Читать интересную книгу Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки - Александр Волков

При посредничестве племени гарамантов — пустынных кочевников — карфагеняне торгуют с народами, живущими к югу от Сахары, например, с жителями Нигера. Благодаря им среди этих народов распространяется железо.

Карфаген вновь становится опасным конкурентом для римлян, а потому те требуют уничтожить ненавистный город. В Риме помнят, что после первой войны карфагенянам потребовалось лишь два десятилетия, чтобы восстановить армию. Разве это не может повториться? Как только у Карфагена появится новый вождь, он поведет войска на Рим. Пока Карфаген существует, Рим не может чувствовать себя в безопасности. "Carthaginem esse delendam".

Предлогом для новой войны стали столкновения между Карфагеном и Нумидией. Правитель последней, престарелый Масинисса, требовал от властей Карфагена все новых территориальных уступок. "Он опустошил их земли по берегу моря и некоторые города, подвластные им, заставил платить дань себе", — сообщал Тит Ливий. Мечта о Великой Нумидии, стране, которая протянется от Столпов Мелькарта до Египта, всю жизнь воодушевляла его.

Ливийское население встречало нумидийцев как освободителей. В новой стране ливийцы уже не были людьми "второго сорта"; они пользовались теми же правами, что и нумидийцы. Некоторые ливийские города, например Тугга, получили статус полисов. Царь Нумидии поощрял занятия сельским хозяйством, надеясь отучить своих подданных от кочевой жизни. Подати, налагаемые на ливийских крестьян, были малы. Их поселения были защищены от нападений кочевников и разбойников. Под властью Масиниссы началась распашка отдаленных долин. Безлюдные пустоши покрылись полями и садами.

Под влиянием карфагенян нумидийцы создали свою письменность; в измененном виде это письмо и теперь применяется туарегами — берберами, проживающими в Мали, Нигере и пустынных районах Алжира.

После очередного спора с Масиниссой в Карфаген в 153 году до нашей эры прибыли послы. Во главе их был Марк Порций Катон. Они ничем не помогли. Говоря современным языком, эти послы были не миротворцами, а военными наблюдателями. Не африканские распри беспокоили их. Втайне от карфагенян, пригласивших их, они вынесли свой неожиданный приговор. Вернувшись в Рим, они признались, "сколько страха вызывает у них положение Карфагена, города враждебного и столь значительного, соседнего и так быстро растущего… Никогда у римлян даже свобода не будет прочной, пока они не уничтожат Карфагена" (Аппиан).

Сторонники семьи Сципионов, как и прежде, пытались спорить с Катоном. Они говорили, что Карфаген надо превратить в город, союзный Риму, но Катон был непреклонен. Его мнение победило. Его аргументы были примитивны, но окружавшим его посредственностям они вполне нравились. Римский сенат решил воевать с Карфагеном и стереть этот город с лица земли. "Оставалось только выждать удобного момента и подыскать благовидный для других предлог", — слова Полибия звучали как приговор.

Прошло еще несколько лет, и у Карфагена выросла армия. В 150 году до нашей эры карфагеняне попытались образумить нумидийцев силой. К этому времени те отняли у Карфагена большую часть африканских земель — территорию площадью около 30 тысяч квадратных километров.

После первой победы карфагенян в дело вмешались римские послы. Подчиняясь давнему договору, победители сложили оружие, а потом на них набросились нумидийцы. Они перебили безоружных солдат. По словам Аппиана, "из 58 тысяч воинов Гасдрубала совсем немногие спаслись в Карфаген и с ними полководец и другие из знатных людей".

За собой они привели войну. Власти Рима, воспользовавшись нарушением мирного договора и радуясь откровенной слабости врага, решили напасть на Карфаген, не дав ему оправиться от жестокого поражения.

В 149 году до нашей эры в гавань Утики вошел римский флот. Никто не думал атаковать его. Карфагеняне надеялись решить дело миром. Корабли везли 80 тысяч пеших и 4 тысячи конных воинов. Власти Утики сами передали город в распоряжение римлян, вновь проявив старинную ненависть к карфагенянам. Это посольство, по словам Тита Ливия, было "в высшей степени оскорбительно для карфагенян".

Что оставалось делать последним? Еще не началась война, как Карфаген капитулировал. Его жители согласились выдать все оружие, имевшееся в городе. "Это было замечательное и в то же время странное зрелище, когда на огромном количестве повозок враги сами везли своим врагам оружие" (Аппиан). Всего было сдано свыше 200 тысяч полных комплектов оружия и 2 тысяч катапульт. На виду у всех горожан был сожжен карфагенский флот. Кроме того, Карфаген передал Риму 300 заложников — сынов сенаторов и старейшин. В угоду римлянам решено было также казнить уцелевших военачальников — Гасдрубала, Карталона и других. Однако, не дожидаясь суда, Гасдрубал бежал.

Тогда победители, пользуясь покорностью пунийцев, потребовали от них сам город. Они хотели разрушить его. Карфагенянам же разрешалось поселиться на новом месте, где угодно, но не ближе 80 стадий (15 километров) от моря. Римские консулы спокойно выслушивали плач и стенания карфагенских послов, зная, что их город безоружен, а у его защитников не осталось ни стрел, ни мечей, ни катапульт, да и тех, кто мог бы защищать город, перебил в недавней войне царь Масинисса. Один из римлян только сказал: "Относительно того, что предписал сенат, зачем нужно много говорить? Он предписал, и должно быть сделано". Ш. А. Жюльен, комментируя этот ультиматум, писал: "Лицемерие, с которым навязывались эти обязательства… придавало жестокости римлян еще более гнусный характер".

Тогда побежденные пунийцы попросили 30 дней на раздумье. Консулы согласились. Тем временем карфагенский совет постановил воевать и объявил об освобождении рабов — их включили в армию. Все пригодные помещения были отданы под оружейные мастерские. Страбон описывал события тех дней: "Когда [карфагеняне] решили снова взяться за оружие, они немедленно принялись за изготовление оружия и каждый день выделывали 100 длинных щитов, 300 мечей, 500 копий и 1000 стрел для катапульт".

Так началась народная война. Народ охватила "демоническая ненависть" (Т. Моммзен). Карфагеняне "приняли решение сопротивляться, и не потому, что не оставалось никакой надежды, но потому, что предпочли, чтобы родина была уничтожена не их руками, а руками врагов" (Флор). Командующим армией назначили Гасдрубала, счастливо избежавшего казни. Его просили не помнить зла, когда родина пребывает в бедствии. Когда консулы, по истечении отсрочки, подошли к городу, они с изумлением увидели, что их встречает армия.

Римляне осадили Карфаген; соседние города, — например, Утика и Хадрумет, — сразу перешли на сторону сильнейшего. Карфаген упорно сопротивлялся. Все атаки со стороны перешейка были отбиты. Кому не хватало мечей, сражались кольями и камнями. Летом в лагере римлян вспыхнула эпидемия, и тогда решено было штурмовать город с моря.

Двадцать пентер под командованием консула Луция Марция Ценсорина стали на якорь около Карфагена. Однако римский флот оказался уязвим для ударов карфагенян, флота лишенных. Отбивая атаки врага, они прибегали к помощи брандеров. По словам Аппиана, они спускали на воду небольшие парусные лодки, насыпали серу, паклю и хворост, заливали все это смолой, а когда ветер подхватывал лодки и нес на римские корабли, поджигали их. Эти лодки, гонимые ветром, наталкивались на корабли римлян и едва не сожгли весь флот.

Все это время армия Гасдрубала действовала в Ливии, нападая на отряды римлян, отправлявшиеся за продовольствием и фуражом. Римляне сами оказались в положении осажденных. Их командиры не блистали талантами, а воинские части — дисциплиной. Римское войско на глазах превращалось в разбойничий сброд.

Исключение являл лишь сорокалетний Сципион Эмилиан. Он, единственный из римских офицеров, проявил под Карфагеном и находчивость, и решительность, и храбрость. "Он лишь с умом; все другие безумными тенями реют" — этим стихом из "Одиссеи" отозвался престарелый Катон на события в Африке.

Неудачное ведение войны ободрило врагов Рима. Царь Нумидии давно считал Карфаген своей добычей, которую незаконно хотят отнять римляне, а потому не намерен был спешить им на помощь. Масинисса, боясь, что римляне обоснуются у границ его царства, не оказывал им никакой поддержки. В Иберии против Рима восстали лузитане. На востоке Риму объявил войну македонский царь-самозванец Андриск; карфагенян он считал своими союзниками; карфагенские послы побывали при его дворе.

В Риме заговорили, что надо сменить командующего армией и назначить на эту должность Сципиона Эмилиана, популярного в войсках. Тем временем умер царь Масинисса, и Сципион заручился дружбой его сыновей: одного избрал царем, но дозволил править лишь царским двором и столицей; другому поручил командовать армией, вести войну и заключать мир; третьему отдал гражданскую власть, позволив судить подданных. Разделив власть, он хитроумно перепутал нити власти. Теперь любой из трех сыновей Масиниссы, взявшись решительно править страной, непременно поссорился бы с братьями. Остальным сорока (!) сыновьям Сципион раздал различные подарки. Так, еще не победив Карфаген, римский полководец подорвал могущество Нумидийского царства. Вскоре между наследниками Масиниссы начнутся раздоры.