел против течения жизни. Она отказалась от всякого права думать, что, возможно, хочет пойти по стопам матери.
И теперь она хотела быть свободной.
— Это низко, — прорычала она. — Увидимся, когда ты вернешься, Леон. Я уверена, что Церковь отправит тебя ко мне с поджатым хвостом. Потому что ты не смог выполнить свою работу с первого раза.
Она прошла мимо него и отказалась слушать что-либо еще, что он мог сказать. Он схватил ее за плечо, но она стряхнула его руку. Пусть маленький священник вернется к своей пастве, она надеялась, что они примут его с распростертыми объятиями.
Мэв знала лучше. Он узнает, насколько жестокой может быть Церковь, когда он не делает того, чего они хотят.
Но она должна была присутствовать на ужине. Мартин пригласил их обоих на ужин и пообещал, что откроет самое лучшее вино. Учитывая, что гнев разлился по ее крови, Мэв думала, что ей лучше выпить бокал вина. Или несколько.
Она шла по коридорам, будто прожила здесь всю свою жизнь. С замком было несложно разобраться, проведя тут неделю. Теперь она знала, как попасть почти всюду. Кроме той комнаты, от которой он дал ей ключ. Это осталось тайной. И Мартин не сказал ей, какую дверь он открывает.
Может, этим вечером он расскажет ей. В конце концов, Леон не будет их отвлекать.
Неторопливо пройдя в гостиную, она кивнула Джентри.
— Полагаю, я опоздала?
— Как обычно, мадам, — он подмигнул, чтобы смягчить слова.
Она даже не должна была заходить в столовую, где ее поджидал вампир. Ей следовало вернуться в свою комнату и подумать о том, что сказал Леон. Но она не могла подавить гнев, который бурлил в ее животе, потому что он осмелился сказать, что она была неправа. Что после всех этих лет борьбы со сверхъестественными существами у нее не было навыков, чтобы распознать, когда вампир очаровал ее.
Было больно. Леон был одним из ее старых друзей, и он видел, как она прошла через пытки в Церкви. Он знал, что она преодолела, чтобы оказаться там, где она была сейчас.
Мэв вошла в столовую с гневом на плечах.