Но, видимо, в условиях Мангазеи все эти запреты мало помогали (26, с.42, 43). И мангазейские воеводы сделали азартные игры источником дохода для властей. В двух торговых городских банях разрешено было устроить «зерновые избы», где играли в зернь. Там же находились помещения, где проходили «закладные игры» (картежная игра). Эти игорные избы отдавались на откуп, за что в воеводскую казну поступали крупные суммы денег. На откуп отдавали и кабаки, расположенные в центральной части посада. По части кабаков имелось три вида откупа: «за медовое питье», «за пиво и брагу» и «за квасную и сусляную продажу» (26, с.10).
То, что такая практика получения денег за счет эксплуатации не лучших побуждений в среде прмышленников и торговцев имела место, свидетельствуют многие факты деятельности сибирских воевод. Так, например, при устройстве дороги из Мангазеи на Туруханское зимовье мангазейский воевода Игнатий Корсаков в 1654 г. распорядился для обслуживания проезжих людей на Туруханском волоку поставить «волоковую баню» с буфетом, где продавались «кислый квас и сусло», и игорным домом для игры в зернь, в «картяные» и «всякие закладные игры» (6, с.120).
Об интенсивности морских плаваний в Мангазею в первые два десятилетия XVII в. судить трудно, так как мангазейский архив за эти годы погиб в пожаре 1642 г., когда сгорела вся Мангазейская крепость. Сохранились отдельные сведения о подобных походах. Так летом 1609 г. в Мангазею пришла партия торговцев и промышленников во главе с холмогорцем Еремеем Савиным. В 1612 г. из Мангазеи в Архангельск пришли мезенец Шестак Иванов и его сын Артемий. Известно, что сын и отец останавливались на о. Колгуеве, где подобрали вооружение с разбившегося иностранного корабля, пытавшегося, видимо, пройти на восток. В Мангазею Шестак плавал по морю.
Неоднократно бывали в Мангазее и двиняне торговец Кондратий Курочкин и стрелец Кондратий Корела, сообщившие, что «от Архангельского города в Мангазею по вся годы ходят кочами многие торговые и промышленные люди». О многих морских плаваниях в Мангазею упоминалось в одном из указов царя Михаила Федоровича, изданного до 1619 г.: «…ходят торговые люди от Архангельского города на Мангазею» (22, с.1054, 1064, 1067).
Записи в сохранившихся с тех времен таможенных книгах свидетельствуют, что в 1630 г., то есть через 11 лет после закрытия Мангазейского морского хода, через Мангазею и Енисейский волок (через который перебирались на Енисей в Туруханск) прошло 2350 торговцев и промышленников, с которых городская таможня собрала пошлину — деньгами 27047 рублей и мехами десятую часть с предъявленных таможне 1984 сороков (79 360 шкурок) соболей. Ясно, что деятельность в Мангазее торговцев и промышленников в предыдущие 10–15 лет была еще более интенсивной (10, с. 115).
Присутствие в Мангазее многочисленных торговцев и промышленников, готовых ради получения хорошей прибыли отправиться хоть на край света, сделало этот город центром по организации многих походов и предприятий, связанных с открытием новых богатых пушным зверем северных районов.
Пушной зверь в бассейне р. Таз скоро был повыбит, и промышленники устремились на восток в район р. Турухан, левого притока Енисея. Именно в устье Турухана в 1607 г. было основано Туруханское зимовье, которое позже называли Новой Мангазеей.
Безусловно, из Мангазеи царские власти держали под контролем новые районы добычи пушнины. Мангазея продолжала процветать. По-прежнему на р. Таз приходили «мангазейские» кочи, другие морские и речные суда.
Начало XVII в. было для Руси трудным и мучительным периодом истории, недаром его назвали «Смутным временем». Московское царство устояло в жестокой борьбе с польскими и шведскими оккупантами. Все это в определенной степени отразилось на отношении московских властей к попыткам западноевропейских торговых компаний проникнуть в Сибирь и на Европейский Север Руси. Царские власти очень болезненно воспринимали доходившие до Москвы слухи о появлении иностранных кораблей в Карском море.
В свою очередь тобольские воеводы князь Иван Семенович Куракин и Иван Булыгин были кровно заинтересованы в переключении всей торговли с Мангазеей с морского направления на сухопутную дорогу через Урал на Верхотурье, а затем по рекам в Тобольск и далее по Иртышу и Оби в Обскую губу. Они постоянно напоминали Москве об опасности проникновения иностранцев в Сибирь морем: «И мы, холопы твои, — писали они царю, — в Мангазею и в Енисею приходу чаем немецких торговых людей, потому что река Енисея угодна, рыбы в ней много, а живут по ней пашенные татаровя (так они по незнанию называли всех обитавших по Енисею эвенков и других местных жителей. — М.Ц.) и зверь по ней дорогой, а им ходить с немецкими товары податно» (6, с. 91).
Плавание по сибирским рекам. Из Ремезовской летописи
Со стороны московских властей последовала резкая реакция в виде указа 1616 г. о полном запрете морских плаваний в Мангазею. В свою очередь мангазейский воевода Иван Петрович Биркин, поддержанный 170 мангазейскими торговцами, доказывал вредность такого запрета. В частности, он отрицал достоверность сообщения Куракина о появлении иностранных военных кораблей в Карском море.
Д.и.н. М.И. Белов считал, что именно возражения авторитетного в Сибири воеводы Биркина, который построил в Мангазее немало новых зданий (новые съезжую избу, дома на воеводском дворе, при котором строился гостиный двор Мангазеи), привели к тому, что в 1618 г. плавания в Мангазею по Карскому морю были разрешены (10, с. 119; 23, с. 58).
Но Куракин, поддержанный другими сибирскими воеводами, все же добился своего, и в 1619 г. с согласия Москвы морские плавания в Мангазею были им окончательно запрещены. Более того, в следующем году московские власти приказали построить заставу на Ямале на волоке между реками Мутной и Зеленой, чтобы задерживать всех нарушителей запрета.
Царский указ 1620 г. тобольскому и мангазейскому воеводам гласил: «А в том бы есте заказ учить крепкой промышленным людям и ясашным татарам, чтобы они немецких людей (так тогда называли всех иностранцев — западноевропейцев: англичан, голландцев, немцев и др. — М.Ц.) на Енисею и в Мангазею никак не пропускали, а с ними б не торговали и дорог бы им ни на которые места не указывали. А буде кто с немецкими учнет торговать или дорогу начнет указывать, и тем людям от нас быть в великой опале» (22, с.1076). Так был запрещен прямой морской путь из Белого моря на Обь, с главной целью, чтобы «немецкие люди от Пустоозера и Архангельского города в Мангазею дороги не узнали» (10, с.93). В результате были прерваны прямые морские связи Поморья с Мангазеей, а значит, и с Сибирью.
Московские власти в последующие после запрета годы настойчиво напоминали тобольским воеводам о необходимости строго следить за соблюдением запрета на морские плавания в Мангазею. Так в грамоте приказа Казанского двора тобольским воеводам от 18 сентября 1622 г. (то есть 7131-го года по старомосковскому летоисчислению от сотвороения мира) указывалось: «В прошлом во 128-м году апреля в 24 день послана к вам наша грамота, а велено вам послати ис Тобольска или из Монгазеи служилых людей человек с 50 или сколько пригож на заставу на Мутную реку и на Зеленую реку. А велети меж тех рек на волоку розсмотрити места, где пригож, чтоб было крепко и блиско ясачных людей, а, розсмотря, на том месте велено поставити острожек и крепости всякие поделати. А велено ис того острошку человек по 5-ти и по шти по переменам посылати к морю, проведывати про немецких людей и беречь накрепко, чтобы отнюдь в Мангазею немецкие люди с моря водяным путем и сухими дорогами ходу не проискали. И русских торговых и промышленных людей с моря и ис поморских городов… на Мутную и на Зеленую реку, и в Монгазею, а из Монгазеи на те же места пропущати не велено. Да и вперед ежегод велено вам посылати в тот острожек служилых людей на весну, как учнет лед скрыватца, а велети бы в том острошке быти им до Семеня дня или до Покрова (то есть до середины октября. — М. Ц.)» (24, с.5 4).
Запрет прямых плаваний из Белого моря в Мангазею вызвал увеличение торговых перевозок из Тобольска и Березова в Мангазею по рекам и южной части Обской губы. Если до 1619 г. царские власти использовали этот путь в первую очередь для доставки в Мангазею партий служилых и продовольствие для гарнизона, то после запрета морских плаваний большую роль в использовании этого пути в мангазейской торговле стали играть купцы центральных областей Руси, царские гости. Так, например, известно, что в 1640 г. в Мангазее вели торговлю четыре царских гостя, пять приказчиков других гостей — крупных купцов и четыре состоятельных купца. Среди гостей, получавших значительные прибыли от мангазейской торговли, отмечались такие известные купцы, как Надея Свешников, Осип Елезов, Петр Унбин, Кирилл Босов, Василий Гусельников, Исак Ревякин, Иоаким Усов и др. (10, с.120).