второй спальни и осторожно попытался его открыть. Оно оказалось заперто изнутри. То же было и со вторым. Наконец он нашёл приоткрытое окно на кухне. Старая рама со скрипом поддалась. Марк замер, но в доме по-прежнему было тихо. Он бесшумно пробрался внутрь и тут же ощутил недавнее присутствие
суолейя. Марк непроизвольно оскалился. Гнев снова наполнил его. Присутствие в этом доме
хо́кку[1] словно осквернило его. Марк сделал несколько шагов по кухне. Он пытался поймать остаточные всполохи энергии и сложить их в картинку. Подойдя к столу, он увидел Еву. Очень блеклый образ, окутанный серебряными всполохами. Она сидела, склонив голову, и резала яблоки. Ева что-то говорила, но Марк не мог услышать, что именно. Он только видел, как шевелились её губы, постоянно растягиваясь в улыбке. Он смотрел на неё, но словно не мог узнать. Ева была совершенно другой. Такой простой, лёгкой и естественной. Вдруг её рука замерла, и она мечтательно посмотрела прямо на Марка. Но, поймав её взгляд, он понял, что она смотрит сквозь него. Марк обернулся и увидел тёмную тень. Он сразу узнал его. Он не мог почувствовать энергию
суолейя и видел лишь полупрозрачную тень. Внутреннее чутьё всегда безошибочно указывало на его присутствие, но Марк не мог понять, что оно несёт в себе: угрозу или любопытство, желание мстить или осторожный надзор.
Марк снова оскалился. Ладони пылали огнём. Как бы он хотел сейчас сомкнуть их на шее хокку и точным движением пальцев сломать позвоночник. Тень перед ним будто задрожала и стала таять. Марк обернулся к Еве, но увидел лишь пустой стул. Видение растаяло. Он завертелся, пытаясь уловить ещё хоть какие-то всполохи энергии. И вдруг услышал звонкий смех. Он доносился, как будто издали, и был похож на эхо. Марк обернулся. Ева, полулежа, сидела на диване, а рядом на полу хокку. Этот прекрасный переливчатый и нежный смех принадлежал ей, но никогда прежде он не слышал его. Никогда не видел её сияющего лица. Возникшее видение было нечётким. Хокку был к Еве настолько близко, что Марку почти не удавалось разглядеть её. Он закрывал её собой, словно щитом, затеняя сияние. Марк ощутил, как ревность вонзила свои корявые когти в его сердце. Как далека была Ева от него и как близка с этим жалким псом.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Когда он вновь открыл их, перед ним предстала другая картина. Ева всё также сидела на диване, но стала почти чёрной тенью, а в её ногах лежал огромный волк. Его сияющие, как звёзды глаза смотрели прямо на Марка. Его затрясло, словно в лихорадке. Он из последних сил пытался сохранить самообладание, подавить в себе животные инстинкты и не дать повториться недавней истории. Он потряс головой. Видение исчезло.
Марк какое-то время постоял в кухне, прислушиваясь к своим ощущениям и привыкая к ним. Потом бесшумно подошёл к приоткрытой двери спальни и снова замер. Мог ли он дать себе гарантию, что девушка не пострадает? Постепенно его сердце успокаивалось, и тогда он отчётливо услышал другое. Его стук был размеренным и ровным, но он отличался от стука обычного человеческого сердца. К двойному стуку примешивался третий. Очень тихий, едва уловимый, словно эхо, но всё же слышимый. Марк нахмурился. Всё, что было связанно с этой девушкой, настолько необычно... Казалось, само её существование — проведение высших сил, призванное стать самым сложным испытанием в его жизни. Всё странным образом граничило с реальностью, но как будто не являлось её частью. С той секунды, когда он встретился с ней взглядом, вся его жизнь перевернулась с ног на голову.
Марк вошёл в спальню Евы, и его буквально окутала её серебристая энергия. Она обволакивала, дарила блаженство и муку одновременно. Руки жгло, а сознание наслаждалось ощущением её близкого присутствия. Никогда ещё в своей не короткой жизни с ним не происходило ничего подобного. Его сердце вновь ускорило ритм. Он не двигался, давая себе время привыкнуть. А потом стал понемногу приближаться к ней, делая перерывы, чтобы перевести дух.
Ева лежала, подтянув ноги к груди. Её одеяло валялось на полу. Отливающие белым золотом в блеклом свете волосы беспорядочно рассыпались по подушке. Лёгкое прерывистое дыхание выпархивало из приоткрытых ярко-алых губ. Она была такой кроткой и беззащитной, такой маленькой и хрупкой. На ум снова пришло сравнение с фарфоровой куклой. Ева пошевелилась, и Марк настороженно замер. Она повернулась на другой бок, поискала рукой одеяло и, не найдя, вновь притянула ноги к груди. «Ну конечно, ей холодно!» — пронеслось в голове у Марка. Как он мог не понять этого сразу! Сам он никогда не ощущал холода. Он поднял одеяло с пола. Осторожно, боясь потревожить, он накрыл её.
Не двигаясь, он наблюдал за Евой. Спустя несколько минут она задышала ровнее и вытянулась на кровати, подложив ладошку под щёку. Её тело было отдано во власть сну. Ничто не сковывало нежного личика. Ни строгость, свойственная ей, когда она бодрствует, ни холодность с окружающими, которую она использует в качестве самозащиты. Безмятежность была на её лице, на губах играла лёгкая улыбка. Она показалась Марку каким-то неземным существом, сотканным из тысяч серебряных нитей, с жемчужной россыпью волос и двумя необыкновенными сапфирами.
«Кто же она такая?» — задавался он вопросом. Выглядит, как все остальные. Красивее ли она всех девушек, которых он видел раньше? Он не знал. Ему вдруг показалось, что раньше он просто никого не замечал. Но эта девушка притягивала его. Может, она привлекает его только в качестве жертвы? Он не мог оторвать взгляда от неё. И тут он заметил, что его сердце успокоилось, а ладони почти перестало печь. Неужели он всё-таки может контролировать хищника внутри себя?! Марк наклонился к Еве, прислушиваясь к своему телу. Ладони вновь запекло. Ещё чуть ближе — дыхание участилось, сердце сбилось с ритма. Он протянул руку и убрал прядь мягких волос с её лица. Руку словно огнём обожгло, и Марк мгновенно отдёрнул её.
Тайлен вжался в стену дома. Он знал, мена́т[2] рано или поздно вернётся. Чтобы понять, что ему нужно, Тай должен был подпустить его ближе к Еве. Он поджидал мената в лесу, и как только тот влез в окно, Тай максимально приблизился к дому. Остаться незамеченным ему помогал заговоренный оберег, сделанный шаманом.
Он был сегодня в доме Евы, несомненно, менат почувствовал это. Его присутствие ощущалось повсюду, и это было на руку Таю. Менат вряд ли сможет почуять его присутствие поблизости, даже