Сейчас мы движемся в авангарде и должны быть чрезвычайно осторожными.
Люфтваффе плохо представляют наши позиции. Нас уже обстреливали немецкие истребители, приняв за русские войска.
Немало немецких солдат погибло от пуль и снарядов, выпущенных «Штуками» («Юнкерс-87») и Me-109. Нам отныне приказано во главе колонны нести флаг со свастикой.
По мере своего продвижения мы встречаем полусожженные деревни, где приходится зачищать дом за домом.
Часто русские солдаты, скрывающиеся в развалинах, используют против нас стрелковое оружие и гранаты через несколько часов после нашего прибытия.
Более того, надо быть очень осторожным, когда прогуливаешься, поскольку сельская местность напичкана минами. Неосторожно открытая дверь может привести в действие адскую машину. В некоторых местах повсюду мины-сюрпризы. Лежащий на полу красивый пистолет может быть незаметно подсоединен к взрывному заряду. Внутри безобидного самовара может содержаться несколько килограммов взрывчатки, ожидающей подрыва. Банки варенья, бутылки водки и даже колодец, за веревку которого хочется потянуть, чтобы набрать немного свежей воды, представляют собой смертельные ловушки, которых следует остерегаться.
Иногда найти провода, ведущие к кислотному взрывателю или ударному капсюлю, легко. Труднее демонтировать минную ловушку без того, чтобы в процессе работы не отправиться на тот свет.
Самый простой способ заключается в том, чтобы из безопасного укрытия бросить в дом три-четыре гранаты, в том числе перед входом в него. Взрывы одновременно выведут из строя мины-ловушки.
10 августа. Повсюду от Новоукраинки до Голованевска лежат десятки тысяч трупов русских.
Русские гибли на склонах холмов, берегах рек, на обеих сторонах мостов, на открытой местности. Во время сопротивления их сметали дивизиями, батальонами, полками, ротами.
Часто груды переплетенных тел высились на метр или больше, словно их скашивали пулеметы, шеренгу за шеренгой.
Надо самому увидеть эту чудовищную массу разлагающихся трупов, чтобы полностью осознать, на что это было похоже.
В определенные временные отрезки дня, когда солнце особенно палит, газы распирают животы трупов, и тогда слышатся неимоверно противные булькающие звуки.
Когда мы становимся лагерем, то прежде всего распыляем в окрестностях негашеную известь или бензин.
20 августа. Этим утром нас позвал к себе полковник.
Штаб полка размещается в небольшом изолированном доме у дороги. Когда я вошел, полковника окружала группа офицеров, ожидавшая, что он скажет.
– Господа, – обратился он. – Разведка сообщает, что русские разрушают сооружения на огромной плотине у Днепропетровска. Несколько турбогенераторов мощностью в 62 тысячи киловатт отправлены на восток. Далее, сообщения из надежных источников свидетельствуют о том, что специальные команды НКВД готовы взорвать остальные объекты плотины.
Он указал на карту, расстеленную на грубом дубовом столе.
– Начиная с июля они быстро построили долговременные огневые сооружения на обоих берегах реки. Опять же, по сообщениям разведки, в долине реки установлены тысячи противотанковых и зенитных орудий калибром 76,2 мм. (Зенитные орудия Красной армии имели калибр 25, 37, 76 и 85 мм. Последние два успешно применялись против танков. – Ред.) Нам предстоят нелегкие операции…
Он выпрямился и повернулся к нам лицом.
– Верховное командование считает, что мы можем захватить плотину в сохранности, если не будем терять ни минуты.
Выражение его лица стало серьезным.
– Приказы вполне ясные. Нам нужно наступать в направлении Днепра немедленно. Навстречу головным частям фон Клейста, к Чигирину, что расположен на одном из притоков реки.
22 августа. Днепр у наших ног, широкий и величавый.
Обрывы на его западном берегу господствуют над всей индустриальной долиной с притоком Днепра рекой Самарой. Дальний берег Днепра, видимый сквозь низко стелющуюся дымку, низкий и плоский, и это явно облегчает наше наступление.
Пока в секторе почти спокойно, если не учитывать постоянной артиллерийской дуэли и обычные рейды авиации с целью бомбардировки.
Если не пасмурное небо, если нет дождя, можно различить на востоке высокие трубы заводов – гордость советских пятилеток.
Есть надежда, что через несколько месяцев все заводы долины Днепра и Донецкого бассейна будут производить вооружение для германской армии.
Пока же идет дождь.
Если это можно назвать дождем. Скорее каскад, завеса воды, низвергающейся с постоянно темного неба.
Фактически нам везет, потому что на Северном и Центральном фронтах грязь делает операции совершенно невозможными. Говорят, целые полки там вязнут в грязи после всего лишь часового дождя.
В любом случае дождь вдоль Днепра не мешает артиллерии красных обрушивать на нас снаряды и фугасы со щедростью и упорством, достойными лучшего применения.
К счастью, часть снарядов зарывается в грязи без разрывов.
Бух… ух…
В этот раз смерть обошла нас стороной.
24 августа. Мощный взрыв, прозвучавший особенно внушительно в ночной тишине.
Горячая воздушная волна, будто из открытой дверцы домны, проносится над темной равниной.
Просто произошел второй подрыв плотины.
Нам не найти действующих гидростанций: они определенно выведены из строя.
Идем в наступление.
Танки полка «Викинг» сползают по крутым дорогам, ведущим к берегам Днепра. За ними на полной скорости следуют бронетранспортеры с войсками. Они совершают настоящий слалом в попытках объехать бесчисленные воронки и трупы людей и животных, загораживающие дорогу.
Красные на противоположном берегу отчаянно пытаются задержать эту грозную лавину танков и пехоты.
Поворачивая, мы уже видим первые десантные резиновые лодки саперов, готовящиеся под пулеметным огнем форсировать реку.
По нашим танкам ведется огонь, охватывающий территорию на многие километры, из зениток, которые используются как противотанковые орудия. Танки меняют позиции в ожидании момента, когда наведенный понтон позволит им переправиться через Днепр.
Мы же цепко держимся за железные стойки наших бронетранспортеров, направляясь к берегу. Прежде чем стрелять, ждем, когда подойдем на дистанцию действенного огня.
Сотни «Штук» с адским воем пикируют на батареи красных, которые частично замаскированы камуфляжными сетками и ветками.
В сотне метров перед нами только что опрокинувшийся грузовик катится, переворачиваясь снова и снова, уничтожая, видимо, взвод противотанковой роты. Из тридцати человек ни один не спасается. Раненый с перебитыми обеими ногами просит нас прикончить его. На это нет времени. Земля трясется, кажется, все распадается и исчезает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});